Никанор (Кудрявцев)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Епископ Никанор
Епископ Богородский,
викарий Московской епархии
1921 — 1 (14) октября 1923
Церковь: Православная российская церковь
Преемник: Платон (Руднев)
 
Имя при рождении: Николай Павлович Кудрявцев
Рождение: 15 ноября 1884(1884-11-15)
Москва
Смерть: 30 октября 1923(1923-10-30) (38 лет)
Москва
Похоронен: на Семёновском кладбище
Принятие священного сана: 1910 год
Принятие монашества: 1906 год
Епископская хиротония: 1921 год

Епи́скоп Никано́р (в миру Николай Павлович Кудрявцев; 15 ноября 1884, Москва — 30 октября 1923, Москва) — архиерей Православной российской церкви; с 1921 года — единоверческий епископ Богородский, викарий Московской епархии, настоятель Никольского единоверческого монастыря.

Причислен к лику святых Русской православной церкви заграницей в 1981 году.





Биография

Николай Кудрявцев родился 15 ноября 1884 года в городе Москве, в семье единоверческого диакона московского Троицкого храма в Сыромятниках[1].

Получил хорошее образование: окончил духовное училище, затем Московскую Духовную Семинарию. После окончания семинарии в 1905 году поступил в Императорскую Московскую Духовную Академию. В 1909 году окончил Московскую Духовную Академию 1-м магистрантом LXIV курса (1905—1909 годы)[2], и был оставлен при Духовной Академии профессорским стипендиатом. Духовную Академию отец Никанор (Кудрявцев) закончил на следующий год после выпуска LXIII курса (1904—1908 годы) в котором 1-м магистрантом был будущий известный богослов священник Павел Флоренский.

Монашеский постриг с именем Никанор, принял во время учёбы в Московской Духовной Академии, и вскоре после окончания Духовной Академии был рукоположён во иеромонаха.

В 1866 году в Москве был учрежден мужской Никольский единоверческий монастырь (в память цесаревича Николая Александровича). Торжественное его открытие было совершено епископом Леонидом, викарием Московской епархии. Кроме древлеписанных икон, собранных для Преображенского богаделенного дома И. А. Кавылиным, в монастырь были взяты образы из Озерковской и Монинской моленных.

В Никольском единоверческом монастыре были устраиваемы съезды противораскольничьих миссионеров: 1-й с 29 июня по 13 июля 1887 года и 2-й в те же дни 1891 года. Находился склад изданий противораскольнического братства свт. Петра митрополита, куда иногородние обращались за книгами[3]. К 1907 году в монастыре жили: игумен, 22 монаха и 41 послушник.[4]

В 1911 году настоятелем Никольского единоверческого монастыря, в возрасте 27 лет, был поставлен архимандрит Никанор, и сразу же он стал играть заметную роль в церковной жизни как своей обители так и всей Москвы. О жизни монастыря в последний период его существования (1913 год) имеется следующее свидетельство:

Монастырь этот имеет очень уединенный вид — настоящее убежище для любителей созерцательной жизни. Красивый, как будто готической архитектуры храм тёмно-красного цвета с желтыми украшениями, довольно стройная кирпичная колокольня, вдали кельи, тоже в готическом стиле, одноэтажный белый домик настоятеля, пятиглавая зимняя церковь над святыми воротами с знаменитой Хлудовской библиотекой при ней (эта церковь, ворота и здание библиотеки — желтоватого цвета)…

Всюду — трава, по местам — деревца, яблочный сад, маленькое братское кладбище — и тишина, тишина! Тишина такая, что она мне напомнила Параклит, скит Лавры во Владимирской губернии. Монахи там носят особые куколи — старинного образца: низкие, с выпуклым верхом, в каких изображаются древние преподобные или, например, святитель Митрофан Воронежский.

