Никита Мидикийский
| Никита Мидикийский | |
| Νικήτας Μηδικίου | |
 | |
| Рождение | |
|---|---|
| Смерть | |
| Почитается |
в православии |
| В лике | |
Никита Мидикийский (греч. Νικήτας Μηδικίου или Никита Исповедник греч. Νικήτας ο ομολογητής; 760[1], Кесария, Вифиния — 3 (16) апреля 824) — христианский святой, преподобный, прославленный в лике исповедников; с 813 по 824 годы — настоятель Мидикийского монастыря.
Память — 3 (16) апреля
Содержание
Биография
Родился около 760 года в Кесарии Вифинской, на северо-западе Малой Азии, в благочестивой семье. Мать умерла, когда мальчику было восемь дней, а отец, которого звали Филарет, принял монашество. Ребёнок был воспитан бабушкой и с юношеских лет прислуживал в церкви, находясь под духовным руководством отшельника по имени Стефан. Последний в 782 году направил юношу в Мидикийский монастырь, который в этот период управлялся игуменом Никифором Исповедником и славился строгостью устава и благочестивой жизнью насельников.
В 790 году патриархом Константинопольским Тарасием молодой подвижник был рукоположен в сан иеромонаха, а позднее стал преемником святителя Никифора Исповедника по управлению монастырём. Число братии в период его игуменства выросло до 100 человек.
Жизнь подвижника была отмечена даром чудотворения: по его молитве глухонемому отроку возвратился дар речи; две одержимые злыми духами женщины получили исцеление; пребывавшему в помешательстве вернулся разум, а также целый ряд больных исцелились от своих недугов.
Исповедничество
В период правления императора Льва Армянина (813—820) в империи возобновилась иконоборческая ересь, а после Константинопольского собора 815 года, патриарх Никифор Цареградский был низложен и на его место из числа мирян избран иконоборец Феодот I. В этот период императором были призваны игумены всех монастырей с целью склонения их ложному учению об иконах. Игумен Мидикийского монастыря Никита твердо отстаивал православное иконопочитание и, по его примеру, все присутствовашие настоятели обителей остались верны традиционному учению. Все исповедники были подвергнуты заключению, а игумен Никита позднее был сослан в крепость Масалеон[2], где претерпел все испытания, поддерживая твердость духа в других заключенных.
Императором и лжепатриархом Феодотом были применена хитрость, по которой заключенным было объявлено об их освобождении и разрешении почитания икон при условии сослужения и евхаристического общения с лжепатриархом Феодотом. После долгого размышления, уступая просьбам заключённых игуменов других обителей, преподобный Никита вошёл в храм (где для обмана исповедников были выставлены иконы) и принял Причастие, но по дороге в свой монастырь увидел, что иконоборчество и поругание икон продолжается.
Раскаявшись в своем поступке, он вернулся в Константинополь, где стал вновь безбоязненно обличать иконоборческую ересь и отверг все уговоры императора. Он был вновь подвергнут заключению на острове св. Гликерии, в котором провёл шесть лет (до кончины императора Льва Армянина), а его подвиги были вновь отмечены даром чудотворения: по его молитве Фригийский царь без выкупа отпустил двух пленников; три человека, потерпевших кораблекрушение, о которых молился преподобный, были волнами выброшены на берег.
По окончании заключения, подвижник не вернулся в монастырь, но поселился в уединении на одном из островов близ Константинополя, где и скончался 3 (16) апреля 824 года, в период правления императора Михаила II Травла (820—829) после чего тело его было перенесено и с почестями погребёно в Мидикийском монастыре[3].
Напишите отзыв о статье "Никита Мидикийский"
Примечания
- ↑ [asiaminor.ehw.gr/Forms/fLemmaBody.aspx?lemmaid=5534 Νικήτας Μηδικίου. Βιογραφικά στοιχεία και δράση.]
- ↑ [krotov.info/yakov/history/09_bio_moi/824_nikita.htm Преподобный Никита Исповедник и его почитание на юге России: житие, иконы, храм.]
- ↑ Acta Sanctorum, апрель, т. 1. Analecta Bollandiana, XXXI, 149—155; XXXII, 44-45.
Ссылки
- [days.pravoslavie.ru/Life/life767.htm Преподобный Никита Исповедник]
- [krotov.info/acts/09/1/0824nikita.html Слово надгробное преподобному отцу нашему и исповеднику Никите Мидикийскому, писанное Феостириктом, учеником самого блаженнейшего ]
Отрывок, характеризующий Никита Мидикийский
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
