Никитский ботанический сад

Достопримечательность
Никитский ботанический сад
Страна	Россия/Украина
Город	Крым, Никита
Основатель	А. Э. Ришелье, X. X. Стевен
Дата основания	1812
Основные даты: 1868 — создание виноградо-винодельческого заведения
Сайт	[nikitasad.ru/ Официальный сайт]

Ники́тский ботани́ческий сад (официально Федеральное государственное бюджетное учреждение науки «Ордена Трудового Красного знамени Никитский ботанический сад — Национальный научный центр РАН») — комплексное научно-исследовательское учреждение, ведущее работы по вопросам плодоводства и ботаники. В Российской империи «Императорский Никитский ботанический сад» был казённым учреждением, в советское время подчинялся ВАСХНИЛ, а после распада СССР до 18 марта 2014 года входил в систему Национальной академии аграрных наук Украины. С 4 января по декабрь 2015 года как Государственное бюджетное учреждение республики Крым «Ордена Трудового Красного Знамени Никитский ботанический сад — Национальный научный центр» подчинялся Министерству сельского хозяйства РК. Расположен на Южном берегу Крыма между посёлком Никита и Чёрным морем.

История

Основание. XIX век

В июне 1811 года в Петербурге император Александр I подписал «Указ об учреждении в Крыму Императорского казённого ботанического сада», в котором разрешал устроить в «полуденной части Крыма» казённый сад, ассигновав на это до 10 000 рублей ежегодно. Указ был издан по ходатайству херсонского военного губернатора герцога Эммануила Осиповича де Ришельё, управлявшего тогда Новороссийским краем. Инициатива Ришельё получила развитие при поддержке приближённого к императору 29-летнего графа Михаила Воронцова и при содействии главного инспектора по шелководству юга России Биберштейна — выдающегося немецкого ботаника, служившего в России уже почти двадцать лет.

В марте 1812 года, по рекомендации Ришелье и Биберштейна, на пост директора учреждаемого на Южном берегу Крыма «Императорского Таврического казённого ботанического сада» был назначен известный ученый-натуралист, помощник и ученик Биберштейна, 31-летний Христиан Стевен. Именно он организовал ботанический сад, как первое опытное садовое учреждение на юге России. По мысли Христиана Стевена, это учреждение должно было составить обширный рассадник всех полезных и декоративных растений южной Европы, для распространения их в Крыму. В сентябре 1812 года были осуществлены первые посадки.

Через три года ботанический сад выпустил свой первый каталог растений, где числилось в реализации 95 сортов яблонь, 58 сортов груш, 6 ягодных и 15 декоративных пород.

«Тут к наблюдениям и теоретическим занятиям Стевена, — писал академик П. И. Кеппен, — присоединилась и практика, которой вся южная Россия обязана разведением и распространением большого числа новых более или менее акклиматизированных деревьев и растений, как с опадающей листвой, так и вечнозелёных, а также лучших сортов фруктовых деревьев». Благодаря Стевену Никитский сад вскоре превратился в прекраснейший питомник и ботанический акклиматизационный пункт, служивший как бы этапом при переходе растений с востока на запад и обратно из Европы в Азию.

Эти заслуги Стевена по устройству сада, выясненные академиком Кеппеном в его труде Ueber Pflanzen-Acclimatisirung in Russland, побудили герцога Ришелье исходатайствовать в 1818 году у императора Александра I для трудолюбивого учёного 2 000 червонцев, которые дали Стевену возможность предпринять двухлетнее заграничное путешествие с целью изучить и подобрать плодовые и другие деревья, наиболее пригодные для снабжения ими Никитского сада.

За 12 лет неутомимой деятельности Христиан Стевен собрал более 450 видов экзотических растений. Первоначальный проект предполагал свободное размещение растений в сочетании с лужайками и видовыми площадками.

Здесь впервые были начаты опыты по культуре табака, впоследствии получившие очень успешное продолжение. Испытывались также овощные растения. При этом Стевен много и с большим увлечением занимался исследованиями дикорастущей (природной) флоры Крыма.

В 1824 году Христиан Стевен поселился в Симферополе и передал управление садом своему помощнику Николаю Андреевичу Гартвису, оставив за собой общее руководство этим учреждением.

После смерти Биберштейна в 1826 году Стевен был назначен на его место главным инспектором шелководства и за неимением времени сложил с себя звание директора Никитского ботанического сада, сохранив, однако, за собой главный надзор за этим учреждением. Садовник-смотритель Гартвис был назначен директором.