Видел я и молодого их архимандрита о. Никанора: о нем я слыхал от его товарища по семинарии, ещё и сейчас учащегося у нас на философском отделении. По отзыву другого студента-старообрядца, о. Никанор — человек очень строгий, но строгий по любви к аскетизму. Как любезно нас приняли там! Иеромонах, по-видимому, научно знакомый с древним искусством, показал нам подробно всю старину летнего храма; побывали мы с ним и в общих алтарях (главный — Успения, придельный — св. Николая). Мой Георгий Иванович был чрезвычайно доволен: „Это — настоящий музей“, — говорил он. Особенно восхитил его образ Богоматери в главном алтаре: изображение это там называют „Голубицей“: на руках Богоматери — младенец Христос в белой одежде держит на руках белого голубка. Старинная и прекрасная икона!….[5]

</blockquote> Архимандрит Никанор активно участвовал и в богословских спорах того времени отстаивая позиции консерваторов[6], например в 1916 году в журнале «Миссионерское обозрение» он написал резко обличительную рецензию на книгу «Столп и утверждение Истины» священника Павла Флоренского, — он утверждал, что тот «не без выгоды для себя» «захватил» труд Машкина «в свои руки».

В 1917 году архимандрит Никанор, как настоятель монастыря, участвовал в Церковном Всероссийском Соборе, проходившем в Москве, а затем 1 июля 1917 года — во Всероссийском съезде монашествующих в Свято-Троице-Сергиевой Лавре.

Епископское служение

В 1921 году был хиротонисан во единоверческого епископа Богородского, викария Московской епархии. И при этом продолжал возглавлять монастырь до 1923 года, когда по болезни ушёл на покой. В житии преподобномученика Иоасафа (Боева)[7], который служил с 1918 года иеродиаконом в Никольском единоверческом монастыре, рассказывается, что в 1921 году он был рукоположён во священника епископом Богородским Никанором (Кудрявцев) в церкви этого монастыря.

Епископ Никанор был дружен с будущим священномучеником Сергием Голощаповым[8], в житии которого говорится, что с 1922 года отец Сергий служил без зачисления в штат в Никольском единоверческом монастыре, где в это время служил его товарищ по Духовной Академии епископ Никанор.

В биографии Патриарха Пимена есть сведения, о том что в начале 1920-х годов, ещё учась в средней школе города Богородска, Сергий Извеков (впоследствии Пимен) пел на клиросе в архиерейском хоре Богоявленского собора города Богородска и иподиаконствовал у епископов Богородских Никанора и впоследствии у Платона (Руднева), — что может свидетельствовать о регулярном служении в 1921—1923 годах епископа Никанора в Богоявленском соборе города Богородска.

В конце 1921 года большая часть братии монастыря (включая и священников) была мобилизована на службу в армию. А к 1923 году Советские власти закрыли монастырь и на его территории организовали общежитие коммуны завода Радио.

В 1922 году епископ Никанор тяжело заболел и 5 августа 1922 года по прошению уволен на покой с оставлением настоятелем Никольского единоверческого монастяря.

1 (14) октября 1923 года Патриарх Тихон удовлетворил его прошение об уходе на покой[9]. Ещё в Духовной Академии Никанор познакомился с будущим своим преемником по епископскому викариатству Платоном (Рудневым), стал его преемником по Богородской викарной кафедре.

Скончался 30 октября 1923 года от чахотки, имея от роду около 39 лет.

Епископ Никанор был похоронен на Семёновском кладбище Москвы.

Почитание и канонизация

Могила его почиталась верующими, на ней постоянно заказывали панихиды и литии. В 1931 году власти объявили о ликвидации Семеёновского кладбища и разрешили родственникам перенести останки усопших на другие кладбища, и большая часть останков была перенесена на ближайшее — Преображенское кладбище. В 1946 году оставшиеся могилы на Семеновском кладбище были вскрыты, а останки кремированы, и кладбище было большей частью уничтожено (полностью кладбище было уничтожено в 1970-х годах). Что произошло с останками епископа Никанора, точно не известно, но есть предание, что они также были перенесены и заново захоронены на территории храма свт. Николая на Преображенском кладбище[10].

