Нижнеамурская область

Нижнеамурская область

Страна	СССР
Статус	область
Входила в	Дальневосточный край, Хабаровский край
Административный центр	Николаевск-на-Амуре
Дата образования	1934—1956
Официальный язык	русский
Население (1939)	98,5 тыс.
Национальный состав	Русские (78,2%), украинцы (4,3%), татары (3,5%), эвенки (3,2%), нивхи (2,1%)
Площадь	513,6 тыс. км²

Нижнеаму́рская о́бласть (Ни́жне-Аму́рская) — административно-территориальная единица в составе РСФСР, существовавшая в 1934—1956 годах. Центром области был город Николаевск-на-Амуре.

Область образована как административно-территориальная единица Дальневосточного края постановлением ВЦИК от 22 июля 1934 года в составе Нижне-Амурского и Охотско-Эвенского национального округов. При разделении Дальневосточного края в 1938 году на Приморский и Хабаровский края вошла в состав последнего. Нижнеамурская область ликвидирована 23 января 1956 года, а входящие в неё районы переданы непосредственно в состав Хабаровского края.

Природа

Нижнеамурская область располагалась на Тихоокеанском побережье СССР и омывалась водами Охотского моря и Татарского пролива. Природные условия области характеризовались среднегорным рельефом (на юге имелись низменности), густой речной сетью, муссонным климатом с морозной зимой и прохладным летом и связанными с этим почвами и растительностью.

Рельеф и полезные ископаемые

Большую часть территории области занимали низкие и средние горы. На юге области (южнее реки Уда) чередовались горные хребты и межгорные равнины. Крупнейшими хребтами этой части области являлись Сихотэ-Алинь на правом берегу Амура и хребты Ям-Алинь (высшая точка — 2279 м), Чаятын, Омальский, Мевачан, Магу на правом берегу. Эти хребты имели как субширотное, так и субмеридианальное направление. Крупнейшими равнинами юга области являлись Нижне-Амурская низменность, а также низменность, тянувшаяся от устья Тугура до нижнего течения Горюна. Обе низменности изобиловали озёрами и болотами.

В северной части области крупнейшим хребтом был Джугджур, тянувшийся параллельно берегу Охотского моря (высоты до 2000 м). Между Джугджуром и Охотским морем был расположен более низкий Прибрежный хребет (высота до 1581 м). С запада к Джугджуру примыкало Юдомо-Майское нагорье.

Крайний северо-восток области был занят многочисленными короткими субмеридианальными горными хребтами, примыкавшими к Оймяконскому и Нерскому плоскогорьям. Высшей точкой этих хребтов, как и всей области, являлась гора Аси (2400 м).

Из полезных ископаемых, разведанных к середине 1950-х годов, промышленное значение имели только многочисленные месторождения золота. Также были найдены запасы железной руды, каменного угля, цветных металлов, каменных строительных материалов, глин и торфа.

Климат

На территории Нижнеамурской области господствовал муссонный климат. Зимой преобладали холодные сухие воздушные массы и северные и северо-западные ветры (дувшие с суши). В результате зима была очень холодной и сухой. Средняя температура января колебалась от −24°С на побережье до −26°…-31°С в глубине материка. Самой холодной частью области были западные склоны Джугджура, где средняя январская температура достигала −40°С.

Летом преобладали дувшие с моря южные ветра, что делало это время года прохладным и влажным. Средние температуры самого тёплого месяца (август — на побережье, июль — в глубине материка) колебались от +13°С…+16°С вблизи от моря до +15°С…+18°С вдали от него. Самыми тёплыми частями области были низовья Амура и побережье Татарского пролива.

За год выпадало 370—580 мм осадков. При этом наиболее засушливой частью области были западные склоны Джугджура, а самой увлажнённой — его восточные склоны.

Средние годовые температуры на территории области колебались от 0°С на юге области до −6°С на севере. Вкупе с малым количеством выпадавшего снега это способствовало практически повсеместному распространению вечной мерзлоты. Вегетационный период в области длился 140—154 дня.

Гидрография

Реки области относились к бассейнам моря Лаптевых, Охотского моря и Татарского пролива. Реки крайнего севера области протекали субмеридианально с севера на юг и впадали в Охотское море. Крупнейшими из них были Иня, Ульбея, Кухтуй, Охота, Урак. С восточных склонов Джугджура в Охотское море стекали река Улья и ряд мелких речушек. Реки западной части области стекали с западных склонов Джугджура и относились к бассейну Лены. Крупнейшими из них были притоки Алдана — Мая, Юдома и Учур.

