Nikkatsu
| Nikkatsu Corporation яп. 日活 株式会社 | |
| Тип | |
|---|---|
| Основание |
1912 |
| Расположение | |
| Сайт |
[intl.nikkatsu.com/index.html nikkatsu.com] |
Никкацу или Никкацу Корпорейшн (яп. 日活 株式会社 Никкацу кабусики-гайся, также международное название Nikkatsu Corporation) — японская компания работающая в развлекательной индустрии. Являясь в настоящий момент самой старой кинокомпанией страны, широко известна своими фильмами и телевизионными программами. Название Nikkatsu объединяет слова (по Хэпбёрну) Nippon Katsudō Shashin, буквально — Японские Кинофильмы.
Содержание
История компании
1912—1950 годы: Зарождение традиций
Компания Никкацу образовалась 10 сентября 1912 года в Токио путём слияния нескольких мелких студий. С первых дней основания там работает кинорежиссёр Сёдзо Макино, которого считают основателем японского кинематографа. Через несколько лет к нему присоединяется его сын Масахиро Макино. Оба постановщика чрезвычайно успешны в съёмках картин в стилистике дзидайгэки — национальной исторической драмы. В 1920 году в качестве актёра на студию приходит Кэндзи Мидзогути, который уже через три года становится самостоятельным режиссёром и снимает для Никкацу более 50 успешных картин, почти все из которых ныне утрачены[1]. После Великого землетрясения Канто в 1923 году компания переезжает в Киото. В 1927 году там начинает работать ещё один режиссёр, ставший позже лидером национального кино, — Тому Утида, прошедший творческий путь от лёгких комедий к острым социальным и философским фильмам[2]. К началу 1940-х годов студия ежегодно производила сотни фильмов . В начале Второй мировой войны правительство Японии, понимая значение кинематографа в вопросах идеологии и подъёма патриотического духа, в административном порядке объединяет 10 существующих в стране студий в три. Никкацу в искусственном партнёрстве с Shinkō Kinema и Daito достаётся не самая выгодная роль дистрибьютора. Съёмки картин приостанавливаются. Мидзогути покидает студию, Утида также разрывает контракт и уезжает в Манджурию (откуда позже иммигрирует в Китай), Макино снимает только разрешённые пропагандистские ленты на исторические сюжеты. Экономическая, политическая ситуация 1940-х годов, оккупация страны обусловили стагнацию национального кинематографа в этот период.
1951—1970 годы: «Золотая эра»
В 1951 году в компанию приходит новый президент — Кюсаку Хори. Послевоенная киноиндустрия быстро расширяется, и уже в том же 1951 году, начато строительство новой производственной студии. При Хори, как принята считать, Никкацу переживала свой «золотой век». Во многом его обеспечили пришедшие в компанию молодые режиссёры, работавшие ранее в других студиях на вторых ролях: Сёхэй Имамура и Сэйдзюн Судзуки. Первый проработал на студии с 1954 по 1961 год. По мнению российского киноведа Андрея Плахова, он сумел пройти путь от катастрофического послевоенного ощущения бытия к оптимистическому, а позже сумел уйти от основного, коммерческого потока японского кино в сторону кино философского, осмысляющего «проблемы человеческого существования, проблемы цивилизации, проблемы эроса, проблемы смерти»[3]. Второй пришёл на студию в 1955 году и проработал там до 1967 года, сняв ровно 40 картин. Он стал для Никкацу одним из родоначальников Мукокусэки акусён (яп. 無国籍アクション, безграничное действие, беспредельный экшн) — поджанра гангстерского кино, отражающего новое японское индивидуальное сознание и отход от многовекового традиционализма[4]. Страна после многолетней оккупации становилась свободной, что режиссёры отражали в своих картинах. При этом они совершенно легко использовали опыт приключенческого кино США, на протяжении последних нескольких лет бывшего практически единственным доступным развлечением. При этом продукцию Никкацу, по мнению её создателей, отличали человечность, свежесть и оригинальность новых героев и умеренное содержание криминальных персонажей и ситуаций. Напротив, главный в те годы конкурент компании — студия Тоэи создавали ленты о настоящих якудза, их этносе. Соответственно аудитория была различна: зрители Тоэи предпочитали ленты о якудза, зрители Никкацу — драматургию[5]. Лучшими лентами этого периода у Сёхэя Имамуры стали «Свиньи и броненосцы» (1961 год), «Женщина-насекомое» (1963 год), «Порнографы: Введение в антропологию» (1966 год). Главными работами Сэйдзюна Судзуки в поджанре — «Молодость зверя» (1963 год), «Токийский скиталец» (1966 год) и «Рождённый убивать» (1967 год). Последняя из указанных работ президентом Кюсаку Хори была объявлена непонятной зрителю. Контракт с Судзуки был разорван[6]. Судебная тяжба между режиссёром и студией растянулась на много лет, и формально завершилась победой кинематографиста (см. Судзуки против Никкацу).
