Нижняя Германия (римская провинция)

Провинция Нижняя Германия
Provincia Germania Inferior
83 — 475 →
Столица	Колония Агриппины
Язык(и)	де-юре: латынь, де-факто: галльский, германский
Форма правления	Монархия

К:Появились в 83 годуК:Исчезли в 475 году

Нижняя Германия (лат. Germania Inferior) — провинция Римской империи с центром в городе Колония Агриппины, расположенная на левом берегу Рейна, южнее и западнее современных Нидерландов и целиком содержащая современную Бельгию и Люксембург, часть северо-восточной Франции и западной Германии. На западе граничила с провинцией Белгика, на юге — с Верхней Германией, на востоке — с территорией варваров. Основные поселения: Кастра Ветера и Колония Ульпия Траяна, оба вблизи Ксантена, Неймегена (лат. Ulpia Noviomagus Batavorum) , Утрехта (лат. Trajectum ad Rhenum), Тонгерена (лат. Atuatuca Tungrorum), Турне (лат. Tournai), Бонна (лат. Bona) и Кёльна (лат. Colonia Agrippinensis).

Впервые римляне вступили на зарейнские территории во время галльских войн Юлия Цезаря. Легионы Цезаря одновременно с карательной и разведывательной целью переправились через Рейн в 57 до н. э. Войсками Цезаря были уничтожены такие племена, как менапии и эбуроны.

Первые римские поселения в Нижней Германии появились в 50-х годах до н. э. Тогда эти земли относились к провинции Белгика. Статус римской провинции получила в 90 году, позднее стала императорской провинцией.

В связи с постоянной угрозой нашествий варваров в Нижней Германии постоянно было размещено несколько легионов. В посвящении EX.GER.INF. (лат. Exercitus Germania Inferior) указываются следующие легионы: легион I «Минервия» и легион XXX «Ульпия Виктрикс». Римский флот, патрулировавший Рейн и Северное море, базировался сначала в Кастра Ветере (лат. Castra Vetera), а затем в Колонии Агриппины.

Литература

• [www.livius.org/ga-gh/germania/inferior.htm Livius.org: Germania inferior]

Отрывок, характеризующий Нижняя Германия (римская провинция)

– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…