Нижегородский губернский исполнительный комитет Временного правительства
Нижегородский губернский исполнительный комитет Временного правительства | |
Тип | |
---|---|
Тип | |
Исполнительный комитет | |
История | |
Дата основания |
1917 |
Дата упразднения |
1918 |
Предшественник |
Нижегородское Губернское правление |
Преемник | |
Руководство | |
Губернский комиссар | |
Структура | |
Зал заседаний | |
Кремль, Присутственные места, |
Нижегородский губернский исполнительный комитет Временного правительства — местный орган управления Временного правительства в Нижнем Новгороде. Действовал со 2 марта по 13 октября 1917 года.
Содержание
Смена власти
В марте 1917 года в Нижегородской губернии, как и везде в России, была упразднена должность губернатора, ликвидированы канцелярия губернатора, губернское и уездные правления и заменены губернскими, уездными комиссарами и исполнительными комитетами Временного правительства.
В первые дни Февральской революции городская и сельская буржуазия, буржуазная интеллигенция, либерально настроенные чиновники и помещики стали создавать выборные временные «комитеты общественных организаций». В состав этих органов входили гласные земских и городских органов самоуправления, представители различных буржуазных и мелкобуржуазных общественных организаций, некоторые либерально настроенные чиновники старых правительственных учреждений, учителя, священники и т. п. Эти комитеты объявляли себя органами власти на местах: сменяли губернаторов, полицмейстеров, исправников и других должностных лиц царского режима, создавали органы буржуазной милиции, рекомендовали или даже избирали областных, губернских, уездных и волостных комиссаров.
Нижегородский губернский исполнительный комитет
В Нижнем Новгороде события революции переживались 1 и 2 марта 1917 года. Состоялись грандиозные манифестации и митинги городского населения, рабочих и солдат. Были освобождены политические заключенные, присоединившиеся к манифестантам. Поздно вечером 1 марта Городская дума, заседавшая совместно с представителями других организаций, постановила избрать Нижегородский городской общественный комитет. «Для осуществления целей и указаний Государственной Думы» при нем образовали Нижегородский городской исполнительный комитет. На его пленарном заседании 2 марта 1917 года было постановлено утвердить управляющим Нижегородской губернией (он же временный губернатор, начальник губернии) председателя Нижегородской губернской земской управы и нижегородского губернского комитета по снабжению армии, члена конституционно-демократической партии Павла Аркадьевича Демидова. На этом же заседании при управляющем губернией по предложению Совета рабочих депутатов был организован Совет из семи лиц: 3 человека от Совета рабочих депутатов, 3 человека от городского исполкома и 1 человек от войск нижегородского гарнизона.
Нижегородская дума послала телеграмму в Петроград М. В. Родзянко и в Москву М. В. Челнокову. В телеграмме на имя Родзянко говорилось: «Нижегородская городская дума постановила присоединиться к временному правительству в лице исполнительного комитета Государственной думы. Избран общественный комитет из представителей Городской думы, земства, общественных организаций и рабочих. Освобождены политические заключенные. Необходима общая политическая амнистия. Необходимы скорейшие указания на места со стороны Временного правительства».[1]
Нижегородский исполнительный комитет был образован как «временное революционное учреждение, представляющее организованное общественное мнение населения Нижегородской губернии в вопросах общественно-политической жизни и выполняющее контроль над учреждениями и представителями правительственной власти, а также и над земскими, городскими, крестьянскими и сословными учреждениями, несущими публично-правовые функции».[2]
Исполком организовывался путём делегации представителей всех крупных общественных организаций, существовавших в пределах Нижегородской губернии.[3]
С 27 марта Нижегородский исполком значится в документах, как Нижегородский губернский исполнительный комитет (Н.Г.И.К.).[4]
Органы исполкома
Органами Н.Г.И.К. являлись:
- Общее собрание;
- Президиум;
- Совет представителей отдельных групп;
- Комиссии и
- отдельные представители Н.Г.И.К.
