Нижняя Силезия

Ни́жняя Силе́зия (сил. Dolny Ślůnsk, польск. Dolny Śląsk, сил.-нем. Niederschläsing, нем. Niederschlesien) — часть исторической области Силезия, расположенная на юго-западе Польши, главным образом на территории Нижнесилезского воеводства. Нижняя Силезия лежит по обоим берегам среднего течения Одры.

География

История

Польское княжество

В древности территорию Нижней Силезии заселяли различные кельтские, а позднее германские племена, прежде всего вандалы. В V веке германцы были вытеснены славянами, двигающимися с востока. В источниках IX века содержатся упоминания о славянских племенах слензанах, тшебовлянах, дзядошанах, проживавших на территории Нижней Силезии. К этому времени относится возникновение первых городских центров силезских славян, из которых крупнейшим с самого начала стал Вроцлав. В X веке Нижняя Силезия была включена в состав Чешского княжества, но в 990 году после упорной борьбы она была завоёвана польским князем Мешко I и вошла в состав Польского государства. В начале XI века было основано Вроцлавское епископство, которое стало главной движущей силой христианизации в Силезии. В 1038 году чешский князь Бржетислав I вновь занял Нижнюю Силезию, которая была возвращена Польше лишь в 1054 году под условием уплаты дани.

В 1138 году Силезия была выделена в отдельное княжество под властью старшей ветви польской династии Пястов — потомков Владислава II Изгнанника. Сыновья Владислава II в 1173 году разделили Силезию на две части: Нижняя Силезия и Любушская земля отошла Болеславу I Высокому, а Верхняя — его младшему брату Мешко IV.

При преемниках Болеслава I Нижнесилезское княжество стало одним из сильнейших польских государств, а его князья стали верховными правителями всех польских земель. Однако нашествие монголов в 1241 году и смерть Генриха II Благочестивого в битве при Легнице прервали поступательное развитие Нижнесилезского княжества. Уже в конце 1248 года началось дробление государства: сначала образовались Легницкое и Вроцлавское княжества, затем обособились Глогув (1249), Явор (1273), Жагань и Сцинава (1278).

Любушская земля в 1278 году была заложена, а затем и окончательно присоединена к Бранденбургу. На её территории была создана Новая марка, игравшая роль плацдарма в проникновении Бранденбурга на польские и поморские территории. К концу XIII века на территории Нижней Силезии образовалось несколько небольших независимых княжеств, враждовавших друг с другом. В начале XIV века наиболее крупными из них стали Глогувское, Вроцлавское и Свидницкое княжества. Параллельно шёл процесс германизации за счёт массового переселения в Силезию немецких колонистов и введение в городах немецкого городского права (главным образом, Магдебургского). Первым польским монархом, для которого немецкий язык был родным, стал нижнесилезский князь Болеслав II Рогатка (ум. в 1278 году).

Под властью Чехии

Ослабление центральной власти привело к усилению давления на Нижнюю Силезию со стороны соседних, более сильных государств, прежде всего Чехии. Уже Генрих IV Пробус, князь Вроцлавский, в 1266 году признал сюзеренитет чешского короля Пржемысла Оттокара II. Силезские князья активно поддерживали Чехию в её войнах с Габсбургами и Венгрией. C XIV века началось фактическое вхождение нижнесилезских княжеств в состав Чехии. В 1331 году был присоединён Глогув (окончательно в 1488 году), в 1335 году — Вроцлав, за ним последовали Явор и Свидница (1392), Зембицкое (1428) и Олешницкое княжества (1492).

Прочие небольшие владения нижнесилезских князей также признали сюзеренитет Чехии. Жаганьское княжество в 1472 году попало под власть курфюршества Саксонии. Кросно в 1482 году было закреплено за Бранденбургом. Вхождение в состав владений чешской короны не привело к объединению нижнесилезских земель: политические конфликты второй половины XV века между Габсбургами и Ягеллонами, Йиржи из Подебрад и Матьяшем Хуньяди привели к образованию в регионе нескольких владетельных княжеств, находящихся под суверенитетом Чехии, но управляемых собственными династиями. К 1525 году польский род Пястов продолжал находиться у власти лишь в Бжеге, Легнице и Волове, Ягеллоны владели Глогувом, Подебрады — Зембицей (Мюнстерберг) и Олешницей (Эльс), Вроцлав и Ныса принадлежали епископу Вроцлавскому. Остальная территория Нижней Силезии находилась в непосредственном подчинении короля Чехии. Чешское господство в регионе сопровождалось новым притоком немецких колонистов, поселявшихся не только в городах, но и в сельской местности. Польский язык стал постепенно вытесняться из обращения немецким.