К югу от Джугджура протекала река Уда, впадавшая в Удскую губу Охотского моря. Ещё южнее протекал впадавший в Тугурский залив Тугур. Самая южная часть области относилась к бассейну Амура. Помимо самого Амура крупнейшей рекой юга области был его приток Амгунь.

Озёр было немного. Самыми большими из них были Чля, Орель, Удыль,Большое Кизи и Чукчагирское. Все они располагались в южной, равнинной части области.

Почвы и растительность

Наиболее плодородными почвами Нижнеамурской области были пойменные почвы в долинах Амура и его притоков. В низовьях Амура преобладали бурые горнолесные почвы. На территории Нижне-Амурской низменности до 20 % площади занимали почвы болотного ряда. В горных районах, в нижней части склонов, были распространены дерново-подзолистые почвы. В верхней части склонов имели маломощные каменистые почвы, которые чередовались с участками, практически полностью лишёнными почв.

Вся территория области входила в зону таёжных лесов. Однако из-за горного рельефа и сурового климата лесистость была невелика — от 60—70 % на юге области до 30—40 % на севере. В горах верхняя граница лесов проходила на высоте 900—1000 м (иногда 1200 м) на юге области и на высоте 300—400 м на севере.

В породном составе лесов преобладала лиственница. На юге области встречались значительные массивы еловых и пихтово-еловых лесов. В долинах рек часто встречалась берёза, а вдоль морского побережья и у верхней границы леса в горах — каменная берёза. В долинах Маи, Уды и Амгуни встречались сосновые рощи, а вдоль русел горных рек произрастали узкие полосы тополя и ивы.

В долинах крупных рек юга области и на низменностях часто встречались мари — мокрые злаковые луга в сочетании с кочковатыми и торфяными болотами, поросшие зарослями кустарниковых берёз и низкорослой лиственницей.

Выше верхней границы леса был распространён кедровый стланик, а ещё выше начиналась горная тундра, в которой росли лишайники, мхи и кустарнички.

Животный мир

Животный мир Нижнеамурской области был типичен для таёжных лесов и горной тундры. Из млекопитающих были широко распространены лось, северный олень, горностай, росомаха, рысь, выдра, бурый медведь, волк, белка, лемминги. В южной части области была распространена типичная для юга Дальнего Востока фауна: изюбри, косули, кабарги, чёрные медведи, белки-летяги. Проводились работы по восстановлению популяции соболей и акклиматизации ондатры. Птицы были представлены кедровкой, дятлами, дроздами, рябчиками, каменными глухарями, белыми куропатками, совами, ястребами-тетеревятниками.

На побережье и островах Охотского моря часто встречались лежбища морского зверя — сивуча, полосатого тюленя, кольчатой нерпы. Там же имелось большое количество птичьих базаров, крупнейший из которых был на острове Ионы.

Очень разнообразным был видовой состав промысловых рыб. В больших количествах встречались лососёвые — кета, горбуша, сим — которые заходили на нерест в Амур и реки Охотского побережья. Также промысловое значение имели карповые, осетровые (амурский осётр и калуга), щука и сом.

Органы власти

В Нижнеамурской области, как и в других административных единицах СССР, существовала советско-партийная система власти: областной комитет ВКП(б) (с 1952 — КПСС) и областной исполнительный комитет.

Председатели областного исполнительного комитета:

• Кантер О. К. 1934 — февраль 1935
• Толпыго Б. В. 1936 — декабрь 1937
• Афанасьев П. Я. 1947—1950
• Устинов В. 1950—?
• Есауленко К. Е. ?—1956

Первые Секретари областного комитета ВКП(б)/КПСС:

• Васильев И. А. 1935—1937
• Гудинов А. И. 1937 — август 1938
• Гаврилов М. А. 1939—1941
• Соловьёв П. Н. 1941—1949
• Ромашков А. П. 1951—1954

Административное деление

После ликвидации в 1930 году окружного деления в СССР в стране остро встал вопрос об управлении большим количеством административных районов областными или краевыми властями. На Дальнем Востоке управление усложнялось огромной территорией и отсутствием путей сообщения. Для решения этой проблемы с 1932 года в Дальневосточном крае началось создание внутренних областей. В рамках этого процесса была создана и Нижнеамурская область.

В первые месяцы своего существования область делилась на 3 района (Кербинский, Нижнеамурский, Ульчский) и Охотско-Эвенский НО. Постановлением Президиума ВЦИК от 15 сентября 1934 года Охотско-Эвенский НО был упразднён, а его районы были непосредственно подчинены Нижнеамурскому облисполкому. Таким образом, число районов возросло до 6 — добавились Аяно-Майский, Охотский и Тугуро-Чумиканский районы.