Общее собрание являлось высшим органом исполкома, единственно уполномоченным делать постановления по вопросам общественно-политической жизни и контролировать учреждения и лица. Кроме того, Общее собрание избирало Президиум и комиссии Н.Г.И.К., контролировало все его органы. Его очередные собрания происходили чаще всего публично, еженедельно по вторникам в 8 часов вечера. Экстренные заседания созывались Президиумом или по требованию не менее 10 членов Н.Г.И.К. Общее собрание считалось состоявшимся при наличности 1/3 всех членов Н.Г.И.К.
Президиум Н.Г.И.К. состоял из Председателя, Товарищей Председателя и Секретарей, избираемых Общим собранием, и являлся представителем Н.Г.И.К. в сношениях его с другими учреждениями, организациями и лицами, а также распорядительным и исполнительным органом Н.Г.И.К.
Совет представителей групп состоявший из трех представителей от каждой группы совместно с Президиумом предварительно рассматривал повестку дня и все вопросы, подлежащие обсуждению в заседании Общего собрания.
Для контроля над лицами и учреждениями, для исследования отдельных случаев злоупотреблений или конфликтов, для ревизий денежной части Н.Г.И.К., а также для предварительной разработки вопросов и решения технически-организационных нужд создавались подготовительные и исполнительные комиссии — судебная, следственная, юридическая, финансовая, политическая, информационная и т. д.
В экстренных случаях Общее собрание и Президиум Н.Г.И.К. могли давать поручения отдельным лицам — представителям Н.Г.И.К.
Финансирование комитета
Одним из самых острых и нерешенных вопросов в организации исполкомов всех уровней являлся вопрос о средствах для их работы. Суточные и проездные деньги для депутатов, канцелярские и почтово-телеграфные расходы, оплата членов Президиума, издание печатных воззваний — все это требовало немалых денег. Однако Временное правительство не спешило финансировать свои исполкомы, считая, что «кредиты для губернских и уездных исполкомов в части общественно-политической связанной с интересами партий и их пропаганды на счет государственного казначейства принять нельзя».[5] Поэтому, основные затраты ложились на общественные организации входящие в исполком, земство и город.
Деятельность исполкома
Организаторская работа губернского исполкома проявилась в созыве съезда представителей уездных исполнительных комитетов с привлечением членов Совета при Губернском комиссаре. Члены исполкома выезжали на места улаживать конфликты, возникавшие из-за нерешенных вопросов по установлению 8-и часового рабочего дня. Много внимания уделял губернский исполком решению продовольственного и топливного вопросов, организации милиции в уездах и городе. Судебная комиссия исполкома разбирала дела арестованных жандармов и агентов охранного отделения.
Нижегородский губернский комиссар
Губернский и уездные комиссары Временного правительства и их аппарат (канцелярии) учреждены 5 марта 1917 года циркулярным распоряжением Временного правительства. Обязанности этих комиссаров временно возлагались на председателей губернских и уездных земских управ и городских голов.
Для организации канцелярии Нижегородского губернского комиссара воспользовались помещением и штатом упраздненной канцелярии нижегородского Губернатора. Как и прежде должность правителя канцелярии исполнял губернский секретарь Павел Алексеевич Федотов. Расходы по содержанию канцелярии комиссара Временного правительства и его помощников покрывались в основном за счет кредитов, отпущенных по смете МВД на содержание бывшей полиции (теперь милиции).
5 марта 1917 года П. А. Демидовым был опубликован приказ № 1: «Довожу до всеобщего сведения, что согласно распоряжению Председателя Совета Министров и Министра внутренних дел Временного правительства, я вступил в обязанности губернского комиссара со всеми правами, которые возлагаются по закону на губернатора». Этим приказом и определялся круг прав и обязанностей Нижегородского губернского комиссара Временного правительства.