В составе Австрийской монархии

В 1526 году Нижняя Силезия в составе владений чешской короны вошла в состав монархии Габсбургов. Это дало новый толчок германизации. Одновременно в регион началось проникновение Реформации. Одним из её лидеров стал бжегский князь Фридрих II, который принял лютеранство и в 1534 году запретил католические богослужения на территории своего княжества. Лютеранское вероисповедание также нашло значительное число приверженцев в нижнесилезских городах среди немецкоязычного патрициата. Политику Фридриха II продолжил его сын Георг II, превративший Бжег в один из важнейших центров протестантства в северо-восточной части Священной Римской империи. Однако к концу XVI века католическая конфессия восстановила свои позиции в Нижней Силезии. В 1675 году скончался последний представитель польской династии Пястов — Георг Вильгельм, князь Бжега, Легницы и Волова, и эти владения вошли в состав Австрийской монархии. В период правления Габсбургов в Нижней Силезии усилилась централизация административного и судебного аппарата. Хотя продолжалась практика предоставления части силезских земель в лены влиятельным аристократическим родам (Олешница стала владением Виртембергов, Жагань — Валленштейнов, а затем Лобковицев), фактическое управление находилось в руках Венского правительства.

В составе Пруссии и Германии

Нижняя Силезия нем. Niederschlesien
Герб	Флаг
Страна:	Пруссия
Площадь:	37 013 км²
Население:	4 846 333 чел.

В 1740 году Нижняя Силезия была захвачена войсками прусского короля Фридриха II Великого, который выдвинул претензии на бывшие княжества Бжег, Легница и Волов на основании нереализованного договора 1537 года между Фридрихом II Бжегским и Иоахимом II Гектором о наследовании этих владений Гогенцоллернами. После поражения в Силезских войнах, по мирному договору в Бреслау 1742 года, подтверждённому Дрезденским договором 1745 года, Австрия уступила всю Нижнюю Силезию Пруссии. Эта территория вошла в состав провинции Силезия (нем. Provinz Schlesien) с центром во Вроцлаве (Бреслау). Вхождение в состав Пруссии ускорило экономическое развитие Нижней Силезии: область превратилась в один из крупнейших центров полотняной и хлопчатобумажной промышленности Европы. В начале XIX века начался бурный рост металлургии. Колонизация, поощряемая и частично финансируемая правительством, привела к массовому притоку в Нижнюю Силезию немецкого населения, особенно из Вюртемберга. К концу XIX века более 90 % населения Нижней Силезии считали своим родным языком немецкий.

В 1871 году Нижняя Силезия вместе с другими прусскими владениями вошла в состав Германской империи. После Первой мировой войны область осталась в составе Германии, а в 1919 году была образована отдельная провинция Нижняя Силезия (нем. Provinz Niederschlesien), включающая также территорию Гёрлица. С 1938 по 1941 годы Нижняя Силезия была вновь объединена с Верхней в рамках единой провинции Силезия. В мае 1939 года в Нижней Силезии жило 4 846 333 человек.

В составе Польши

По результатам Второй мировой войны в 1945 году территории к востоку от Нейсе были переданы Польше. Немецкое население было выселено с территории Нижней Силезии, началось заселение поляками, прибывающими преимущественно из Западной Белоруссии и с Западной Украины, включённых в состав СССР в 1939 году. В 1945—1975 гг. Нижняя Силезия входила в состав Вроцлавского воеводства Польской Народной Республики, а после административной реформы 1975 года на её территории было образовано четыре отдельных воеводства: Вроцлавское, Еленогурское, Легницкое и Валбжихское. В результате укрупнения польских регионов в 1998 году было образовано единое Нижнесилезское воеводство с центром во Вроцлаве.

Находившаяся западнее реки Лужицкая Ниса территория Нижней Силезии вошла в состав ГДР, и ныне - в состав земли Саксония (регион Верхняя Лужица, с городами - Гёрлиц, Хойерсверда, Вайсвассер, Ниски).

С 1945 по 1993 год на территории Нижнесилезского воеводства была дислоцирована большая часть Северной группы войск Вооружённых сил СССР.

См. также

• Силезия (значения)

Отрывок, характеризующий Нижняя Силезия

В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.