Нижегородский кремль

Нижегородский кремль
Вид на Нижегородский кремль с Ильинской горы
Город	Нижний Новгород
Год постройки	1508—1515
Площадь кремля	22,7 га
Протяженность стен	2080 метров
Количество башен	13
Количество ворот	5
Высота башен	от 18 до 30 м
Башни кремля: Георгиевская • Борисоглебская • Зачатская • Белая • Ивановская • Часовая • Северная • Тайницкая • Коромыслова • Никольская • Кладовая • Дмитриевская • Пороховая
Высота стен	от 12 до 22 м
Толщина стен	от 3,5 до 4,5 м
Сайт	[нижегородскийкремль.рф/ нижегородскийкремль.рф]
Культурное наследие Российской Федерации [kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=5210024000 объект № 5210024000]

Нижегоро́дский кремль — крепость в центре Нижнего Новгорода и его историческая древнейшая часть, главный общественно-политический и историко-художественный комплекс города.

Официальная резиденция полномочного представителя Президента России в Приволжском федеральном округе, губернатора Нижегородской области и мэра Нижнего Новгорода.

Расположен на правом высоком берегу, в месте слияния рек Волги и Оки. Северо-западная часть Кремля спускается почти к подножию склонов, юго-восточная часть выходит на площадь Минина и Пожарского, а юго-западная — возвышается над глубоким Почаинским оврагом и площадью Народного единства.

История Кремля

XIV век

Как свидетельствует летопись, в 1221 году великим князем Владимирским Юрием Всеволодовичем основан был Нижний Новгород, защитой которому служили деревянно-земляные укрепления. Первая попытка замены деревянной крепости́цы ([разг.] крепостцы́) на каменный кремль относится к 1374 году. В это время князь Дмитрий Константинович заложил белокаменный кремль.

XVI—XVII века

При Иване III Нижний Новгород играет роль сторожевого города, имея постоянное войско, и служит местом военного сбора при действиях Москвы против Казани. В целях усиления обороны города вновь были начаты работы над устройством крепостных стен. Началом строительства каменного Нижегородского кремля стала закладка в 1500 году в верхней части города Тверской (ныне Кладовая) башни. Работа была прервана набегом орды хана Мухаммед-Амина в 1505 году. Возобновлено строительство было в 1508 году. При этом сохранявшийся старый дубовый кремль был уничтожен в сильном пожаре 1513 года. Завершено строительство, как предполагают, где-то после 1516 года. Основные работы по сооружению кремля осуществлялись под руководством присланного из Москвы архитектора Пьетро Франческо (Петра Фрязина). В XVI веке кремль многократно подвергался осадам и приступам (в 1521, 1536 и 1574 годах), при этом ни разу не был сдан осаждающему войску. К 1697 году кремль утратил военное значение.

Фортификация и вооружение

Двухкилометровая стена имела 13 башен: 5 — прямоугольных в плане — являются проезжими или воротными и 8 башен — круглые глухие. Перед Дмитровской башней имелось выносное укрепление — каменный мост с отводной башней, что было новинкой в русском крепостном зодчестве.

С нагорной стороны кремль был окружён так называемым «сухим рвом» глубиной от 2,5 до 4 м и шириной примерно 25—30 м. Предполагают, что ров мог иметь отдельные углублённые участки, заполненные грунтовыми водами. Это касается района Дмитровской башни. Но в Писцовой книге 1622 г. говорится о копке рва глубиной 1 сажень (около 2,5 м) и шириной около 4 саженей (10 м) напротив всей линии стен в верхней части. Во всяком случае, это может быть ров во рву (кювет), так как сухого рва оказалось недостаточно. В этом новом рву и могла стоять грунтовая вода. А в сухом рву воды быть не могло, так как башни были погружены в него на целый ярус. Бойницы этого уровня, вместе с бойницами в дополнительных боковых казематах прясел (стен), представляли собой нижний или подошвенный бой. (В XVII в. ров появился и в подгорной части — на небольшом участке перед Ивановской башней).

