Ниеми, Лиза

Лиза Ниеми
Lisa Niemi
Ниеми со своим мужем Патриком Суэйзи в марте 1989 года
Имя при рождении:	Лиза Энн Хаапаниеми
Дата рождения:	26 мая 1956(1956-05-26) (67 лет)
Место рождения:	Хьюстон, Техас, США
Гражданство:	США США
Профессия:	актриса, кинорежиссёр, сценарист, кинопродюсер, танцовщица, хореограф, писательница
Карьера:	1975—наст.время

Ли́за Энн Хаапание́ми «Ние́ми» (англ. Lisa Anne Haapaniemi «Niemi»; 26 мая 1956, Хьюстон, Техас, США) — американская актриса, кинорежиссёр, сценарист, кинопродюсер, танцовщица, хореограф и писательница. Использует сценическое имя «Лиза Ниеми». Вдова Патрика Суэйзи, с которым были женаты 34 года.

Биография

Урождённая Лиза Энн Хаапаниеми родилась 26 мая 1956 года в Хьюстоне (штат Техас, США) в семье финских иммигрантов Эмонда Мелвина Хаапаниеми (1914—1984), директора служба сохранения воды Красного Креста, и медсестры Эдны Кэрин Хиттинен (р. в 1928). У Лизы есть четверо старших братьев и один младший.

В 1974 году Лиза окончила «Houston Ballet Dance Company». Для сценического имени она сократила свою девичью фамилию Хаапаниеми в просто Ниеми в 1977 году.

Карьера

Лиза начала карьеру актрисы, кинорежиссёра, сценариста, кинопродюсера, танцовщицы, хореографа и писательницы в 1975 году. На счету Ниеми десятки кинофильмов. Вместе с Патриком Суэйзи Ниеми была сценаристом, режиссёром и актрисой в работе над картиной «Последний танец» 2003 года. Фильм основан на пьесе «Without a Word», которая до того с успехом исполнялась уже 18 лет и завоевала 6 премий. Ниеми так говорила об этой своей работе: «По большей части это основано на нашем опыте, как концертных танцорах Нью-Йорка, и это повлияло на множество людей.»

Также Ниеми (с Суэйзи) снялась в одной из главных ролей в картине «Стальной рассвет» 1987 года. и балы в главных ролях в картине «Beat Angel» 2004 года. Ниеми также снималась в «Letters from a Killer», «Ближайший родственник», «Янгер и Янгер», «Live! From Death Row», «У неё будет ребёнок» и «Slam Dance». Пэтси Суэйзи ставила хореографию для фильмов «Городской ковбой» и «Грандвью, США». Ниеми была режиссёром в фильме «Dance» 1990 года.

Ниеми снялась в роли Карлы Фрост в 23 эпизодах телесериала «Суперсила», выходившего с 1990 по 1991 годы. Также она режиссировала эпизод «My Brother's Keeper», вышедший 9 апреля 2009, телесериала «Зверь», в котором снимался её супруг. Это была его последняя съёмка перед смертью.

29 сентября 2009 года Ниеми выпустила книгу мемуаров, «The Time of My Life» (ISBN 9781439158586), которая стала бестселлером по версии Нью-Йорк Таймс. Соавтором книги стал Патрик Суэйзи, так как работа над книгой была закончена незадолго до его смерти. 2 января 2012 Ниеми выпустила и свои мемуары, книгу «Worth Fighting For».

Личная жизнь

Обучаясь в Houston Ballet Dance Company, познакомилась с сыном владельца и директора организации, Патриком Суэйзи; с ним они начали встречаться, когда ей было 15 лет. Ниеми с Суэйзи поженились 12 июня 1975 и прожили вместе до самой его смерти от рака поджелудочной железы 14 сентября 2009.

Вскоре после женитьбы пара переехала в Нью-Йорк для развития своей танцевальной карьеры и жили там по конец 1970-х, после чего переехали в Лос-Анджелес, Калифорния. Помимо танцев и создания фильмов они вместе занимались строительным бизнесом и разведением лошадей. У их семейства не было детей.

В 1985 году Ниеми приобрела усадьбу с участком в 20 000 м² близ Angeles National Forest</span>^ru_en для «содержания собак, призовых арабских скакунов и быков для родео». Также она является владелицей ранчо площадью 81 км² в Нью-Мехико.

Лиза является лицензированным пилотом и самолётом доставляла Патрика на лечение до его смерти. Во время съёмок «Последнего танца» в Виннипеге, Манитоба, Ниеми стала почётной жительницей канадского города. После смерти мужа, она стала главным послом надежды для больных раком поджелудочной железы в движении для поддержки больных. В июле 2011 года она была удостоена звания дамы и удостоена Королевского ордена Франциска I. 28 декабря 2013 года было объявлено о её помолвке с ювелиром Альбертом ДеПриско (р. в 1956), с которым она встречалась 2 года до их свадьбы. 25 мая 2014 Лиза и Альберт поженились.

Ссылки

• Лиза Ниеми (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Ниеми, Лиза

Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!