Николаевская волость (Томский уезд)

Николаевская волость

Страна	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР
Статус	волость
Входит в	Томский уезд
Административный центр	село Николаевское, ныне Никольское
Официальный язык	русский
Население (1920)	20 000

Никола́евская во́лость — административно-территориальная единица, входившая в состав Томского уезда (округа) Томской губернии.

География и административное деление

Ныне территория бывшей Николаевской волости Томского уезда — это центральная часть современной Томской области. Волость относилась к территории Томского уезда Томской губернии, пограничные территории с Нарымским краем этой же губернии.

Волость объединяла сёла и деревни, преимущественно созданные более 300 лет назад казаками на пространстве левобережья Оби. Располагалась в 97 верстах северо-северо-западнее Томска по прямой (ок. 200 вёрст гужевым трактом).

Волость граничила с волостями Томского уезда.

Окружение волости в 1900 году:

N-W: Молчановская волость	N: Амбарцевская волость	N-O: Кетская волость
W: Иштанская волость	. Николаевская волость	O: Петропавловская волость
S-W: Монастырская волость	S: Богородская волость	S-O: Петропавловская волость

Административный центр — приобское село Николаевское (ныне это село Никольское Кривошеинского района Томской области); пристань на реке Обь, расположенное ок. 80 км на С-С-З от Томска или 30 км юго-восточнее современного села Кривошеино, расстояние по автодороге до Никольска от Кривошеино 80 км. Наименование села было связано с именем православного святого Николая Чудотворца. В его честь в селе действовала Николаевская церковь, в которой, в частности, вёлся учёт всех рождающихся в деревнях и сёлах окру́ги.

Считается, что волость сформировалась не позднее первой трети XIX века. Возможно, сельское самоуправление было уже в XVIII веке, когда 300 лет назад на обских просторах стали массово появляться казацкие хутора, деревни и сёла. Упоминания о Николаевской волости встречаются в документах Томского округа Тобольского наместничества и Сибирского царства (XVIII век, 1746—1782 гг.);

• Колыванского наместничества (1782—1790);
• ок. 1790 — в документах Томского уезда Томской области Тобольского наместничества;
• Томского уезда Тобольской губернии (1794—1804);

Постоянно волость существовала в составе уже Томской губернии (за исключением периода 1920—1924 года, когда волость была укрупнена в состав Молчановской укрупнённой волости Томской губернии Р. С. Ф. С. Р.):

• Томского уезда Томской губернии (до 1822);
• Томского округа Томской губернии (1822—1898);
• в конце XIX века из части сёл и деревень Николаевской волости была вновь образована Иштанская волость (центр — село Иштан);
• Томского уезда Томской губернии в составе Российской империи (1898 — декабрь 1917);
• в 1912 году на северных землях волости была образована самостоятельная Молчановская волость;
• Томского уезда Томской губернии в составе Советской Республики (декабрь 1917 — 30.05.1918.);
• Томского уезда Томской губернии в составе Сибирской автономной области, затем колчаковской Сибирской директории (01.06.1918—26.12.1919);
• Томского уезда Томской губернии в составе Р. С. Ф. С. Р. (несколько месяцев 1920 года). Одновременно часть южных территорий волости были преобъедены в новую — Монастырскую волость;
• Томского уезда Томской губернии в составе Р. С. Ф. С. Р. (1924);
• в 1924 году на основе Николаевской, Иштанской и части территорий Молчановской волостей была образована укрупнённая Кривошеинская волость, ставшая вскоре и ныне существующим Кривошеинским районом.

4-го сентября 1920 года был образован Николаевский сельсовет.

