Никодим (Нагаев)

Архиепископ Никодим<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Архиепископ Ричмондский и Великобританский
1968 — 17 октября 1976
Преемник:	Константин (Ессенский)
Епископ Ричмондский, викарий Западноевропейской епархии
18 июля 1954 — 1968
Имя при рождении:	Николай Васильевич Нагаев
Рождение:	11 (23) ноября 1883(1883-11-23)
Смерть:	17 октября 1976(1976-10-17) (92 года) Лондон, Англия
Принятие монашества:	1943
Награды:	4-й ст.

Архиепископ Никоди́м (в миру Никола́й Васи́льевич Нага́ев; 11 ноября 1883 — 17 октября 1976, Лондон) — генерал-майор Генерального штаба, герой Первой мировой войны, участник Белого движения. Архиепископ Ричмондский и Британский Русской православной церкви за рубежом.

Биография

Военная служба

Из дворян. Сын офицера.

Окончил Первый кадетский корпус (1901) и Павловское военное училище (1903), откуда выпущен был подпоручиком в лейб-гвардии 2-й стрелковый батальон. Окончил 2 класса Николаевской военной академии, после чего в 1910 году вернулся в свой батальон, развёрнутый в полк.

В Первую мировую войну вступил со 2-м стрелковым полком. Приказом армии и флоту от 21 апреля 1917 года полковник Нагаев был пожалован орденом Святого Георгия 4-й степени

За то, что в бою 1 октября 1916 года в квадратном лесу юго-восточнее д. Войнин, командуя 1-м батальоном названного полка, во главе своих рот, под сильным огнём противника, стремительным штыковым ударом преодолев проволочные заграждения, выбил неприятеля из укрепленной позиции, ворвался в его окопы, занял их и закрепился; в течение двух дней отбивал его яростные контр-атаки, а после смерти командира 2-й роты лично руководил гренадерским боем этой роты.

12 мая 1917 года назначен командиром лейб-гвардии 2-го стрелкового Царскосельского полка, в каковой должности состоял до 16 декабря того же года. Был произведён в генерал-майоры.

Вступил в Добровольческую армию во время её создания. Участвовал в Первом и Втором Кубанских походах. Командовал отдельным пластунским батальоном, подчинённым главнокомандующему. В конце 1918 года участвовал в формировании гвардейских частей в составе Добровольческой армии. В 1919 году занимал пост начальника штаба сводно-гвардейской дивизии генерала Н. И. Штакельберга.

Летом 1919 года направлен А. И. Деникиным в Сибирь на помощь Колчаку.

Эмиграция

Жил в эмиграции в Белграде, был близок к митрополиту Антонию (Храповицкому). Автор воспоминаний о русской гвардии довоенного времени «В памятные дни гвардейских стрелков» (Кн. 1. Таллин, 1932; Кн. 2. Таллин, 1937). Также автор статьи «Некоторые особенности гражданской войны на Юге России в 1918—1920 гг. (Ездящая пехота)», опубликованной в «Военном сборнике» (кн. 1, Белград, 1921). Председатель юго-западной группы Союза царскосельских стрелков.

В 1943 году по благословению митрополита Анастасия (Грибановского) был пострижен в монашество. Состоял в братстве преподобного Серафима Саровского.

С февраля 1944 года — священник 4-го полка (в чине гауптмана — капитана) Русского охранного корпуса — вооружённого формирования, созданного русскими эмигрантами и подчинявшегося немецкому командованию. В 1945 состоял при штабе корпуса. После окончания Второй мировой войны жил в Великобритании. Принимал активное участие в строительстве обители святого Иова Почаевского под Мюнхеном (1953). Был почётным председателем объединения лейб-гвардии 2-го стрелкового Царскосельского полка.

Архиерей

22 октября 1953 года Архиерейский Собор РПЦЗ постановил: «Учредить в Англии викариатство Зап. Европейской епархии, а о титуле викария иметь особое суждение в Архиерейском Синоде, по получении всех справок о наиболее удобном по местным условиям названии», а также: «На кафедру викарного епископа в Англии, назначить архимандрита Никодима /Ногаева/, с совершением его хиротонии во время, какое найдет удобным для сего Преосвященный Архиепископ Иоанн».

18 июля 1954 года в храме-памятнике убиенной Царской Семье в Брюсселе хиротонисан во епископа Престонского, викария Западноевропейской епархии. Чин хиротонии совершили архиепископы Брюссельский и Западно-Европейский Иоанн (Максимович), епископ Берлинский и Германский Александр (Ловчий) и епископ Женевский Леонтий (Бартошевич).

Управлял епархией Русской православной церкви за рубежом в Великобритании. Затем был возведён в сан архиепископа Ричмондского и Великобританского.

В его бытность правящим архиереем был освящён (в январе 1959) Успенский кафедральный собор в Лондоне, в здании которого ранее находился храм шотландских пресвитерианцев, а в последнее перед передачей «зарубежной церкви» время — мебельный склад.

Скончался 17 октября 1976 года в Лондоне на 93 году жизни после продолжительной болезни. Похоронен на кладбище Бромптон.

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_n/nagaev.html Биография]
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_5629 Никодим (Нагаев)] на сайте «Русское православие»
• Памятные дни: из воспоминаний гвардейских стрелков. Таллинн: Издание Союза царскосельских стрелков: ([www.archive.org/details/pamiatnyedniizvo00vert Книга 1] — 1932, [www.archive.org/details/pamiatnyedniizvo02vert Книга 2] — 1937, [www.archive.org/details/pamiatnyedniizvo03vert Книга 3] — 1939.)
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=622 Нагаев Николай Васильевич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [www.russianorthodoxchurch.ws/synod/documents/art_arbpnikodim35.html Архиепископ Ричмондский и Великобританский Никодим (Нагаев; + 1976 г.)]

Отрывок, характеризующий Никодим (Нагаев)

– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.