Николаевский инцидент

Николаевский инцидент
Основной конфликт: Гражданская война в России
Николаевск-на-Амуре в 1900 году
Дата	начала 12 — 15 марта 1920 окончания 23 — 31 мая 1920
Место	Николаевск и окрестности
Причина	нападение японского отряда майора Исикавы и их разгром партизанами, расправа над японскими военнопленными.
Итог	эвакуация населения Николаевска и частей Охотского фронта НРА ДВР, оккупация Японией Северного Сахалина
Изменения	Николаевск уничтожен, население города эвакуированно, Охотский фронт НРА ДВР распался, Северный Сахалин оккупирован Японией.
Противники
РСФСР РСФСР партизаны с 22 апреля 1920 НРА ДВР Японская империя
Командующие
РСФСР РСФСР с 22 апреля 1920 ДВР Яков Иванович Тряпицын Япония майор Исикава †
Силы сторон
4000 человек 350 человек
Потери
12 — 15 марта 1920 РСФСР РСФСР более 500 убито 12 — 15 марта 1920 ок. 250 убито 23 — 31 мая 1920 129 пленных расстреляно

Николаевский инцидент (яп. 尼港事件 никоу дзикэн) — международный конфликт между Японией и ДВР, расправа с 23 — по 31 мая 1920 года над японскими военнопленными и уцелевшими японскими жителями, последовавшая после вооружённого конфликта между партизанами и частями японской армии с 12 — по 15 марта 1920 года в Николаевске-на-Амуре. Послужил предлогом для Японии оккупировать Северный Сахалин.

Предыстория конфликта

В сентябре 1918 года Николаевск был оккупирован японскими войсками в ходе интервенции Антанты на Дальнем Востоке. Документ о приглашении японской военной части был подписан чиновниками и буржуазией города под предлогом необходимости охраны центра золотодобычи края. Потом этот документ и его подписи послужили основанием для расстрела жителей, подписавших эту бумагу. В начале 1920 года в городе, кроме русского населения (ок. 20 000 человек — см. данные статистического комитета на 1917 год) и белых отрядов (ок. 300 человек), был размещён японский гарнизон численностью 350 человек из состава 14-й пехотной дивизии японской императорской армии под командованием майора Исикавы, и проживало около 450 человек японского гражданского населения.
В городе также размещалась корейская и китайская колонии, было китайское консульство. После неудачной попытки пройти по Амуру в Сунгари в конце 1919 г. в Николаевске также зазимовал отряд китайских канонерок с коммодором Чэнь Шиином во главе.

В январе 1920 года город осадило партизанское соединение численностью 4000 человек под командованием Я. Тряпицына и Т. Наумова (начальник штаба). В результате мобилизации людей из окрестных сёл общая численность партизан увеличилась примерно до 6000 человек.

Яков Иванович Тряпицын (1897—1920), муромский крестьянин, фронтовик, георгиевский кавалер, появился в Сибири в конце 1918 года, принял участие в партизанском движении и создал собственный отряд из 35 человек, во главе которого 10 ноября 1919 г. из с. Вятское выступил на Николаевск. По мере продвижения отряд разросся до 5 полков..

Бои за город начались 21 января 1920 г.
После овладения партизанской армией Я. И. Тряпицына крепостью Чныррах, находящейся в предместье города, и начавшегося оттуда артиллерийского обстрела, командующий японским гарнизоном майор Исикава вспомнил о своём нейтралитете, согласно декларации о неучастии японской армии в гражданской войне в России генерал-лейтенанта Сирамидзу, и 28 февраля японцы заключили с партизанами перемирие, по которому партизаны могли войти в город. Партизаны обещали гарантировать неприкосновенность японского населения и его собственности. После этого отряд Тряпицына вступил в город, украшенный по этому случаю красными флагами.

Сразу же по приходу в город, партизаны, помимо ареста небольшого отряда белых, начали арестовывать наиболее богатых и влиятельных лиц города по заранее составленному списку, куда входили лица, подписавшие письмо с просьбой об охране города японским отрядом. Все они были заключены в городскую тюрьму.

Причины Николаевского инцидента

Японцы требовали от Тряпицына соблюдения условий перемирия. Тряпицын в свою очередь опасался, что после того, как Амур вскроется от льда, к японцам подоспеет подкрепление. Поэтому он принял решение интернировать японский гарнизон. 10 марта Тряпицын предъявил японцам ультиматум с требованием разоружиться.

По указанию вышестоящего командования, японский гарнизон решил предпринять неожиданную вылазку.

Японцы, в ночь с 11 марта на 12 марта, внезапно открыли огонь по штабу Тряпицына, обстреляв его также ракетами. Была поддожена значительная часть Николаевска. В нападении, кроме японского гарнизона, участвовало вся боеспособная часть мужчин японского населения Николаевска.