В мае 1925 года Сибревком объединил губернии, края и округа Западной Сибири в единый Сибирский край, волости были ликвидированы. Вместо них окончательно появились районы краевого подчинения. С этого времени Николаевское утратило статус административного центра. В 1935 году в рамках борьбы с «пережитками идеологии Российской империи» село переименовали из названия, напоминающего о религии и имени последнего русского императора на нейтральное Никольское. Также был переименован орган местной власти в Никольский сельсовет. Сёла и др. поселения Николаевской волости до 1920 года:

• село Николаевское
• деревня Новониколаевка
• деревня Алексеевка (Алексеева)
• деревня Бараново (Баранова)
• деревня Белосток
• деревня Брагино (Брагина)
• деревня Вознесенка
• деревня Гришино (Гришина)
• деревня Дегтярёвка (Дегтярёва)
• деревня Егорово (Егорова)
• деревня Елизарово (Елизарова, Елизарьево)
• деревня Ерёмина (ныне Володино)
• деревня Жуково (Жукова)
• деревня Игловская
• деревня Новоигловск
• село Красный Яр (входило в состав общины села Карнаухово, но имело собственную Троицкую церковь)
• село Карнаухово
• деревня Кайманаково (Кайманакова)
• село Иштан
• деревня Конангино (Конангина)
• деревня Кривошеино (Кривошеина)
• деревня Майково (Майкова)
• деревня Малиновка
• село Молчаново (Молчанова)
• деревня Монастырка
• деревня Новокривошеино
• деревня Крыловка
• деревня Новоисламбуль
• деревня Петровка
• деревня Подоба
• деревня Пудовка
• деревня Рыбалово (Рыбалова)
• деревня Соколовка
• деревня Ставсково (Ставскова)
• деревня Старосайнаково (Старосайнакова)
• деревня Тунгусово (Тунгусова)
• деревня Чагино (Чагина)

др.

Климат

Климат, как и в остальной Южной Сибири, — резко континентальный с суровыми снежными зимами и жарким летом. Среднегодовая температура воздуха отрицательная, составляет ок. —0,2°С. Средняя температура июня от +17,7°С до +18,3°С. Температура января составляет в среднем около —22°С. Абсолютный минимум температур доходил до —58°С, в суровые зимы длительное время (месяц и более) морозы могут держаться от —30°С до —40°С…—45°С. Абсолютный максимум температур может доходить до +40°С, в июле неделями зной может держаться от +30°С до +35°С. Годовое количество осадков: 500—530 мм. Климат позволяет выращивать все основные сельскохозяйственные культуры, кроме теплолюбивых. Однако бо́льшая урожайность достигается на землях, расположенных чуть южнее, в плодородных районах сёл Кожевниковско-Шегарской территории.

Экономика

Способ хозяйствования местных жителей, крестьян — скотоводческо-земледельный, извоз, рыболовство, охота и собирательство дикорастущих (особенно у туземских народов). Также торговали дровами для обских пароходов и для томских нужд. Направления полеводства — ржаное, овсяное и, немного пшеничное. Скотоводство — крупный рогатый скот (молочно-мясной). Кустарный и мелкий ремесленный промысел был связан с обслуживанием конного приобского пути (от Томска до Тобольска), а также кожевенный, овчинный, пимокатный. Население в основном занималось сельским хозяйством, связь со всем миром осуществлялась по гужевому Нарымскому тракту (Нарым—Молчаново—Богородское—Томск), летом — по Оби. По этой же дороге сюда, в обмен на продовольствие, везли соль, спички и другие промышленные и продовольственные товары из Томска и Тобольской губернии. Николаевское стало местом, куда потянулись мелкие торговцы, кожзаводчики, маслозаводчики, работал базар, имелось ремесленное училище, земская и церковно приходская школы, три постоялых двора, несколько кузниц, гончарная мастерская, два трактира и земская больница с врачом, двумя фельдшерами и двумя акушерками. Это, а также наличие большой православной церкви, позволило Николаевскому иметь статус волостного центра. Волость, основное население которой к концу XIX века составляли русские казаки и переселённые в Сибирь поляки, которые привнесли свои способы сельского хозяйствования.