В 1981 году решением Архиерейского Собора Русской православной церкви заграницей канонизирован в лике священномученика со включением Собор новомучеников и исповедников Российских с установление памяти 30 октября[11].

Труды

  1. Кудрявцев Н. П. [www.bogoslov.ru/bv/text/171803/index.html Учение Златоуста о богатстве и его социальный идеал]. /Отт. из «Богословский вестник» 1907. № 12./ — Сергиев Посад: тип. Св.-Троиц. Сергиевой Лавры, 1907. 15 с.
  2. Кудрявцев Н. П. [www.bogoslov.ru/bv/text/172205/index.html Речь студента Н. П. Кудрявцева, произнесённая на могиле проф. А. П. Лебедева]. // «Богословский вестник» 1908. № 7/8. С.602-604.
  3. Кудрявцев Н. П. [www.bogoslov.ru/bv/text/173169/index.html Евстафий Антиохийский: Биогр. очерк]. /Отт. из «Богословский вестник» 1910. № 3, № 5, № 7/8, № 9./ — Сергиев Посад: тип. Св.-Троиц. Сергиевой лавры, 1910. 57 с.
  4. Кудрявцев Н. П. Философия Мэн де Бирана в начальной стадии её развития. — М.: типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1911. 33 с.
  5. Никанор (Кудрявцев), игум. К материалам для истории [церкви Живоначальные Троицы] 1812 года. — М.: Рус.печ., 1912. 16 с.
  6. Никанор (Кудрявцев), архим. «Великая наука» Раймунда Люллия в сокращении Андрея Денисова. /Отт. из «Известий Отделения рус.яз. и словесности Имп. Акад.наук». 1913 г., т.18, кн.2/ -СПб.: тип. Имп. Акад.наук, 1913. 27 с.
  7. Никанор (Кудрявцев), архим. Случайное издание: [Об изд. свящ. Флоренским «Службы Софии премудрости божией»] (Библиогр. заметка). — М.: Печ. А. И. Снегиревой, 1913. 8 с.
  8. Никанор (Кудрявцев), архим. Разбор учения беспоповцев о духовном священстве. — М.: «Русская печатня», 1913.
  9. Никанор (Кудрявцев), архим. Мораль, основанная на демографии: Изложение и разбор книги А.Дюмона: «La morale basee sur la demographie». — Харьков: Епарх.тип., 1914.
  10. Никанор (Кудрявцев), архим. Идея Логоса в Евангелии ап. Иоанна. — Харьков: Епарх. тип., 1914.
  11. Никанор (Кудрявцев), архим. О праве Церкви изменять обрядовую сторону религии. — М.: «Русская печатня», 1914.
  12. Никанор (Кудрявцев), архим. Суждения о расколе и раскольнические суждения академического профессора-священника. [о Павле Флоренском] — М.: «Русская печатня», 1914.
  13. Никанор (Кудрявцев), архим. Кому услугу он сделал?: (По поводу книги «К истории расколо-старообрядчества второй половины XIX столетия» В. С. Макарова). — Пг.: Тип. «Колокол», 1915.
  14. Никанор (Кудрявцев), архим. Как это понимать? (Старообрядчество + Старокатоличество). — М.: «Русская печатня», 1915.
  15. Никанор (Кудрявцев), архим. Проторенной дорожкой. — М.: «Русская печатня», 1915.
  16. Никанор (Кудрявцев), архим. Благонамереннейший из «благонамеренных» австрийцев. [о Кириллове Иване Акимовиче] — М.: «Русская печатня», 1915.
  17. Никанор (Кудрявцев), архим. Вопрос о праздновании Сретения Господня в Великий пост по литургическим данным прошлого и современным. — Киев: О-ва «Петр Барский в Киеве», 1915.
  18. Никанор (Кудрявцев), архим. Столп и утверждение Истины. // Миссионерское обозрение. — Пг.: 1916. Янв. № 1. С. 89-97; № 2. С. 237—257.
  19. Никанор (Кудрявцев), архим. По вопросам внутренней старообрядческой письменности. // — М.: «Русская печатня», 1916.
  20. Никанор (Кудрявцев), архим. [dlib.rsl.ru/01006614502 Празднование пятидесятилетней годовщины Московскаго Никольскаго единоверческаго монастыря.] // — М.: «Русская печатня», 1916.

