Никокл (царь Пафоса)

Никоклес (ум. 306 до н. э.) — правитель города-государства Пафос на острове Кипр. Во время своего правления перенёс столицу своей страны из Палеа-Пафоса (сейчас село Куклия) в Неа-Пафос (ныне район Пафоса Като-Пафос (Нижний Пафос)). В 321 году заключил союз с правителем Египта Птолемеем I в его борьбе с Пердиккой и Антигоном.

Но после 310 года до н. э., после того как Птолемей получил власть над всем островом, Никоклес начал секретные переговоры с Антигоном. Узнавший об этом правитель Египта отправил войско под руководством своих друзей Аргея и Калликрата с целью пресечь возможное участие в этих замыслах оставшихся городов.

В 309 году до н. э. они окружили дворец Пафоса и приказали Никоклесу покончить с собой, что тот и сделал вместе со своими братьями. Жена правителя Аксиотея убила своих дочерей, чтобы они не попали в руки греков, после чего подожгла дворец, где и сгорела вся царская семья Пафоса.

Ссылки

• Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology
• «[www.cngcoins.com/Coin.aspx?CoinID=199628 Монеты Никоклеса]»

Отрывок, характеризующий Никокл (царь Пафоса)

Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.