6 мая 1917 года на заседании соединенного Президиума Нижегородского губернского исполкома Временного правительства был заслушан доклад губернского комиссара П. А. Демидова по вопросу о взаимоотношениях Комиссара и исполкома. Комиссар настоял на следующих выводах:
- Комиссар руководствуется указаниями и инструкциями Временного правительства.
- Губернский исполком не заменяет существующие органы.
- Правительственные органы действуют на основании правил Временного правительства.
- Комиссар опирается на исполком, как орган, представляющий общественное мнение губернии.
- Исполнительный комитет не имеет прав распорядительных и исполнительных.
- Комиссар не делопроизводитель исполкома.
- Комиссар руководствуется постановлениями исполкома постольку, поскольку они не идут вразрез с указаниями Временного правительства.
- Комиссар следит за законностью действий.
- Нижегородский губернский исполком заполняет образовавшийся пробел в законодательстве.
- Исполком проводит свои постановления через исполнительные органы Временного правительства.[6]
Первоначально права комиссаров были неопределенными. Созданное в марте 1917 года при Министерстве внутренних дел Особое совещание по местным реформам только к 25 сентября 1917 года разработало проект положения о комиссарах, согласно которому компетенция комиссаров напоминала компетенцию губернаторов, уездных исправников и земских начальников.
В первые месяцы революции фактически круг их обязанностей был гораздо уже, а и их роль в управлении скромнее. Власть комиссаров Временного правительства была чисто номинальной. Они рекрутировались из представителей местной общественности, были тесно связаны с ней и не могли отдавать те распоряжения, которые бы шли вразрез с желаниями коалиционных комитетов общественной безопасности. Жесткая централизация, характерная для старого царского аппарата МВД, была в значительной мере утрачена.
1 апреля 1917 года министр-председатель Г. Е. Львов подписал циркулярную телеграмму о правах и обязанностях губернских и уездных комиссаров. Кандидаты на должность уездных комиссаров должны были представляться губернским комиссарам или избираться уездными комитетами, «где таковые образованы». Затем они утверждались Министерством внутренних дел. Объединять деятельность уездных комиссаров должен был губернский комиссар. Существовавшим в уезде должностным лицам поручалось продолжать исполнять свои обязанности. Губернский комиссар мог назначить в случае необходимости и помощников уездных комиссаров. Они действовали под «надзором» уездного комиссара. До издания закона о земском самоуправлении деятельность волостных исполнительных комитетов «объединялась и направлялась» уездными комиссарами.
На комиссаров возлагался контроль над законностью деятельности всех учреждений и должностных лиц. Начальники «народной милиции» должны были «исполнять предложения комиссаров, направленные к охране государственного порядка». Циркуляр правительства старался также положить конец бесконечной череде переизбрания комиссаров на местах.
Ликвидация исполкомов Временного правительства
Система новых органов власти с самого начала не была единой. В губернии одновременно с созданием комитетов общественных организаций или сразу же после них были созданы самостоятельные Советы рабочих депутатов, Советы солдатских депутатов, а затем и Советы крестьянских депутатов.
Громоздкость административного аппарата сразу бросалась в глаза:
- губернский общественный комитет;
- городской комитет;
- уездный комитет;
- городская дума;
- губернская земская управа;
- уездная управа;
- Совет рабочих и солдатских депутатов и
- представители Временного правительства — комиссары.
Сложившаяся на местах система административных учреждений отличалась пестротой и сложностью, «конкуренцией власти», а это в свою очередь вело к общему ослаблению государственного аппарата Временного правительства.[7]
Демидов со своим помощником Георгом Робертовичем Килевейном, тоже кадетом, пробыл в должности Нижегородского губернского комиссара до «июльского кризиса власти» когда министры – кадеты вышли из состава Временного правительства. На соединенном заседании Нижегородского Совета Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов 25 июля 1917 года в связи с создавшимся политическим положением и в соответствии с циркуляром Министра Внутренних Дел Церетели «об организации местной власти», на должность губернского комиссара был избран Лукояновский уездный комиссар эсер Сумгин Михаил Иванович.[8]
Согласно Постановлению соединенного Президиума исполкома от 13 октября 1917 года деятельность Нижегородского губернского исполнительного комитета была ликвидирована.[9] По России комиссары Временного правительства и объединенные исполнительные комитеты были отстранены от власти военно-революционными комитетами на основании постановлений II Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов (25—27 октября).