Гартвис отдал ботаническому саду всю свою жизнь, он оставался его директором до конца своих дней — 20 лет. За это время коллекция дендрария увеличилась более чем в два раза, укрепились связи со многими торговыми организациями Западной Европы и Америки. Николай Андреевич собрал замечательную коллекцию хвойных пород: гигантские секвойи из Калифорнии, кедры, кипарисы, сосны. Специальная экспедиция побывала на Кавказе и привезла в Крым пихту кавказскую (Abies nordmanniana), ель восточную (Picea orientalis), рододендроны, азалии. В настоящее время, площадь дендрария составляет 40 га.

В 1828 году для обучения практическому садоводству в Никитском саду была устроена школа. В это же время появились веерные пальмы, магнолии, платаны.

В том же 1828 году Гартвисом на землях урочища «Магарач», принадлежавших Никитскому саду, была произведена закладка большого Магарачского виноградника и устроено Магарачское заведение виноградарства и виноделия.

В 1866 году, после смерти Гартвиса директором Императорского Никитского сада стал Николай Цабель. Он руководил садом 14 лет, до 1880 года, уделяя большое внимание виноградарству.

В 1869 году Цабель преобразовал Магарачское заведение виноградарства и виноделия в Никитское училище садоводства и виноделия, с 5-летним курсом и правами низших сельскохозяйственных школ I разряда. Кроме того, при училище имелись высшие практические курсы по виноделию. Всех учеников в 1895 года было 84, практикантов на высших курсах — 14. С 1869 года до конца XIX века училище выпустило 129 человек.

С 1880-х годов и до начала XX века широкие опытные работы Никитского сада прекратились из-за снижения его финансирования. В этот период истории сада успешно продолжало существовать лишь Никитское училище виноградарства и виноделия. Учебная деятельность полностью поглотила ранее проводившиеся в саду опытные работы, как сообщал в своей докладной записке от 15 января 1910 года его директор М. Ф. Щербаков.

На конец XIX века Никитский сад имел около 116 десятин, из них под виноградниками, плодовым и декоративным садом, огородником, питомниками и табачной плантацией 32 десятины (виноградники занимали около 17 десятин). Вина выделывалось от 2500 до 3000 вёдер.

В 1912 году отмечалось столетие сада — была сооружена торжественная, выполненная в античном стиле, колоннада при входе в Нижний парк, проведено общее благоустройство территории сада.

С 1907 года начали налаживаться ботанические исследования, прервавшиеся после ухода X. X. Стевена. Этому способствовал приход в Сад крупного физиолога, будущего академика В. Н. Любименко, организовавшего в 1908 году ботанический кабинет, и выдающихся ботаников И. И. Кузнецова и Е. В. Вульфа. В 1914 году Е. В. Вульфом был создан гербарий. В настоящее время это самое крупное на территории бывшего СССР хранилище флоры Крыма, насчитывающее свыше 100 тысяч гербарных листов.

Годы СССР

Огромный урон саду нанесла оккупация немецкими войсками в годы Великой Отечественной войны. Военные уничтожили большое количество растений, вывезли ценнейший гербарий, собранный Вульфом. Сразу же после освобождения Ялты в апреле 1944 года в Никитском саду начались восстановительные работы. Директор сада Анатолий Сафронович Коверга совершил поистине подвиг: проехав тысячи километров по Польше и Германии, нашёл вывезенный гербарий в небольшом местечке под Берлином и доставил его в Крым.

Находился в ведении Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина. В составе сада было три отделения — Центральное, Степное и Приморское и интродукционно-карантинный питомник.

В 1962 году был награждён орденом Трудового Красного Знамени. К 1973 году площадь сада с отделениями была около 960 га. К 1986 году — 996 га.

Украина

В декабре 2001 года дендрарий Никитского ботанического сада, а в сентябре 2009 года Крымская коллекция гербария сада получили статус национального достояния Украины — были внесёны в государственный реестр научных объектов, составляющих национальное достояние Украины.

В 2005 году фирма «Консоль» незаконно начала массовую застройку 3,7 га прибрежной территории Сада элитными коттеджами. На этом участке находилась знаменитая коллекция роз Никитского сада, которая насчитывала в середине 1980-х около 2000 сортов отечественной и иностранной селекции.

В 2012 году Никитский ботанический сад отметил своё 200-летие.

Россия

Весной 2014 года произошло присоединение Крыма к Российской Федерации. В тот же период в апреле 2014 года президиум Госсовета Республики Крым своим постановлением создал крымское республиканское предприятие «Никитский ботанический сад – Крымский научный центр», которому передал всё имущество Никитского ботанического сада УААН – Национального научного центра. Также сменился директор, им был назначен Юрий Плугатарь. Вновь созданная организация была передана в управление министерству образования, науки и молодёжи Крыма.

Ежегодно в Никитском БС проводится бал хризантем. Кроме того, проходят выставки тюльпанов, ирисов, лилейников, клематисов и роз.