Административное деление Нижнеамурской области на 1 октября 1938 года:

Район	Центр	Площадь, тыс. км²	Число сельсоветов
Аяно-Майский	с. Аян	166,6	9
Кербинский	с. Керби	36,0	4
Нижнеамурский	г. Николаевск-на-Амуре	29,5	47
Охотский	с. Охотск	169,3	12
Тугуро-Чумиканский	с. Чумикан	114,6	9
Ульчский	с. Богородское	33,7	25

Город Николаевск-на-Амуре не входил в состав районов и подчинялся непосредственно областным властям.

В районах проживания национальных меньшинств были созданы национальные сельсоветы. В конце 1930-х годов их было 42: 16 эвенкийских, 9 ульчских, 7 нивхских, 6 эвенских, 4 негидальских.

В 1939 году Кербинский район был переименован в район имени Полины Осипенко. В том же году в Ульчском районе был образован рабочий посёлок Дидбиран.

2 апреля 1943 года из состава Нижнеамурского района был выделен Тахтинский район с центром в с. Тахта. После этого число районов в области оставалось неизменным до момента её упразднения.

Административное деление Нижнеамурской области на 1 июля 1945 года:

Район	Центр	Площадь, тыс. км²	Сельсоветы
Аяно-Майский	с. Аян	157,2	Аимский, Альдомский, Аянский, Батомский, Верхне-Майский, Лантарский, Нельканский, Немуйский, Тоттинский
им. Полины Осипенко	п. Имени Полины Осипенко	33,6	Веселогорский, Гугинский, Каменский, им. Полины Осипенко
Нижнеамурский	г. Николаевск-на-Амуре	10,7	Авринский, Астрахановский, Власьевский, Иннокентьевский, Касьяновский, Кольский, Красносельский, Лазаревский, Лангерский, Лиманский, Льва Толстого, Нижне-Пронгенский, Озерпахский, Пуирский, Рождественский, Сергеевский, Тывлинский, Уаркинский, Чарбахский
Охотский	с. Охотск	158,9	Аркинский, Бунгахский, Бялгинский, Инский, Ново-Устинский, Охотский, Приисковый, Резидентский, Ульбешканский, Улинский, Уракский, Хейджанский, Юдомский
Тахтинский	с. Тахта	22,9	Белоелинский, Воскресенский, Дальжинский, Демьяновский, Имский, Какормский, Кальминский, Князевский, Колчанский, Кульчинский, Магинский, Мочалинский, Ново-Троицкий, Романовский, Сусанинский, Тахтинский, Удинский, Херпучинский
Тугуро-Чумиканский	с. Чумикан	102,3	Антыканский, Баладекский, Буруханский, Торомский, Тугурский, Удский, Усальгинский, Чумиканский
Ульчский	с. Богородское	29,8	Агне-Афанасьевский, Ауринский, Богородский, Булавинский, Больше-Михайловский, Верхне-Гаваньский, Де-Кастринский, Дудинский, Калиновский, Киселевский, Койминский, Кольчемский, Мариинский, Нижне-Гаваньский, Ново-Георгиевский, Покровский, Савинский, Солонцовский, Софийский, Сухановский, Удыльский, Ухтинский, Циммерманский. Пгт Дидбиран

В период с 1945 по 1956 годы в области возникло ещё 4 посёлка городского типа — Агние-Афанасьевский, Лазарев, Маго и Охотск.

В 1956—1957 годах в РСФСР были ликвидированы некоторые неудачно организованные периферийные области, не имевшие «сильных» областных центров и находившиеся в значительной экономической зависимости от более удалённых крупных городов. Среди этих областей оказалась и Нижнеамурская, которая была присоединена к Хабаровскому краю.

Население

Внешние изображения
	[www.nikoladm.ru/citadel/images/05.2007.jpg Вид Советской улицы в Николаевске-на-Амуре. 1940 год]
	[museum.nikoladm.ru/museum.1.JPG Здание, где в 1940-50-е годы размещался областной краеведческий музей]
	[www.emaproject.com/lib_view.html?id=pb00002263#p1 Колхозный олений транспорт под Охотском. 1934 год]

По данным переписи населения 1939 года, в Нижнеамурской области проживало 98 480 чел.. В городах и посёлках городского типа проживало 17,3 тыс. чел. (17,6 %), в сельской местности — 81,2 тыс. чел. (82,4 %)

Национальный состав в 1939 году:

Народ	Численность, чел	Доля, %
Русские	77 042	78,2
Украинцы	4187	4,3
Татары	3496	3,5
Эвенки	3139	3,2
Нивхи	2023	2,1
Нанайцы	1638	1,7
Белорусы	1551	1,6
Эвены	1461	1,5
Мордовцы	1360	1,4