«Каменный город» имел постоянный гарнизон. Об артиллерии кремля в XVI в. ничего не известно. Хотя устройство крепости позволяло при необходимости увеличить артиллерию многократно, в XVII в. артиллерийское вооружение Нижегородского кремля было сравнительно невелико, так как после взятия Россией Казани в 1552 году его военно-оборонное значение значительно снизилось. В 1621 г. в кремле имелось 22 пушки, в 1663 — 20, в 1619 — 19. Бо́льшая часть его орудий — это малокалиберные затинные (то есть крепостные) «пищали малого наряда» — волкони и гораздо меньше было пищалей среднего и крупного калибра. Имелись также единичные тюфяки, стреляющие дробом. Большинство пушек было медными и только несколько — из железа. Часть орудий стояла на подставках — «собаках», часть — на колёсных лафетах. Кроме артиллерии в обороне, конечно, применялось и ручное огнестрельное оружие, например, пищали-гаковницы (крепостные ружья), а в подвалах башен хранилось, вместе с запасом пороха, всевозможное холодное оружие.

XVIII век

В январе 1714 года Петром I была образована Нижегородская губерния. С этого времени Кремль стал административным центром Нижегородской губернии и центром Нижнего Новгорода.

При Екатерине II в 1785—1790 годах был произведён ремонт кремля, в ходе которого была разобрана кровля, лежавшая на зубцах стены, а сами зубцы были укорочены более чем наполовину. После снятия кровли, под воздействием атмосферных осадков, кладка кремлёвских стен стала постепенно разрушаться. Были разобраны выносные укрепления главной башни, а в 1834—1837 гг. был засыпан ров, что понизило высоту кремля примерно на 4 м. При этом нижние ярусы башен оказались под землёй, что привело к затапливанию их грунтовыми водами и постепенному разрушению. Тогда же весь Кремль был побелён, а его крыши перекрашены в красный цвет.

XIX век

Долгое время за Кремлём не было надлежащего ухода. Когда началась Отечественная война 1812 года, от его стен отправилось Нижегородское ополчение. В это время кремль не являлся оборонительным сооружением, однако в 1894 году была начата реконструкция Дмитриевской башни. Автором проекта и руководителем реконструкции стал архитектор Николай Султанов. Ему было поручено переделать её под художественно-исторический музей. Для этого нужно было вернуть башне её ведущее положение в кремле. Музей был открыт в 1896 году. Дмитриевская башня при этом снова сильно преобразилась, приобретя несвойственный Нижегородскому кремлю облик. На верхушке крыши был помещён двуглавый орёл — герб Российской Империи. Весь кремль вновь был целиком побелён.

Для того, чтобы попасть в кремль, со стороны Рождественской улицы в 1896 году был построен фуникулёр. С его помощью посетители поднимались от Скобы на территорию крепости. Но прожил он относительно недолго. В 1926 году фуникулёр закрыли, так как была построена трамвайная линия вдоль Зеленского съезда, соединившая собой Рождественскую улицу и Большую Покровскую.

Вид на Дятловы горы	Дмитриевская башня в 1913 году	Дворец военного губернатора. 1910 г.	Вид на Нижегородский кремль и Благовещенскую площадь

Советский период

С приходом к власти большевиков в Нижегородском кремле произошли значительные перемены. Он вновь был перекрашен в красный цвет, а крыши на башнях стали зелёными. Также с Дмитриевской башни был снят двуглавый орёл; вместо него новые советские власти повесили флаг СССР. Затем печальная участь постигла территорию Кремля: большевики снесли кафедральный Спасо-Преображенский собор и построили на его месте Дом советов. Все экспонаты из Художественного музея (Дмитриевской башни) были вывезены и распределены в музеях по городу, а некоторые и просто уничтожены, как признак прежней власти.

В 1935—1937 годах над Кремлём нависла новая угроза. Власти решили расширить Советскую площадь. А для этого необходимо было снести часть стены и 3 башни кремля: Кладовую, Дмитриевскую и Пороховую. По проекту ленинградского института «Гипрогор» площадь должна была проходить через кремлёвскую территорию до Дома Советов. Кремль же воспринимался в те годы как «памятник алчного феодализма и царского самодержавия, свидетель жутких страниц кровавого прошлого».