Бурное развитие товарно-денежных отношений приходится на начало XX века, на период Столыпинской реформы. В Сибирь поехала новая волна крестьян-переселенцев из истощённых районов Центральной России и Украины. Летом активно работала обская пристань. Зимой, с появлением санных путей, через Николаевское тянулись обозы с промысловыми товарами из северных районов Томской губернии, Васюганья и Нарымского края. Крестьяне и промысловики, купцы крупных городов и волостей везли продовольствие, шерсть, пушнину, другие сельскохозяйственные продукты и продукты таёжного и рыбного промысла.

Из полезных ископаемых добывались песок, имелись небольшие разработки кирпичной (гончарной) глины, торфа. Налаживались торговые пути России: действовал обской северный путь от низовьев Оби, далее к Вятке, Великому Устюгу, Вологде и затем или к Архангельску, или к Москве. Чуть южнее Николаевского появился прямой гужевой путь через центральный Урал — от Москвы до Иркутска, через село Богородское и город Томск. В 1744 году в Томской губернии было построено 20 почтовых станций (ям), и по торговым путям было налажено ямское сообщение. Одна из почтовых станций была расположена и в Николаевске. По новым путям в Нарымский и Туруханский края через Николаевское в XIX веке потянулись и этапы ссыльных уголовных и, в основном, политических каторжан, которые часто были людьми высокообразованными и многие из них часто подрабатывали учителями в сельских школах.

Население

Этнический состав. Местный национальный состав за XVIII—XIX вв. с преимущественно туземного населения сменился на преимущественно русское, с национальными поселениями украинцев, поляков и сибирских татар. Жили также племена кочевых тюрков (киргизы), и оседлые (сибирские татары, остяки) которые в условиях формирующейся Томской губернии самоопределялись в инородческие волости вокруг мест размещения туземских князьков и ханов, здесь севернее по Оби, в частности, существовала Шепетская инородная волость. Национальный состав в волости к 1913 году: основное население — русские, национальные меншинства: украинцы, татары, поляки, и др. Численность населения волости к 1920 году составляла примерно 20 тысяч человек.

Политика

В период революции 1917 года и последующей Гражданской войны волость претерпела все коллизии того времени: захват власти большевиками в декабре 1917, затем их низложение чехословацким мятежом и движением Томского областничества (июнь 1918), сменившимся Директорией Колчака, (1918—1919). Однако особых боевых действий здесь не было.

С января 1920 года установилась власть представительства Правительства Р. С. Ф. С. Р. в Сибири — Сибревкома. На территории Западной Сибири были созданы новые органы Советской власти. В Николаевском была попытка создать органы партийно-государственной власти большевиков: волостной военный комиссариат, волостной исполнительный комитет Советов солдатских и крестьянских депутатов, волостной комитет (волостком) РКП(б), однако в дальнейшем каких либо упоминаний об этих структурах не встречается. При преобразовании волости/уезда в район в 1925 году были сформированы райком партии и райисполком. В ранний период советской власти, в 1920—1922 годах происходили крестьянские волнения, вызванные продразвёрсткой большевиков, ставшей тяжким бременем для сельского населения. Отряды сформированных в Томске коммунистических частей ЧОН совместно с армейскими частями и ВЧК/ОГПУ подавили эти выступления. С действиями отряда ЧОН связывают и закрытие земской больницы, когда единственный врач был расстрелян за укрывательство раненного колчаковского офицера, а фельдшер был выслан в распоряжение спецкомендатуры ОГПУ с поражением в правах.

Известные личности

• Фёдор Матвеевич Зинченко — родился в 1902 году в деревне Ставсково, Герой Советского Союза, первый советский комендант Рейхстага в мае 1945 года.
• Иван Иванович Севостьянов — родился в 1913 году в селе Николаевское, ветеран и герой Великой Отечественной войны: полный кавалер ордена Славы и кавалер ордена Боевого Красного Знамени.

Ссылки

• река Обь // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Николаевская волость (Томский уезд)

– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.