Никобарцы

Никоба́рцы — коренные жители Никобарских островов. Численность — 22 тыс. чел. Большинство верующих — христиане, но есть и мусульмане. Сохраняют традиционные верования. Делятся на собственно никобарцев и шомпенов.

Область расселения

Никобарцы населяют Никобарские острова, входящие в состав Индии, прежде принадлежавшие Великобритании.

Происхождение

Есть предположение, что никобарцы — выходцы с Малаккского полуострова. В их облике присутствуют монголоидные черты.

Шомпены, живущие в глубине Большого Никобара, считают никобарцев пришельцами. Они, видимо, аборигены. На никобарцев они антропологически не похожи, — у них ярче выражены австралоидные черты, меньше — монголоидные.

Языки

Языки относятся к никобарской группе австроазиатской семьи. Это — кар(пу), центральноникобарский (собственно никобарский), с диалектами каморта, качель(катчелл), нанкоури, тринкат, языки тэтэт, шом-пенг, южно-никобарский(мило), тересса (тэнх-лонг). Письменность появилась в 20 в. на основе латинской графики.

Быт и социальные отношения

Главное занятие — подсечно-огневое земледелие. Выращиваются бананы, папайя, кокосовая пальма, панданус, рис, кукуруза, арековая пальма, ямс. Развито рыболовство, свиноводство.

Ремёсла: изготовление каноэ, глиняной посуды, плетение корзин, циновок.

Между отдельными группами островов велась и ведется оживленная торговля. Есть специализация, каждый остров производил что-то своё. Например, на о. Чаура делали глиняную посуду, хотя глину добывали на о. Тересса, и завозили её на о. Чаура. На южных и центральных островах производили каноэ и поставляли их северянам. Особую роль в этом товарообмене играл о. Чаура, перекресток на торговых путях. Здесь собирались гости с разных островов.

Поселения — главным образом на побережье, традиционное жилище — каркасное с конической крышей, переходящей в стены. Крыша кроется травой, пальмовыми листьями, тростником.

Одежда — набедренная повязка (касат), один конец которой свисает сзади до земли. Сейчас национальную одежду вытесняет саронг индонезийского типа а также европейские шорты и рубахи.

Основная пища — варёные или тушёные овощи, рыба, свинина, домашняя птица, с приправами. Кокосовая пальма дает не только пищу, но и материал для многих предметов. Популярное блюдо — кувен (пудинг из плодов хлебного дерева). Любимый напиток никобарцев — пальмовое вино тодди. Распространено жевание бетеля.

В социальной организации сохраняются большесемейные общины (до 100 человек). Деревню возглавляет староста. Брак моногамен, но в богатых семьях встречается полигамия. Характерный обычай — кувада. Перед родами муж и жена уходят в специальную ритуальную хижину, а в последний момент перед родами жена уходит и оттуда. Месяц после родов они не делают тяжёлой работы, муж часто купается в море, моется, считается больным, ходит под зонтом от солнца и соблюдает еще ряд запретов. Считается, что их нарушение может повредить здоровью ребёнка. Им нельзя завязывать узлы, так как душа ребёнка тоже будет завязана узлом. После рождения следующих детей срок этих табу сокращается до 1-2 дней. Похожие обычаи встречаются у многих народов Юго-Восточной Азии — например, жёны ждут родов и рожают в отдельных домах, так как считаются в это время нечистыми. При ухаживании юноша несколько раз проникает к невесте ночью и пытается её приласкать, при этом она его бьёт. Если он терпит, то она, убедившись в его терпении, соглашается.

Имущество переходит от отца к сыну. Размеры его определяются количеством свиней, пальм, домов и огородов.

Никобарцы любят праздники, пиршества, соревнования (гребля на каноэ, национальная борьба), но соревнования проводят не ради первенства^{[уточнить]}.

Духовная культура

Никобарцы суеверны, верят в духов, имеют анимистические представления, но не имеют своей религии. Хоронят в земле. Существует легенда. Очень давно в области Андаманских и Никобарских о-вов произошло наводнение. Один никобарец спасся на дереве, где просидел до тех пор, когда ушла вода. Затем он нашел на ветке дерева собаку, спас её и сделал своей женой. От них произошли никобарцы.

Второй вариант говорит, что один бирманский царь отправил дочь в изгнание, узнав о её противоестественной связи с собакой. На Никобарских островах принцесса убила собаку, а замуж вышла за своего сына от этой собаки. От них произошли никобарцы. Отсюда и набедренная повязка с хвостом.

Культура шомпенов

Шомпены живут в маленьких хижинах без стен, из одежды носят только набедренную повязку, и юбку - женщины. Прежде они вообще не носили одежды. В пищу употребляют бананы, кокосы, панданусы, другие растения, мясо кабанов.

Литература

• Энциклопедия «Народы и религии мира». — М., 1998.

Отрывок, характеризующий Никобарцы

В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.