Архитектор «Гипрогора» Николай Ушаков писал:

Стена, выходящая на Советскую площадь, позднейшими реставрациями лишена своей ценности и прелести. Башни, особенно Дмитровская, значительно переделаны. Одновременно именно здесь стены кремля закрывают площадь от неповторимых по красоте далей Заволжья и от зелени внутри кремля. Поэтому от Дома Советов до Георгиевской башни на набережной стены эти намечены к сносу. Сносятся также и некоторые постройки внутри кремля. Получится большая круглая площадь. В центре её, на месте Дмитровской башни, воздвигается памятник тов. Свердлову, а вокруг него кольцом разбивается сквер. Против здания сельскохозяйственного института, на месте старого арсенала, воздвигается большое здание обкома партии и облисполкома, в дополнение к их старым зданиям. Сильно озелененная внутри кремля территория будет окружать Дом Красной Армии, расположенный на месте бывшего Кадетского корпуса. Улица Я. Свердлова расширится до 40 метров за счет левой стороны. Все здания по этой стороне постепенно сносятся и заменяются новыми.

Но начавшаяся Великая отечественная война помешала осуществлению этого плана. 22 июня 1941 года в Кремле состоялось заседание Горьковского обкома. На Советской площади в тот день прошёл многотысячный митинг, на котором выступил председатель ВКП(б) и обратился к горьковчанам с призывом встать на защиту Родины от немецко-фашистских захватчиков. Позже у стен Кремля собралась Горьковская дивизия и отправилась на фронт.

Кремль занял в то время значительное место в обороне Горького. Во время войны кровли Тайницкой, Северной и Часовой башен были разобраны и на верхних площадках установлены зенитные пулемёты. Так крепость защищала воздушное пространство города от немецко-фашистских Люфтваффе. Нацистские лётчики пытались бомбить Канавинский мост, но встречали кремлёвский зенитный огонь на подлётах к нему.

После окончания войны возле стен Кремля, на площади Минина и Пожарского (переименованная площадь Советская), прошёл грандиозный Парад Победы, завершившийся большим салютом.

30 января 1949 года выпущено распоряжение Совета Министров РСФСР о реставрации Нижегородского кремля. Реставрация, которой руководил Святослав Агафонов, продолжалась до 1981 года: были приведены в порядок все сохранившиеся стены и башни, на них (кроме Дмитриевской) воссозданы деревянные шатры, заново отстроена Борисоглебская башня, ранее разрушенная оползнем. В последующее время всё ограничивалось лишь участками переоблицованной кладки.

С 1973 года отмечается начало практики передачи помещений крепости под коммерческие объекты (дегустационный зал в Кладовой башне). 8 мая 1975 года в Кремле была торжественно открыта выставка «Горьковчане — фронту», посвящённая памяти трудовых подвигов горьковчан в годы Великой Отечественной войны. В 1979 году Горьковский горисполком принял решение:

«К 35-летию Победы выставке оружия в Кремле присвоить статус мемориала. Установить на территории мемориала памятный знак „Горьковчане — фронту“.»

Отправка Горьковской дивизии на фронт от Нижегородского кремля. 1941 год	Мемориал «Горьковчане — фронту»	Кладовая башня кремля	Площадь Минина и Пожарского

Современность

После распада Советского Союза в 1991 году реставрационные работы вообще прекратились. Около 2005 года стена Кремля в нескольких местах дала опасные трещины. Кроме того, во многих местах кирпичная кладка осыпается, покрывается мхом и лишайником. С 2005 года в Кремле возобновились реставрационные работы. При этом не всё было сделано на должном уровне. Имеются примеры интенсивных переделок, которые существенно исказили облик крепости.

Использование фортификации в качестве экскурсионного объекта в последние десятилетия также только ухудшалось. Это является следствием её нецелевого использования и отдачи башен сторонним организациям. Во многих нишах кремлёвской стены под видом организации «Города мастеров» были оборудованы торговые павильоны для продажи сувениров. Сувенирные лавки также находятся в проезде Дмитриевской башни и в других самых неожиданных местах. В переоборудованных Кладовой башне и в нишах около Дмитровской башни действуют заведения питания. Никольская башня долгое время была центром сбора разных неформальных группировок, вследствие чего оказалась сильно изуродованной надписями и действиями вандалов.

