Нижненитранские говоры

Нижнени́транские го́воры (также нижненитранский диалект; словацк. dolnonitrianske nárečie) — говоры западнословацкого диалекта, распространённые в западных районах Нитранского края Словакии на небольшой территории в районе города Шурани (в юго-восточной части западнословацкого диалектного ареала). Входят вместе со средненитранскими в число юго-восточных западнословацких говоров согласно классификации, опубликованной в «Атласе словацкого языка» (Atlas slovenského jazyka). В классификации Р. Крайчовича ареал нижненитранских говоров охватывает бо́льшую территорию, чем на карте в «Атласе словацкого языка» — он включает также часть средненитранского ареала. Согласно классификации, представленной на диалектологической карте И. Рипки (I. Ripka), под названием нижненитранские говоры объединены ареалы средненитранских и нижненитранских говоров, выделенных в «Атласе словацкого языка».

Название нижненитранским говорам (как и средненитранским) дано по наименованию исторического Нитранского комитата Венгерского королевства, в границах которого произошло формирование данных говоров. А также по местонахождению нижненитранского ареала в пределах Нитранского комитата.

В работе К. В. Лифанова «Диалектология словацкого языка» (2012) отмечается, что формирование нижненитранских говоров как единой диалектной единицы окончательно не завершено. Нижненитранский диалектный ареал представляет собой совокупность относительно разнородных говоров нескольких населённых пунктов.

Нижненитранские говоры характеризуются следующими фонетическими особенностями:

1. Различное произношение гласной на месте дифтонга ie литературного языка. По этому признаку ареал нижненитранских говоров делится на несколько частей:
   • Районы с произношением í наряду с é (bílí, vím, но mléko, tréska);
   • Районы с произношением только долгого é (bélí, vém, mléko, tréska);
   • Районы с произношением только долгого í (bílí, vím, mlíko, tríska).
2. На месте ia литературного языка отмечается долгий гласный á (vác, pátek), на месте u̯o — долгий гласный ó (kón, mój, do hór).
3. В отличие от средненитранских говоров в нижненитранских полностью отсутствуют мягкие согласные: deti, ticho, kost.
4. Распространение удвоенных согласных различного происхождения: makkí, denní, precca, palla, jenna, vaččí.

Различия в морфологии нижненитранских говоров характеризуются только лишь распространением анклавов тех или иных диалектных явлений и наличием изоглосс, разделяющих ниижненитранский ареал на различные по охвату территории:

1. Анклав распространения существительных мужского рода в форме творительного падежа единственного числа bratem в районе города Шурани.
2. Распространение на части нижненитранского ареала существительных женского рода в форме творительного падежа единственного числа типа ze ženú или ze ženu. При этом для северной части ареала характерна форма zo ženóv. К югу от Врабле отмечается распространение формы типа zo ženúm.
3. Распространение одушевлённых существительных мужского рода в форме именительного падежа множественного числа типа chlapi, occová, sinovci.
4. Анклавы с наличием одушевлённых существительных мужского рода в форме именительного падежа множественного числа типа ludé, ludjé и ludí.
5. Распространение форм существительных родительного падежа множественного числа типа chlapóv, žén, hrušék, míst (наряду с mést), jadér.
6. Наличие окончания -ama у существительных женского рода в форме творительного падежа множественного числа: ženama.
7. Распространение в западной части нижненитранского ареала форм прилагательных типа dobré, dobri, dobrého, tvojého, bratového; в северо-восточной части — dobró, tvojho, bratovho.
8. Анклав распространения числительного trema в районе города Шурани.
9. Употребление формы 3-го лица множественного числа глагола «быть» sa.
10. Распространение окончаний -á и -ú у глаголов 3-го лица множественного числа: robá, berú.
11. Причастия на -l с окончаниями -v, -la: vedev, vedela, robev, robila. Кроме того, в нижненитранском ареале расположен анклав, в говорах которого распространены причастия окончаниями -l, -la: išél, išla.
12. Окончание -t у инфинитивов: robit, vléct.