Напишите отзыв о статье "Никанор (Кудрявцев)"

Литература

  1. Мануил (Лемешевский В. В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). — Erlangen, 1979—1989. Т.5. С.474.
  2. Дубинский А. Ю. Московская Духовная Семинария: Алфавитный список выпускников 1901—1917 годов (генеалогический справочник). М.: Прометей, 1998. 123 с. С.76.
  3. «Списки архиереев 1897—1944 гг. Патриарха Алексия», с. 21, 74.
  4. ФАМ I, № 217.
  5. Архим. Никанор (Кудрявцев). «Столп и утверждение Истины» // Миссионерское обозрение. Пг., 1916. Янв. № 1. С. 89-97; № 2, С. 237—257.

Примечания

  1. [www.pavel-prusskiy.ru/life/nikanorkudr.html Жизнеописание епископа Никанора]
  2. Списки студентов, окончивших полный курс Императорской Московской Духовной Академии за первое столетие её существования (1814—1914 гг.). Сергиев Посад, 1914. С.155.
  3. Вся Москва: Адресная книга на 1914 г.
  4. Денисов Л. И. Православные монастыри Российской Империи. М., 1908. С. 427—429, библиогр.
  5. В поисках Святой Руси: Из писем А. Н. Руднева к В. И. Леоновой // Надежда. Франкфурт-на-Майне, 1981. Вып. 6. С. 287—289, 348.
  6. [c-cafe.ru/days/bio/24/038_24.php к 125-летию со дня рождения и 70-летию со дня мученической смерти о. Павла Флоренского (1882—1937)]
  7. Дамаскин (Орловский), игум. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 6. — Тверь: «Булат», 2002 год. [www.fond.ru/userfiles/person/1379/1295702035.pdf Житие преподобномученика Иоасафа (Боева)] — стр. 428—437.
  8. Дамаскин (Орловский), игум. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 7. — Тверь: «Булат», 2002 год. [www.fond.ru/userfiles/person/1450/1295901058.pdf Житие священномученика Сергия (Голощапова)] — стр. 248—256.
  9. [korolev.msk.ru/books/dc/Rpc22y_1913289.html]: «Уволены на покой по прошению: епископ Арсений Серпуховский — 29.09, епископ Никандр Богородский — 1.10.»
  10. [www.pavel-prusskiy.ru/life/nikanorkudr.html Епископ Никанор (Кудрявцев), Богородский (единоверческий) викарий Московской епархии].
  11. [sinod.ruschurchabroad.org/Arh%20Sobor%201981%20spisok%20novomuchenikov.htm Список Новомучеников и Исповедников Российских (утвержден Архиерейским Собором РПЦЗ в 1981 г.)]

Ссылки

  • [www.bogoslov.ru/persons/191716/index.html Портал Богослов. Ru. Краткая биографическая справка: Никанор (Кудрявцев), еп.]
  • [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_2405 Сайт фонда «Русское Православие». Архиереи: Никанор (Кудрявцев).]
  • [www.pavel-prusskiy.ru/life/nikanorkudr.html Епископ Никанор (Кудрявцев), Богородский (единоверческий) викарий Московской епархии]

Отрывок, характеризующий Никанор (Кудрявцев)

– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.