В 2012 году было осуществлено воссоздание Зачатской башни, после которого кольцо кремлёвских стен стало замкнутым. Вместе с тем, на территории Кремля, на месте археологических раскопок (которые могли быть музеефицированы), рядом с существующим Законодательным собранием Нижегородской области, строится ещё одно правительственное здание.

Нижегородский кремль (XVI в.) — серебряная памятная монета Банка России	Мемориал «Горьковчане — фронту»	Стена между Часовой и Ивановской башнями	Площадь Минина и Пожарского

Вид на Кремль.

Легенды

Примечательна одна из легенд, связанная с названием одной из башен — Коромысловой. В 1520 году астраханские татары во главе с Саид Гиреем осадили город. Татары пытались хитростью овладеть кремлём и ночью подобрались к его стенам. А ранним утром одна из нижегородских женщин пошла по воду. Увидев татар, она приняла неравный бой с ними и забила коромыслом 10 из них, пока кому-то из них не удалось убить её ударом сабли. Татары призадумались: каковы ж тут воины, если девицы у них так отважны. И потихоньку убрались от нижегородских стен.

По другой легенде, строительство кремля началось именно с этой башни. Для усиления строения было принято заложить живое существо, которое первым придёт на это место, в основание башни. Пришла девушка с вёдрами на коромысле, шедшая за водой на речку Почайну. Её и зарыли вместе с вёдрами и коромыслом. Однако существуют и другие легенды относительно названия башни. Подобные предания нередки не только в Европе, но и в Нижегородской области. Однако другое нижегородское предание гласит, что строители будто бы пожалели девушку и вместо неё зарыли стрекозу («насекомое коромысло»), чтобы соблюсти древний обычай.

Архитектура Кремля

Башни Нижегородского кремля

К настоящему времени сохранились или были восстановлены все 13 башен кремля. Против часовой стрелки:

1. Георгиевская башня — названа по соседству с посадской Георгиевской церковью. Квадратная 4-хъярусная башня, до XVII века — с подъёмным мостом.
2. Борисоглебская башня — названа по имени церкви в честь святых Бориса и Глеба, стоявшей ниже кремля, у берега Волги. К 1622 году была заново перестроена. В результате постоянных подвижек грунта башня разрушилась, и была окончательно разобрана в 1785 году. В 1966 году были откопаны остатки Борисоглебской башни, а в 1972 году башня была вновь возведена на первоначальном месте.
3. Зачатьевская (Зачатская) башня — названа по располагавшемуся рядом Зачатьевскому монастырю. Иногда упоминается как Живоносновская башня (по церкви и монастырю в честь Живоносного источника) или Белая (по аналогии с соседней). Двухъярусная квадратная башня с воротами. Разрушена оползнем в XVIII веке, восстановлена в 2012 году.
4. Белая башня — названа по белокаменной облицовке нижней части наружного фасада. Более позднее название XVII—XVIII века — Симеоновская, по Симеоновскому монастырю, находившемуся рядом с ней внутри кремля. Круглая 4-х ярусная башня.
5. Ивановская башня — по соседству с посадской церковью Иоанна Предтечи.
6. Часовая башня — по установленным на ней в XVI веке часам.
7. Северная башня — по своему северному положению относительно других кремлёвских башен; также была известна, как Ильинская из-за нахождения напротив посадской церкви Ильи Пророка в Започаинье.
8. Тайницкая башня — по «тайному ходу» в стене около неё к речке Почайне. Именовалась также Мироносицкой — по церкви Жён-Мироносиц на другой стороне Почаинского оврага, — и На Зелене — в овраге под башней был «зелейный двор» — пороховой завод с водяной мельнице, также Почаинской.
9. Коромыслова башня — по якобы похороненной под ней легендарной девушке с коромыслом.
10. Никольская башня — по соседству с посадской церковью Николая Чудотворца. В башню ведёт пешеходный мост над Зеленским съездом, построенный в 1980-е гг.
11. Кладовая башня — служила складским местом. Также называлась Круглой, Цейхгаузной (цейхгауз — нем. военная кладовая) и Алексеевской — рядом находилась Алексеевская церковь.
12. Дмитровская (Дмитриевская) башня — названа по имени великого князя нижегородского Дмитрия Константиновича. По другой версии, название связано с церковью во имя святого великомученика Димитрия Солунского, построенной князем Дмитрием перед башней в 1378 году. Впервые упоминается в 1372—1374 годах, считаясь самой старой башней, но современный облик получила в 1895 при приспособлении под Художественный музей (в настоящее время в ней расположен выставочный зал). На ней установлен герб города и надвратная икона канонизированного основателя города, князя Юрия Всеволодовича.
13. Пороховая башня — использовалась для хранения пороха и других боеприпасов. Более поздние названия — Спасская (находилась рядом со Спасо-Преображенским собором) и Стрелецкая (рядом со стрелецкой слободой). Круглая 4-хъярусная башня. Фронтальных бойниц в нижних ярусах нет, то есть башня играет роль капонира для ведения подошвенного огня вдоль прилегающих крепостных стен.