По районам области население распределялось так:

Район	Население	Основные народы
г. Николаевск	17 314	Русские — 89 %
Аяно-Майский	4719	Русские — 63 %, эвенки — 27 %
Кербинский (им. Осипенко)	7052	Русские — 66 %, белорусы — 11 %, татары — 9 %, украинцы — 6 %
Нижне-Амурский	28 532	нет данных
Охотский	11 313	Русские — 74 %, эвены — 13 %
Тугуро-Чумиканский	2875	Русские — 53 %, эвенки — 37 %
Ульчский	26 675	Русские — 80 %, нанайцы — 6 %

Экономика

Промышленность

Основными отраслями промышленности Нижнеамурской области в середине 1950-х годов были: рыбная, золотодобывающая, лесная и судостроительная.

Главной отраслью промышленности была рыбная. Вылов и переработку рыбы осуществляли 2 государственных предприятия (Нижне-Амурский Госрыбтрест и Охотско-Аянский Госрыбтрест), а также рыболовецкие колхозы (82 к 1954 году). В состав трестов в 1939 году входило 5 рыбокомбинатов и 31 рыбный завод. Центрами рыбопереработки были Де-Кастри, Охотск, Николаевск-на-Амуре, Нижнее Пронге, Пуир, Озерпах, остров Байдуков, Коль, Петровская коса, остров Чкалова, Оремиф, Тнейвах, Чнырях, Джаорэ, Лазаревка, Алдома, Иня — на морском побережье; Тыр, Чля, Сусанино, Богородское, Солонцы, Дуди, Мулки, Мариинское — на реках. Для обслуживания нужд рыболовства и рыбопереработки имелось 5 моторно-рыболовных станций, 4 консервных завода, 2 баночные фабрики, лесотарный комбинат, холодильник, жиротопный завод (на острове Байдуков). В Николаевске в начале 1940-х была построена верфь, где строились и ремонтировались рыболовецкие суда. Основными объектами рыбного промысла были лососёвые (на их долю приходилось 70—80 % всего улова), сельдевые и частиковые. На долю области приходилось 3 % всесоюзного вылова рыбы.

Добыча золота являлась старейшей отраслью промышленности области — первые старатели на Нижнем Амуре появились ещё в 1850-е годы. К концу 1930-х годов действовало несколько приисковых управлений: Колчанское, Херпучинское (Нижнеамурский район); Удыльское, Пильдо-Лимурийское (Ульчский район); Кербинское (район им. Полины Осипенко); Охотское (Охотский район). На месторождении Колчан действовала обогатительная фабрика.

Лесная промышленность получила наибольшее распространение в Ульчском и Нижне-Амурском районах. Лесозаготовками занимались Кизинский леспромхоз (Ульчский район) и ряд непрофильных хозяйственных организаций (рыбзаводы, приисковые управления и др.). В сезон 1938—39 годов в области было заготовлено 602 тыс. м³ древесины, что на 88 % больше, чем в 1933—34 годах. Переработка древесины была представлена только лесопильной промышленностью.

Сельское хозяйство

Из-за суровых климатических условий на территории Нижнеамурской области сельское хозяйство было развито слабо и имело подсобное значение. Площадь сельхозугодий к 1954 году составляла всего 1,5 % общей территории. Почти все возделываемые земли размещались в южных районах области, преимущественно в долине Амура.

В 1915 году площадь посевов на территории будущей Нижнеамурской области составляла 390 га. С начала 1930-х годов в области проводились мероприятия по увеличению площади посевов, повышению урожайности, механизации сельского хозяйства. К 1939 году площадь посевов выросла более чем в 10 раз и составила 4057 га. Из них 73 % было занято картофелем, 13,5 % — овощами, 11 % зерновыми, 2 % — корнеплодами. Средняя по области урожайность картофеля в 1938 году составила 80 ц/га, овощей — 100 ц/га, корнеплодов — 115 ц/га, зерновых — 6,5 ц/га.

К 1954 году посевная площадь области превысила 5,5 тыс. га. Важнейшей культурой по-прежнему оставался картофель, которым было занято 57 % посевов. В то же время доля полей под зерновыми выросла до 26 %.

Поголовье колхозного скота в 1939 году составляли: 1950 лошадей, 710 голов крупного рогатого скота, 394 свиньи. Основной кормовой базой животноводства служили пойменные луга. На севере области было развито оленеводство. В 1938 году в Аяно-Майском районе был создан научно-исследовательский оленеводческий пункт.

