Никита (Добронравов)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Никита и фамилией Добронравов.

Игумен Никита<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
1-й Секретарь Синодальной Комиссии по старообрядчеству и единоверию
24 ноября 1998 — 6 мая 2001
Церковь:	Русская православная церковь
Община:	Отдел внешних церковных связей
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	иерей Иоанн Миролюбов
Имя при рождении:	Олег Станиславович Добронравов
Рождение:	1 января 1962(1962-01-01) (62 года) Муром, Владимирская область, РСФСР, СССР
Отец:	монах Климент (Добронравов)
Мать:	Малышева Любовь Сергеевна (1940—2004)
Принятие священного сана:	29 апреля 2000 года
Принятие монашества:	15 апреля 2000 года

Игу́мен Ники́та (в миру Оле́г Станисла́вович Добронра́вов; 1 января 1962, Муром, РСФСР) — священнослужитель Русской православной церкви, игумен, церковный историк, специалист по церковному праву; с 1997 года — сотрудник Отдела внешних церковных связей; настоятель Успенского прихода в Турку.

Тезоименитство — 3 (16) апреля (преподобный Никита Мидикийский)

Биография

Родился в Муроме, в семье потомственных священнослужителей.

С 1985 по 1988 годы служил псаломщиком в Благовещенском соборе города Мурома.

В 1994 году окончил Московскую духовную семинарию, а в 1998 году — Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия, защитив диссертацию «Проблема диаспоры в православном церковном праве». В период обучения в семинарии и академии был сотрудником и экскурсоводом Церковно-археологического кабинета (1993—1997).

В 1995 году окончил факультет музеологии и охраны памятников истории и культуры Российского государственного гуманитарного университета.

В 2000 году окончил аспирантуру Московской духовной академии (37-й выпуск), защитив научную работу «Православие в Венгрии».

С 2004 по 2008 годы обучался на теологическом факультете шведского университета — Академия Або в городе Турку.

Церковное служение

С 1990 по 1992 годы — секретарь архиепископа Владимирского и Суздальского Евлогия (Смирнова) (с 8 сентября 1991 года — рясофорный послушник Владимирского Архиерейского Дома).

15 мая 1994 года ректором Московской духовной академии и семинарии епископом Дмитровским Филаретом (Карагодиным) в академическом храме Покрова Пресвятой Богородицы был пострижен во чтеца.

В 1997 году зачислен в штат сотрудников Отдела внешних церковных связей.

С 24 ноября 1998 года по 6 мая 2001 года исполнял должность Секретаря Синодальной Комиссии по взаимодействию со старообрядцами и единоверцами.

15 апреля 2000 года в Успенском соборе города Смоленска митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом (Гундяевым)) пострижен в монашество с именем Никита (в честь Никиты исповедника, игумена обители Мидикийской), а 16 апреля рукоположен во иеродиакона.

29 апреля 2000 года хиротонисан во иеромонаха и проходил священническое служение в храме Живоначальной Троицы в Хорошёве в городе Москве).

С 2001 по 2002 годы находился в клире Финляндского благочиния Московского Патриархата в качестве настоятеля прихода в честь Казанской иконы Божией Матери в городе Пори.

С 2002 по 2003 годы исполнял должность настоятеля Александро-Невского прихода в Копенгагене.

26 декабря 2003 года решением Священного Синода (журнал № 84) направлен в Финляндию настоятелем Успенского храма в Турку.

21 сентября 2006 года в Никольской церкви города Хельсинки митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом (Гундяевым) возведен в сан игумена.

Комиссия по старообрядчеству и единоверию

Во время работы в ОВЦС был одним из инициаторов создания Синодальной Комиссии по старообрядчеству и единоверию, учреждённой решением Священного Синода в 1999 году, и с этого времени по 6 мая 2001 года исполнял в Комиссии должность Секретаря.

24 ноября 1999 года в Отделе внешних церковных сношений Московского Патриархата под председательством митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла состоялось первое заседание Комиссии по координации действий Русской Православной Церкви со Старообрядчеством. Создание Комиссии, целью которой является развитие и углубление сотрудничества Русской Православной Церкви со Старообрядчеством в деле укрепления традиционных духовных ценностей и норм жизни нашего общества, было одобрено Священным Синодом Русской Православной Церкви.

.

Являлся одним из автороа текста «Меморандума о взаимоотношениях Русской православной церкви со старообрядчеством», подписанного 3 июня 1999 года Председателем Отдела внешних церковных связей митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом и рядом наставников Гребенщиковской старообрядческой общины Древлеправославной поморской церкви во главе с Иваном Миролюбовым и вызвавшего неоднозначную реакцию среди старообрядцев.