Современность

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Создан диссертационный совет Д 900.004.01 по специальностям

• 03.02.01 — Ботаника (биологические науки)
• 03.02.08 — Экология (биологические науки)

Бал хризантем

Выставка хризантем проводится ежегодно со второй половины октября до середины ноября (в зависимости от погодных условий сроки могут сдвигаться).

В 2014 году Королевой бала хризантем стала хризантема сорта «Кико», а принцессой — сорт «Капучино».

Никитский сад в филателии

Марки советского периода.

• "[[Почтовая
• Soviet Union stamp 1962 CPA 2742.jpg

• Soviet Union stamp 1962 CPA 2743.jpg

• Soviet Union stamp 1962 CPA 2744.jpg

• Soviet Union stamp 1962 CPA 2745.jpg

В 2012 году почта Украины выпустила серию марок, посвящённую двухсотлетию Никитского ботанического сада.

Руководители

Ниже представлен список руководителей Никитского ботанического сада за всю его историю:

1. 1812—1827 — Христиан Стевен (директор Императорского Таврического казённого ботанического сада)
2. 1827—1860 — Николай Гартвис
3. 1860—1865 — Василий Келлер
4. 1865—1866 — Павло-Швитовский
5. 1866—1880 — Николай Цабель
6. 1880 — Николай Данилевский
7. 1880—1881 — Александр Саломон
8. 1881—1891 — Александр Базаров (директор сада и Никитского училища садоводства и виноделия)
9. 1891—1897 — Павел Анциферов, отец Николая Павловича Анциферова
10. 1898—1902 — Константин Тархов
11. 1902—1905 — Герман Лагермарк
12. 1905—1906 — Юрий Пиленко, отец Елизаветы Пиленко
13. 1906—1907 — Владимир Ломакин
14. 1907—1915 — Михаил Щербаков
15. 1915—1918 — Николай Кузнецов
16. 1919—1920 — Владимир Палладин
17. 1920—1927 — Феофил Калайда
18. 1927—1930 — Николай Ковалёв
19. 1930—1933 — Василий Воеводин
20. 1933—1934 — Николай Шабадах
21. 1934—1937 — Владимир Абаев
22. 1938—1939 — Георгий Вербенко
23. 1939—1942 — Анатолий Коверга
24. 1942—1943 — Генрих Вальтер (нем. Heinrich (Karl) Walter)
25. 1943—1958 — Анатолий Коверга
26. 1958—1977 — Михаил Кочкин
27. 1977—1979 — Константин Калуцкий
28. 1979—1988 — Евгений Молчанов
29. 1988—1992 — Александр Андреевич Чеботарь
30. 1992—1999 — Лищук Адольф Иванович
31. 1999—2014  — Валерий Никитович Ежов
32. с 2014 по настоящее время — Плугатарь Юрий Владимирович

Фотографии

• NikitskiyBotanicalGarden.JPG

  Голубой бассейн в центре партера

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Аллея внутри сада.

• SchemeNikitskogoBotanicalGarden.jpg

  Схема Никитского ботанического сада. 2008 год.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Беседка в Никитском ботаническом саду. 2004 год.

Фильмы

• Цветной видовой фильм «В Никитском ботаническом саду» (1952), реж. Юрий Озеров

Литература

• Голубева И.В., Кормилицын А.М. [flowerlib.ru/books/item/f00/s00/z0000034/index.shtml Никитский Ботанический сад]. — Киев: Мистецтво, 1978.
• Никитский ботанический сад: к 175-летию основания / Е. Ф. Молчанов, Н. И. Рубцов. — К. : Наук. думка, 1986.

Ссылки

• [nikitasad.ru/ Официальный сайт Никитского Ботанического сада]
• [panovision.com.ua/turism/nikit/index.html Виртуальный тур по Никитскому Ботаническому саду]
• [360.yalta.ua/pano/crimea-yalta-nikita-nbg-tulips.php Цветение тюльпанов в Никитском Ботаническом саду]
• [virtual.crimea.ua/ru/vt/nikita.html/ Виртуальный тур по Крыму в панорамах на 360 градусов, Никитский ботанический сад]
• [crimeamap.ru/nikitskiy_botanicheskiy_sad/ Никитский ботанический сад на интерактивной подробной карте Крыма]
• [onlyneeds.ucoz.com/publ/foto_kryma/nikitskij_botanicheskij_sad/9-1-0-88 Никитский ботанический сад. История]
• [fotki.yandex.ru/users/kashchavtsev/tags/%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B8%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D0%B1%D0%BE%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D1%81%D0%B0%D0%B4/ Фотографии из Никитского ботанического сада 2011—2012 гг.]
• [www.gazeta.ru/science/2014/03/18_a_5954877.shtml Никитский ботанический сад в Крыму готовится к вхождению в российские структуры. Газета.Ру 18.03.2014]

Отрывок, характеризующий Никитский ботанический сад

Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.