Начальник штаба Т. И. Наумов-Медведь погиб, секретарь штаба Покровский-Черных застрелился, сам Тряпицын, раненный в ногу (и затем вторично раненый, также в ногу), вместе с товарищами смог выбежать из горящего здания штаба и засесть в соседнем каменном здании, где и организовали оборону. В первый момент он также решил, что все потеряно, и просил товарищей пристрелить его.

В течение первого дня боев инициатива находилась в руках японского гарнизона, но затем командование боем на себя взял энергичный командир горно-приискового полка Будрин.

В конечном итоге сказалось 11-кратное численное превосходство партизан и в боях, которые продолжались 4 суток, в конечном итоге японский гарнизон был полностью уничтожен. Погибло до 500 партизан — как результат внезапности и потери управления в бою в первые сутки,

Майор Исикава с остатками гарнизона укрылся в магазине Симадо, который партизаны облили керосином и подожгли, после чего расстреливали выскакивавших из огня японцев; тяжело раненый Исикава был убит лично Будриным.

Был разгромлен и сожжен также японский квартал (прежде всего силами уголовного и полууголовного элемента и так называемых «сахалов» — бывших сахалинских каторжников) и убито 80 проживавших там женщин..

Во время боев (в ночь на 13 марта) в тюрьме были вырезаны (убиты холодным оружием) все арестанты, включая даже проштрафившихся партизан, заключенных в тюрьму за отсутствием гауптвахты. Среди убитых были, в частности, протоиерей Серапион (Черных), бывший председатель земской управы Капцан и бывший губернатор Сахалина фон Бунге..

К вечеру 14 марта главные силы японцев были разгромлены, а 15 марта в 12 часов капитулировала их последняя группа.Бо́льшая часть японцев погибла в бою. Практически вся японская колония (834 человека) — была истреблена партизанами, а их движимое и недвижимое имущество было конфисковано и частично разграблено.. В ходе боёв большая часть Николаевска была сожжена, японцами, применившими зажигательные пули и снаряды.

117 пленных солдат, к которым были присоединены 11 женщин, были заключены в тюрьму. 12 японок, бывших замужем за китайцами, спаслись, так как семьи скрыли их.

Из числа иностранных граждан был арестован английский управляющий одного из крупнейших рыбных промыслов в городе Джон Фрид, которого затем расстреляли по обвинению в контрреволюционной деятельности.

Николаевская коммуна

После разгрома японского гарнизона, в городе были введены порядки военного коммунизма: национализирована кооперация, отменены деньги, введено уравнительное снабжение и т. д. Для этой цели было использовано конфискованное имущество чиновников бывших царской и колчаковской администрации, буржуазии и интеллигенции, японской колонии.
Грабежи и насилия полууголовных элементов, которых не ограничивал ни сам Тряпицын, ни местные органы милиции и ВЧК, вызвали возмущение части партизан. В числе недовольных входили партизаны из местных жителей, бывшие солдаты гарнизона крепости Чныррах, а также коммунисты. Особое возмущение вызывал и тот факт, что Я. И. Тряпицын сделал новым начальником штаба свою сожительницу Нину Лебедеву-Кияшко (ранее она заведовала агитационным отделом).
Недовольные составили заговор, во главе которого встал Будрин, командир полка, получивший популярность партизан и населения Николаевска-на-Амуре талантливым руководством боями с 12 по 15 марта 1920 г.
22 апреля 1920 года, согласно приказу № 66 главнокомандующего Народно-Революционной армии Дальневосточной республики Г. Х. Эйхе, Я. И. Тряпицын был назначен командующим Охотским фронтом. Согласно тому же приказу все подчинённые ему партизанские отряды были преобразованы в части Народно-революционной армии ДВР.
23 апреля 1920 г., Тряпицын, сумев получить большинство голосов на гарнизонном собрании, немедленно арестовал своих оппонентов во главе с Будриным..

Николаевский инцидент

Известие о разгроме военного гарнизона и массовом убийстве мирных японцев в Николаевске-на-Амуре потрясло Японию и привело правительство к идее массированного вмешательства в России с целью реабилитации в глазах общественного мнения.
В ночь с 4 на 5 апреля 1920 года японцы напали на органы советской власти и военные гарнизоны Дальневосточной республики.
Охотский фронт, под командованием Я. И. Тряпицына, оказался изолированным от остальных вооружённых сил Дальневосточной республики.

В мае японское командование из захваченного Хабаровска направило войска в Николаевск-на-Амуре.
22 мая 1920 года ввиду неотвратимости приближения неприятеля, Тряпицын начал переговоры с китайским консулом Чжан Вэньхуаном и коммодором Чэнь Шиином, о совместных с китайцами действиях против японцев.
Китайцы, несмотря на давление со стороны командования Охотского фронта, отказались принять прямое участие в боях против японцев.

