Никита Готский

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Никита Готский
Νικήτας ὁ Γότθος

Икона XVI века из церкви Никиты Мученика в Ярославле


Смерть

372(0372)

В лике

великомучеников

День памяти

в Православной церкви 15 сентября (по юлианскому календарю), в Католической церкви 15 сентября

Подвижничество

мученическая смерть

Ники́та Го́тский (др.-греч. Νικήτας ὁ Γότθος; † ок. 372) — христианский святой, почитаемый в лике великомучеников. Память совершается в Православной церкви 15 сентября (по юлианскому календарю, 28 сентября по н.с.), в Католической церкви 15 сентября.

По происхождению Никита был гот, родился и жил на берегах Дуная. Крещение принял от епископа Феофила, участника Первого Вселенского собора. Вместе с готским епископом Вульфилой участвовал в распространении христианства среди своих соплеменников. Воевал в войсках готского вождя Фритигерна против Атанариха во время межплеменного конфликта.

После возвращения к власти язычника Атанариха продолжил проповедь христианства и обличал Атанариха (житие приписывает гонение на христиан проискам дьявола и придаёт в связи с этим действиям Никиты в том числе характер борьбы с бесом). Никита был взят под стражу и подвергнут мучениям. Характер мучений святого неизвестен, житие лишь в общем сообщает о них:

Различные муки, коими у доброго страдальца Христова хотели вынудить отречение от Христа, были бессильны, и сам мучитель был в недоумении, почему он, при всём своём могуществе, не мог преклонить к своему злочестию одного раба Христова, твёрдого в своем исповедании подобно крепкому и непоколебимому столпу.

Никита был казнён в 372 году через сожжение в пределах Томитанской епископии, в Бессарабии[1]. Согласно житию, огонь не опалил тело святого и оно было погребено в Киликии его другом Марианом. Позднее мощи были перенесены в Константинополь, а часть мощей в сербский монастырь Высокие Дечаны.



Почитание

Великомученику Никите было посвящено несколько русских монастырей (действующий Никитский в Переславле-Залесском, упразднённые Никитский в Москве, Александровский Никитский в Кашире, Никитский в Дмитрове). Московский Никитский монастырь дал название Большой Никитской и Малой Никитской улицам, Никитскому переулку; когда-то существовали названные в честь монастыря Никитские ворота Белого города, благодаря которым появились названия Площадь Никитские Ворота и Театр «У Никитских ворот».

Напишите отзыв о статье "Никита Готский"

Примечания

  1. [golos-obitely.prihod.ru/dukhovnye_korni_nashego_kraja/view/id/24410 СВЯТЫЕ НАШЕГО КРАЯ. Святой великомученик НИКИТА ГОТФСКИЙ] // golos-obitely.prihod.ru

Ссылки


Отрывок, характеризующий Никита Готский

Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.