20 декабря 1917 года приступил к своим обязанностям избранный Исполнительным комитетом Нижегородского Совета рабочих и солдатских депутатов «советский» губернский комиссар В. И. Сибиряков.
9 – 15 мая 1918 года постановлением Нижегородского губернского исполкома Совета рабочих и крестьянских депутатов канцелярия Губернского комиссара была реорганизована в Отдел Гражданского Управления при Нижегородском губернском исполнительном комитете.
Документы Н.Г.И.К. в ГУ ЦАНО
До 1947 года документальные материалы Нижегородского губернского исполнительного комитета Временного правительства хранились в отделе секретных фондов Государственного архива Горьковской области.
28 ноября 1988 года в целях расширения информационной базы общественных наук были рассекречены документы о революционном движении в губернии, о деятельности губернского исполкома Временного правительства.
В состав фонда № 1887 «Нижегородский губернский исполнительный комитет Временного правительства» [www.archiv.nnov.ru/?id=225 ГУ ЦАНО] вошли:
- проект положения о губернском исполкоме и наказы уездным и волостным исполкомам;
- журналы заседаний президиума и комиссий исполкома;
- копии протоколов уездных и волостных исполкомов;
- переписка о продовольственном положении в губернии;
- списки лиц, освобожденных из тюрьмы;
- дела следственной комиссии исполкома об аресте бывших агентов охранного отделения и жандармов;
- дела о забастовках;
- приходорасходные ведомости исполкома;
- журналы входящих и исходящих бумаг.
В фонде числится 159 дел; к фонду имеется две описи.
В состав фонда № 1882 «Нижегородский губернский комиссар Временного правительства» вошли
- постановления Временного правительства, циркуляры, приказы и распоряжения Министерства Внутренних Дел, Министерства труда и Нижегородского губернского комиссара Временного правительства;
- журналы Совета при комиссаре;
- переписка об организации органов власти и милиции Временного правительства, об аграрных выступлениях, забастовках рабочих;
- доклады и переписка о политическом положении в губернии;
- списки кустарных артелей, потребительских и сельскохозяйственных обществ;
- переписку о принятии в русское подданство, о розыске шпионов и бывших агентов полиции.
Напишите отзыв о статье "Нижегородский губернский исполнительный комитет Временного правительства"
Литература
- Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. — М., 1968. — С. 332.
- Государственный архив Нижегородской области. Путеводитель. — Н. Новгород, 2000. — С. 17-26.
- Андреев А. М. Местные Советы и органы буржуазной власти (1917 г.) — М., 1983.
Примечания
- ↑ Старцев В. И. Внутренняя политика Временного правительства. — Л., 1980. — С. 195.
- ↑ ГУ ЦАНО, Ф. 1887, оп. 1, д. 2, л. 13 — 14 об.
- ↑ Там же, д. 38, л. 138—147.
- ↑ ГУ ЦАНО, Ф. 1887, оп. 1, д. 8, л. 13.
- ↑ ГУ ЦАНО, Ф. 715, оп. 1, д. 1-а, л. 76.
- ↑ ГУ ЦАНО, Ф. 1887, оп. 1, д. 8, л. 39.
- ↑ В. И. Старцев. — С. 200—231.
- ↑ ГУ ЦАНО, Ф. 1887, оп. 1, д. 12, л. 53 – 53 об.
- ↑ ГУ ЦАНО, Ф. 1887, оп. 1, д. 8, л. 64 об. — 66.
Отрывок, характеризующий Нижегородский губернский исполнительный комитет Временного правительства
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.
В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.