Никита Лионский
Никита (Низье) Лионский (фр. Nicetius, Nizier), (?—2 апреля 573) — епископ Лиона (551/552—573), раннехристианский католический святой. Память 2 апреля (по григорианскому календарю)[1][2].
Биография
Сын сенатора Флорентина и Артемии, дочери святого Рустика. Никита вырос в набожной галло-римской семье. В детстве был вылечен от опухоли на лице после явления святого Мартина Милостивого, епископа Турского. Став священником в возрасте тридцати лет, Никита занимался обучением молодёжи, был набожен и целомудрен. В частности, он выказал заботу о своем племяннике, святом Григории Турском, который впоследствии и составил его жизнеописание[1][2].
Брат его деда, святого Рустика, святой Сердо, епископ Лионский, во время визита в Париж к королю династии Меровингов Хильдеберту I тяжело заболел. В качестве своего последнего желания Сердо попросил правителя о том, чтобы его племянник Никита стал его преемником на посту епископа Лиона. По легенде, король ответил: «Да будет Воля Божия!» После этого, с одобрения духовенства и населения Лиона, Никита в 551/552 году стал 28-м епископом Лионской митрополии[1][2].
В соответствии с жизнеописанием, святой Никита являл во всем особое милосердие, подражая Христу. Если он чувствовал себя обиженным, он тут же прощал обидчика. Однако святой Никита был достаточно властным человеком. Увидев, что дьякон, которому было запрещено совершать богослужение, нарушил запрет, Низье крикнул «Пусть он молчит!», после чего дьякон с криком упал на землю и корчился, пока Низье не освободил его от демона своей молитвой[1][2].
Святой Никита принял участие в нескольких Церковных соборах, в том числе в Лионском соборе 567 года[2].
Святой Никита умер 2 апреля 573 года и был похоронен, как и другие епископы Лионские, в старинной базилике святых апостолов Петра и Павла. Чудеса, явленные на его могиле, привлекали огромное число паломников, и церковь стали именовать церковью святого Низье[1].
Преемником святого Никиты на кафедре Лиона стал епископ Приск.
Напишите отзыв о статье "Никита Лионский"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Grégoire de Tours. [www.livres-mystiques.com/partieTEXTES/Stgregoire/miracles3.htm#II Les sept livres des Miracles. Vie des Pères ou de quelques bienheureux. Ch. VIII] (на французском языке)
- ↑ 1 2 3 4 5 [drevo-info.ru/articles/5515.html Никита Лионский] // Древо. Православная энциклопедия
Отрывок, характеризующий Никита Лионский
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