• Фотографии башен:
• Georgiyevskaya Tower of Nizhny Novgorod Kremlin.jpg

  Георгиевская башня

• Башня Борисоглебская 001.JPG

  Борисоглебская башня

• Башня Зачатьевская 001.JPG

  Зачатьевская башня после реконструкции

• Nizhny Novgorod Belaya (White) tower.jpg

  Белая башня

• Ivanovskaya tower, view from Patriotic Unity square (2).jpg

  Ивановская башня

• Башня Часовая Нижний 1.jpg

  Часовая башня

• NN Kremlin 08-2016 img2.jpg

  Северная (Ильинская) башня

• Тайницкая башня Нижегородского кремля, май 2015г.jpg

  Тайницкая башня

• Коромыслова башня (Нижегородский кремль).jpg

  Коромыслова башня

• Никольская башня (03.09.05) - panoramio.jpg

  Никольская башня

• Кладовая башня (03.09.05) - panoramio.jpg

  Кладовая башня

• Dmitrovskaya Tower of Nizhny Novgorod Kremlin.jpg

  Дмитриевская башня

• Пороховая башня (03.09.05) - panoramio.jpg

  Пороховая башня

Соборы Нижегородского кремля

На территории Нижегородского кремля находилось множество храмов, однако на настоящий момент сохранился лишь Михайло-Архангельский собор, построенный не позднее середины XVI века и перестроенный в 1628—1631 гг. — древнейшее из сохранившихся в кремле зданий. В соборе находится могила Кузьмы Минина.

Памятники

• Обелиск Минину и Пожарскому
• Памятник князю Юрию Всеволодовичу и епископу Симону Суздальскому
• Мемориальный комплекс в честь горьковчан, павших в Великую Отечественную войну и Вечный огонь
• Мемориал «Горьковчане — фронту»

Другие здания

В конце XVIII века в центре Кремля была разбита площадь торжеств (плац-парад). На площадь были возведены корпуса присутственных мест (1782—1785), дворец вице-губернатора (1786—1788) и гарнизонного дома (1791—1801).

В 1837—1841 годах был построен дом военного губернатора (сейчас в здании находится Художественный музей), в 1840—1843 годах по указанию Николая I было построено здание Арсенала. В связи с переустройством территории Кремля лишь в 1837—1841 годах из крепости была окончательно вынесена вся частная застройка.

В конце XIX века к Всероссийской промышленной и художественной выставке 1896 года были построены 2 фуникулёра, получившие названия Кремлёвский и Похвалинский, в городе их звали элеваторами.

В 1931 году на месте Спасо-Преображенского собора был построен Дом Советов. Здание выполнено в стиле конструктивизма и сверху напоминает самолёт. Сейчас в здании располагается Городская дума и администрация Нижнего Новгорода.

В 1965 году рядом с обелиском К. Минину и Д. Пожарскому был зажжён Вечный огонь и открыт мемориальный комплекс в честь горьковчан, павших в Великую Отечественную войну.

С 1928 года по 1968 год на территории Кремля в здании бывшего Манежа находилось трамвайное депо.

В 2012 году построена Спасская часовня. Она воздвигнута напротив здания администрации Нижнего Новгорода в память о разрушенном в советское время Спасо-Преображенском кремлёвском кафедральном соборе Нижегородской епархии.