В более широком ареале нижненитранских говоров, которые выделяются в классификации Р. Крайчовича, отмечаются следующие диалектные особенности:

1. Нечёткое размещение ареалов праславянских диалектных явлений — пересечение изоглосс западнословацкого и среднесловацкого происхождения. Распространение рефлексов праславянских сочетаний *ort, *olt при не акутовой интонации как rat, lat, так и rot, lot: rasocha, raždí, rásť, rakita, но и rožen, lokeť (в крайне восточных районах ražen, lakeť). Сохранение сочетания dl, изменившегося в настоящее время в ll (šillo). Распространение согласного s на месте праславянского х (например, у существительных в форме именительного падежа множественного числа: žeňísi). Значительное продвижение в нижненитранском ареале отмечается у среднесловацкой изоглоссы формы 3-го лица множественного числа глагола «быть» sa. Меньшее продвижение отмечается у таких среднесловацких явлений, как распространение существительных женского рода в форме творительного падежа единственного числа типа ženóv (среднесловацкая форма — ženou̯ «женщиной»); распространение формы именительного и винительного падежей единственного числа прилагательных среднего рода типа dobró (среднесловацкая форма — dobru̯o); наличие гласного o на месте сильного редуцированного: písok «песок». В западных областях нижненитранского ареала соответственно распространены формы ženu, dobré, písek.
2. В нижненитранских говорах отсутствует гласная фонема ä и дифтонги. На месте литературной ä употребляется гласная a (pata, maso), на месте дифтонгов — долгие гласные: á — на месте ia (vác, robá), ó — на месте u̯o (kóň, mój), í — на месте ie (vím, míšať). Правило ритмического сокращения не действует. Наличие кратких и долгих слоговых ṛ и ḷ. Для системы консонантизма характерны среднесловацкие мягкие согласные ť, ď и ň (за исключением мягкой ľ). Губно-зубная согласная v оглушается в f только в начале слова: ftáci, f‿tom, hňev, slivka. Широкое распространение удвоенных согласных различного происхождения: makkí, ďenní, precca, rossekať, palla, jenna, vaččí. Распространение среднесловацких группы str в начале слова (streda, strebať), а также групп šť, žď.
3. Распространение у одушевлённых существительных мужского рода в форме именительного падежа множественного числа окончаний -i, -ová, -ovci: chlapi, roďiči, braťi, occová, sinová, sinovci. Окончание форм родительного падежа множественного числа -óv. Распространение форм существительных женского рода родительного падежа множественного числа типа žén, ovíc (наряду с ovéc), hrušék, kosťí. Распространение западнословацких форм существительных среднего рода именительного и винительного падежей единственного числа типа srcco, vajco и pole, more, а также форм родительного падежа множественного числа типа míst, jadér, šidél, polí. Обобщение флексий прилагательных: dobrí, dobrého, dobrému, cudzí, cudzého, cudzému. В местном падеже единственного числа формы прилагательных типа o dobrom, o cudzom. Распространение местоимений в форме творительного падежа с флексиями типа se mnu, s ťebu и флексиями типа so mnóv, s ťebóv, эти два ареала разделены изоглоссой, проходящей с севера на юг.

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

1. Krajčovič R., Žigo P. Dejiny spisovnej slovenčiny. — Bratislava: Vydavateľstvo Univerzity Komenského, 1988. — 252 S. — ISBN 80-223-2158-3.
2. Short D. Slovak // The Slavonic Languages / Comrie B., Corbett G. — London, New York: Routledge, 1993. — P. 533—592. — ISBN 0-415-04755-2.
3. Štolc J., Habovštiak A., Jazykovedný ústav L’udovíta Štúra. Atlas slovenského jazyka. — 1 vyd. — Bratislava: SAV, 1968—1984. — Vol. I—IV (I.Vokalizmus a konsonantizmus; II.Flexia; III.Tvorenie slov; IV.Lexika).
4. Лифанов К. В. Диалектология словацкого языка: Учебное пособие. — М.: Инфра-М, 2012. — 86 с. — ISBN 978-5-16-005518-3.
5. Смирнов Л. Н. Западнославянские языки. Словацкий язык // Языки мира. Славянские языки. — М.: Academia, 2005. — С. 274—309. — ISBN 5-87444-216-2.

Отрывок, характеризующий Нижненитранские говоры

Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.