Был одним из инициаторов проведения в период с 26 по 28 ноября 2000 года празднования юбилея 200-летия канонического бытия старообрядных (единоверческих) приходов в составе Русской православной церкви

Общецерковная деятельность

В 1990-е был одним из сторонников создания домового храма при Муромском институте Владимирского государственного университета.

С 14 по 20 июня 1998 года представлял позицию Московского Патриархата на общеправославном форуме «Environment and Poverty», прошедшем по инициативе Константинопольского патриархата в Халкинской богословской школе на острове Хейбелиада в Турции.

В 2000 году входил в состав делегации Русской православной церкви на общеправославной конференции в Афинах (Греция), посвященной 2000-летию христианства, представив доклад «Проблема православной диаспоры».

С 2007 года член редколлегии и автор ряда статей журнала «Северный Благовест» — печатного органа приходов Русской православной церкви в Финляндии, Дании, Норвегии, Швеции и Исландии.

Семья

• Прадед — Евгений Добронравов, протоиерей, клирик Владимирской епархии; в 1924 году подвергнут репрессиям;
• Дед — Михаил Добронравов, выпускник Муромского духовного училища;
• Отец — монах Климент (Добронравов), из семьи священнослужителей РПЦ; пострижен в монашество в 2011 году;
• Мать — Любовь Сергеевна Добронравова (Малышева) (1940—2004), из семьи старообрядцев РПСЦ Нижегородской области;

Награды

• 2000 — патриарший крест (награда Патриарха Румынского Феоктиста);
• 2002 — наперсный крест (к Пасхе);
• 2002 — Патриаршая грамота (к Рождеству Христову).

Библиография

на русском языке

• Да возсияет и нам грешным свет Твой присносущный. Спасский монастырь в г. Муроме. // Журнал Московской Патриархии. — 1992. — № 6. — С.
• Некрополь Спасо-Преображенского монастыря в г. Муроме. / Муромский Сборник. — Муром. — 1993. — Вып. 1. — С. 184—188.
• К вопросу о реконструкции комплекса Спасо-Преображенского монастыря в г. Муроме (дипломная работа). Москва. 1995.
• [vstrecha-mpda.ru/archive/01/nevozmozhnoe_cheloveku_vozmozhno_bogu/ Невозможное человеку возможно Богу] (иконописец Григорий Журавлев и его иконы из собрания ЦАКа) // Встреча. — 1996 — № 1. — С.5-6.
• [vstrecha-mpda.ru/archive/03/edinovertsy__kto_oni/ Единоверцы — кто они?] // Встреча. — 1996. — № 3 — С.3-5.
• [vstrecha-mpda.ru/archive/04/nashi_rovesniki_iz_butyrki/ Наши ровесники из Бутырки (интервью со священником Павлом Вишневским)] // Встреча. — 1997 — № 1(4). — С.25-27.
• Проблема диаспоры в православном церковном праве (кандидатская диссертация). Сергиев Посад. 1998.
• Забытое имя. К биографии епископа Муромского Николая (Муравьева-Уральского). (с Поляковой О. Б.) // Уваровские чтения — III. — Муром. — 2001. — 197—199 .
• Православие в Венгрии. Москва. 2000. (аспирантская работа)
• Митрополит Дионисий (Валединский), Первоиерарх Польской Православной Церкви — уроженец г. Мурома. // Муром православный (альманах). — Муром. — 2007. — 4. — С.26-33.
• Житие свв. князей Петра и Февронии в общем контексте истории г. Мурома. // Троицкие Листки. — Муром. — 2008. — 29. — С.2-5.
• История перевода православных богослужебных текстов на шведский язык. // Северный Благовест. — Хельсинки. — 2008. — 1(14) — С.40-43; 3(16) — С.68-71.
• Пути Православия в Норвегии. // Северный Благовест. — Хельсинки. — 2008. — 2(15). — С.13-25.
• Пути Православия в Швеции. // Северный Благовест. — Хельсинки.- 2008. — С.19-43.
• Пути Православия в Дании. // Северный Благовест. — Хельсинки.- 2010. — 1(21). — С.6-45.

на английском языке

• Nikita (Dobronravoff), hieromonk. Old believers in China 1917—1958. NY., 2007

на шведском языке

• Nikita Dobronravoff, hegumen. Historien om översättning av ortodoxa liturgiska texter till svenska. — Åbo. — 2008.
• Nikita Dobronravoff, hegumen. Den ortodoxa kyrkan i Sverige. — Åbo. — 2009.

Ссылки

• [www.zavtra.ru/cgi/veil/data/zavtra/01/371/81.html «Великое возвращение» интервью о старообрядчестве и единоверии]
• [www.orthodox.cn/localchurch/chinaoldbeliever_ru.htm Статья «Старообрядцы Дальнего Востока в Китае 1917—1958»]

Отрывок, характеризующий Никита (Добронравов)

– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.