Площади и сады Нижегородского кремля

• Площадь Минина и Пожарского
• Нижневолжская набережная
• Мининский сад
• Площадь Народного единства

Утраченные здания и памятники

• Спасо-Преображенский кафедральный собор (разрушен в 1929—1930 гг.)
• Военный собор Успения Пресвятой Богородицы (разрушен; находился на месте здания обкома КПСС)
• Церковь святого Симеона Столпника (бывший Симеоновский монастырь) (разрушена; планируется реконструкция)
• Здание манежа (находится в аварийном состоянии; предложена реставрация)

Спасо-Преображенский и Михайло-Архангельский соборы	Церковь святого Симеона Столпника	Резиденция полпреда Президента России (бывшее здание обкома КПСС), на месте которой находился Успенский собор	Нижегородский манеж в современном состоянии

Организации, которые действуют в Кремле

На территории Нижегородского кремля действуют:

• Законодательное собрание Нижегородской области
• Дом Советов — администрация и Городская дума Нижнего Новгорода
• Арбитражный суд Нижегородской области
• Арсенал Нижегородского кремля — выставочный центр.
• Кремлёвский концертный зал — место проведения различных мероприятий.
• Нижегородский государственный историко-архитектурный музей-заповедник «Нижегородский кремль»
• Нижегородский государственный художественный музей (дом военного губернатора)
• Русская православная церковь — Михайло-Архангельский собор.

См. также

Площадь Минина и Пожарского Площадь Народного единства Памятник Минину и Пожарскому Мемориал «Горьковчане — фронту»

Большая Покровская улица Рождественская улица Ильинская улица Верхне-Волжская набережная

Рождественская церковь Церковь Рождества Иоанна Предтечи

Литература

• Филатов Н. Ф. Нижегородский кремль и его застройка // [spelesto.nn.ru/lib.php?book=filatov&ch=2 Нижний Новгород. Архитектура XIV - начала XX века]. — Нижний Новгород: РИЦ «Нижегородские новости», 1994. — 256 с.(недоступная ссылка с 27-01-2014 (3740 дней))
• Гациский А. С. [www.nounb.sci-nnov.ru/fulltext/acg/pdf/nizhegorod.pdf Путеводитель и указатель по Нижнему Новгороду и нижегородской ярмарке]. — Нижний Новгород: Типография губернского правления, 1875. — С. 182.
• Кирьянов И. А. [bibliarh.narod.ru/1951-1960/details/338.html Нижегородский Кремль. Очерк истории кремля в городе Горьком]. — Горький: Горьковское книжное издательство, 1956. — 116 с.
• Кирьянов И. А. Нижний Новгород // [www.fortification.ru/library/kiryanov/n_novgorod.html Старинные крепости Нижегородского Поволжья]. — Горький: Горьковское книжное издательство, 1961.(недоступная ссылка с 27-01-2014 (3740 дней))
• [russiancity.ru/hbooks/h041.htm Агафонов С. Л. Нижегородский кремль. Архитектура, история, реставрация. — Горький: Волго-Вятское изд-во, 1976. — 136 с.]
• Агафонов С. Л. Нижегородский кремль. — Нижний Новгород: Кварц, 2008. — 224 с. — ISBN 978-5-903581-19-1

Ссылки

• [kremlin.nnov.ru/ Нижегородский кремль]
• [www.ngiamz.ru/filialy/nizhegorodskij-kreml.html Нижегородский Государственный Историко-Архитектурный Музей-Заповедник. Нижегородский кремль]
• [www.museum.nnov.ru/kremlin/ Нижегородский кремль] («Музей ННГУ им. Н. И. Лобачевского»)
• [photocity.ru/Album143/idx.php Фотографии Нижегородского кремля]
• [gerodot.ru/viewtopic.php?f=8&t=14563 О проблемах сохранения и реставрации Нижегородского кремля.]
• [nnovgorod.in/нижегородский-кремль Экскурсия по кремлю от пл. Народного Единства до пл. Минина.]

Замки и крепости   Архитектура   Нижний Новгород   Российская империя   СССР   Россия

Отрывок, характеризующий Нижегородский кремль

– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.