Из ведущих актёров и актрис «золотой эры» Никкацу необходимо назвать Тэцуа Ватари, Акиру Кобаяси, Дзё Сисидо, Юдзиро Исихара, Мэико Кадзи.
1971—1990 годы: Roman Porno
С середины 1960-х годов определилась общемировая тенденция: телевидение завоёвывает аудиторию кинотеатров. Противостоять этому они могут лишь продукцией, которая в силу цензурных, возрастных или морально-нравственных ограничений не доступна эфирным каналам. Для Японии очень успешной оказалась запретная ранее тема эротики и даже порно, чрезмерный натурализм боевых схваток, БДСМ[7]. Никкацу не могла остаться в стороне от доходного бизнеса. Первым её фильмом в новом жанре стал «Роман в полдень» (団地妻 昼下がりの情事 / 団地妻 昼下りの情事, 1971 год) режиссёра Сигоро Нисимура, который имел широкий успех и стал основой ещё 20 сиквелов. Он же собственно дал название поджанра — Roman Porno (это термин употреблялся для таких лент, произведённых на Никкацу; продукция студии Тоэи называлась Pinky Violence, явление же в целом — Pinku eiga). Скоро Никкацу стала доминировать на указанном рынке: во-первых, инвестиции в каждый проект заметно превышали вложения конкурентов, что значительно повышало их качество; во-вторых, компания владела целой сетью собственных кинотеатров[8]. Однако, президент Кюсаку Хори и несколько режиссёров не смогли согласиться с принятым творческим курсом компании и покинули её. Их места заняли новые постановщики: Масару Канума, Тюсэи Сонэ и другие. Лидером же этого направления в Никкацу был режиссёр Тацуми Кумасиро с фильмами «Итидзё Саюри: Влажная похоть» (条さゆり 濡れた欲情, Ichijo’s Wet Lust, 1972 год) и «Женщина с рыжими волосами» (赫い髪の女, Woman with Red Hair, 1979 год). С появлением домашнего видео посещаемость кинотеатров упала до минимума. В 1993 году Никкацу вынуждена была объявить о своём банкротстве.
Настоящее время
В 2005 году компания была продана Index Holdings. В 2010 году Никкацу была возрождена как студия по производству малобюджетных фильмов ужасов, фантастики и фэнтези, предназначающихся для международной аудитории. Проект был назван Sushi Typhoon.
Напишите отзыв о статье "Nikkatsu"
Примечания
- ↑ Шувалов, В. [www.cinematheque.ru/post/137341 Верховный управляющий луны и дождя (к 110-летию Кэндзи Мидзогути)] (рус.). cinematheque.ru (16.05.2008). Проверено 10 ноября 2015.
- ↑ Tessier, М. [www.festival-larochelle.org/taxonomy/term/221 Un maître oublie du cinema japonais] en ligne Festival International du Film de La Roshelle (фр.)
- ↑ Катасонова, Е. Л., доктор исторических наук, Институт востоковедения РАН. [japanstudies.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=320&Itemid=69 Имамура Сёхэй: его философия бытия] (рус.). Ассоциация японоведов (20.09.2013). Проверено 11 ноября 2015.
- ↑ Денисов, И. [www.russ.ru/pole/YAkudza-ejga Якудза эйга. Жанровое кино по-японски.] (рус.). Русский Журнал (28.04.2011). Проверено 11 ноября 2015.
- ↑ Sharp, J., Nuts, S. [www.midnighteye.com/interviews/jo-shishido-toshio-masuda/ Jo Shishido & Toshio Masuda] (англ.). Midnight Eye (25.08.2005). Проверено 11 ноября 2015.
- ↑ Денисов, И. [www.cinematheque.ru/post/118954/print/ Якудза эйга. Часть 1.] (рус.). cinematheque.ru. Проверено 11 ноября 2015.
- ↑ Комм Д. [kinoart.ru/blogs/sukeban Сукебан] (рус.). Искусство кино (03.02.2013). Проверено 11 ноября 2015.
- ↑ Domenig, Roland [194.21.179.166/cecudine/fe_2002/eng/PinkEiga2002.htm Vital flesh: the mysterious world of Pink Eiga] (2002). Проверено 19 февраля 2007. [web.archive.org/web/20041118094603/194.21.179.166/cecudine/fe_2002/eng/PinkEiga2002.htm Архивировано из первоисточника 18 ноября 2004].
Ссылки
- [www.nikkatsu.com/ Официальный сайт компании]
- [www.imdb.com/company/co0022792/?ref_=ttco_co_1 Фильмография Nikkatcu] на сайте [IMDb] (англ.)
Отрывок, характеризующий Nikkatsu
– Ну что стали, подходи!Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».
Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