Заметную роль в хозяйстве области также играл пушной промысел — охота на белку, лисицу, соболя, горностая, колонка. 90 % пушнины добывалось в северных районах области — Аяно-Майском, Тугуро-Чумиканском и Охотском. Были созданы звероводческие хозяйства и фермы.

Транспорт

Основным видом транспорта на территории Нижнеамурской области был водный. Автомобильных и железных дорог в области не было. Ближайшей к Николаевску-на-Амуре железнодорожной станцией была Дзёмги около Комсомольска-на-Амуре (открыта в 1936 году). Там осуществлялась перевалка грузов с железной дороги на амурские суда.

Главным портом области был Николаевск, который благодаря своему положению в устье Амура обслуживал как речные, так и морские перевозки. Ремонт судов обеспечивали судоремонтные мастерские, организованные в 1925 году. Кроме Николаевска, небольшие морские порты действовали в Де-Кастри, Чумикане, Охотске и Аяне. До постройки в 1940-е годы нефтепровода Сахалин — Комсомольск значительную долю в морских и речных перевозках составляла сахалинская нефть.

В 1930-е годы в области началось активное развитие воздушного транспорта. К 1937 году действовали постоянные авиалинии Хабаровск — Комсомольск — Мариинское — Николаевск — Оха, Мариинское — Александровск-Сахалинский, Николаевск — Керби.

Сфера обслуживания

Образование

К моменту создания области на её территории уже существовала целая сеть начальных, семилетних и средних школ, введено всеобщее начальное образование. По данным 1939 года, в области была 151 начальная школа, 22 семилетних, 17 средних. В этих школах обучалось 18 440 учеников, из них 6327 — в классах с 5 по 10. При школах имелось 35 интернатов. В школах работало 725 учителей, из которых 91 имел высшее образование. К 1940 году всеобщее семилетнее обучение было внедрено в Николаевске-на-Амуре, а в сельской местности им было охвачено 60 % детей. По данным переписи населения 1939 года, 85,1 % жителей области в возрасте старше 9 лет были грамотными. К 1954 году в области стало 166 начальных и 94 семилетних и средних школ.

33 школы были национальными — они были созданы для обучения детей коренных народов Севера — нивхов, ульчей, эвенков, эвенов, якутов. Для подготовки кадров национальных школ в Николаевске-на-Амуре было открыто Педагогическое училище народов Севера (230 учащихся в 1939 году).

Внешкольная работа с детьми велась в 17 пионерских лагерях, в которых в 1939 году побывало более 2000 детей.

В 1930-е годы в области проводились масштабные мероприятия по ликвидации безграмотности. Во второй половине 1930-х за 5 лет было обучено 10 тыс. неграмотных и малограмотных из числа взрослых. Работающая молодёжь могла продолжать своё образование в 7 семи- и десятилетних вечерних школах.

Профессиональное образование в 1939 году было представлено уже упомянутым Педагогическим училищем народов Севера, а также Николаевской школой морского ученичества, которая готовила судоводителей, штурманов, мотористов, радистов и судоремонтников. К 1954 году возникли также фельдшерская школа и ремесленное училище.

Также в области в конце 1930-х годов имелось 22 детских сада (к 1956 году их стало 40) и 1 детский дом, в котором воспитывалось 120 чел.

Культура

В 1939 году в области было 4 дома культуры, 56 клубов, 12 библиотек, 69 изб-читален, 37 киноустановок (из них 20 немых), культбаза, драматический театр. В клубах работали различные кружки — музыкальные, театральные, оборонные; проводились показ кинофильмов, чтение лекций, коллективные читки прессы и художественной литературы. В Николаевске-на-Амуре проводились областные художественные олимпиады. В конце 1930-х непродолжительное время выходила газета «Nivxgu mәkәr-qlaj-d̦if» на нивхском языке.

К 1956 году сеть культурно-просветительских учреждений заметно расширилась: в области работало 6 районных домов культуры, 71 клуб, 109 библиотек, 54 избы-читальни, краеведческий музей, кинотеатр и 120 киноустановок. Издавались областная газета «Красный маяк» и 6 районных газет.

Литература

• Крючков Е. В. [www.prlib.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=33300 Нижне-Амурская область. Социально-экономический очерк]. — Хабаровск: Дальгиз, 1940.

Ссылки

• Постановление Президиума ВЦИК «О новом административном делении Дальневосточного края» от 22 июля 1934 года
• Указ Президиума Верховного Совета СССР от 23 января 1956 года «Об упразднении Нижне-Амурской области Хабаровского края»

Отрывок, характеризующий Нижнеамурская область

Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.