Находясь в изоляции от Дальневосточной республики, и не получив указаний от центрального штаба армии ДВР, ещё 10 апреля 1920 года Я. И. Тряпицын и штаб Охотского фронта ДВР приняли решение эвакуировать население в село Керби и уничтожить город Николаевск-на-Амуре и крепость Чныррах, чтобы не допустить создания военной базы японской армии и флота. «Для иностранных государств будет очень показательно, если мы сожжем город, а население эвакуируем» — заявил он. Он отдал приказ расстреливать всех, кто не захочет эвакуироваться и попытается скрыться. В городе начались массовые убийства, в которых приняли активное участие «сахалы»..
Незадолго до этого удалось эвакуировать иностранцев — англичан, поляков, китайцев и т. д. — под патронажем китайского консула в поселок Маго.
Массовая эвакуация началась 23 мая и завершилась 30 мая 1920 года.
После проведения эвакуации населения и раненых города в район села Керби на пароходах, пленные и арестованные перед уходом военных частей Охотского фронта из города были расстреляны. Всего в Николаевске в тот момент содержалось 129 японских пленных и масса арестованных жителей. Среди расстрелянных арестантов тюрьмы была и группа коммунистов, арестованных за подготовку заговора против Тряпицына (впоследствии это будет ему особо поставлено в вину на суде); Будрина убили вместе с 16-летним сыном. В ночь с 31 мая на 1 июня 1920 года Николаевск-на-Амуре был подожжён, частично сооружения и всё вооружение крепости Чныррах были взорваны.

Итоги и последствия Николаевского инцидента

Вслед за отступающей армией, вдоль берега реки Амур, Яков Тряпицын выехал вместе со своим штабом.
У таёжного поселка Керби по постановлению областного исполкома Я. И. Тряпицын вместе со всем штабом в результате заговора был арестован группой николаевцев во главе с И. Т. Андреевым (член исполкома и начальник Сахалинской областной милиции) и предан импровизированному суду — «суд 103». Был приговорён к высшей мере простым голосованием. Вместе с ним была расстреляна и Нина Лебедева-Кияшко (начальник штаба Охотского фронта).

Штаб Я. И. Тряпицына после овладения Николаевском-на-Амуре передислоцировал на Сахалин лыжный отряд Фомина-Востокова, ранее сыгравший ключевую роль в окружении Николаевска. На Сахалине также была провозглашена власть Советов.

Японское правительство использовало Николаевский инцидент для обоснования дальнейшей оккупации Сахалина, оправдывая её необходимостью защитить живущих на Сахалине японцев от повторения событий, произошедших в Николаевске. Сахалин был занят японцами 22 апреля 1920 года. Вопрос об отводе японских войск из северной части Сахалина был разрешён в результате переговоров, начавшихся в 1924 году и завершившихся подписанием советско-японской конвенции в 1925 году.

Большая часть Николаевска-на-Амуре оказалась сожжённой. Согласно показаниям управляющего Колчанскими приисками Джорджа Дайера, данных им следственной комиссии во Владивостоке 6 июля 1920 года, указывается, что из примерно 4000 домов в городе уцелело не более 100. После получения приказа партизаны разрушили все общественные сооружения и почти все жилые дома — из 1165 жилых зданий уцелело только 35. Город фактически пришлось отстраивать с нуля. По словам писателя П. И. Гладких, известный советский военачальник Блюхер В. К. сожалел о смерти Тряпицына:

Тряпицын был борцом за власть Советов, таким же, как сибирский «дедушка» Нестор Каландаришвили… Загубили Якова Тряпицына напрасно. Не разобрались досконально в этом сложном деле и наломали дров.

Фотогалерея

Оценка Николаевского инцидента сторонами конфликта

ДВР, РСФСР, СССР, Россия (РФ)

В 20-х — 50-х годах XX века, согласно точке зрения СССР, как преемника ДВР, на конфликт в Николаевске-на-Амуре — суть инцидента заключалась в самовольном расстреле японских военнопленных в конце мая 1920 г. вопреки Женевской конвенции, а события в Николаевске-на-Амуре с 11 по 15 марта 1920 г. были названы причиной инцидента, вся вина возлагалась на Я. И. Тряпицына, за своё самоуправство он был объявлен анархистом, осуждён и расстрелян:

"Николаевский инцидент" 1920 — между ДВР и Японией; был использован японской военщиной в целях оправдания, хотя бы задним числом, оккупации Сахалина. В январе 1920 партизанский отряд под командованием анархиста Тряпицына осадил занятый японцами г. Николаевск-на-Амуре. Японский гарнизон сдался и заключил с партизанами договор, по которому город передавался партизанам, а японским войскам отводились специальные помещения. После двух недель мирного сожительства японцы неожиданно напали на партизан. Бой продолжался несколько дней и закончился победой партизан, захвативших в плен около 100 японцев. Когда в мае стало известно, что из Хабаровска в Николаевск отправлены вспомогательные японские войска, Тряпицын велел отступить и расстрелял оставшихся в городе японцев и белогвардейцев, а город поджёг. За это самоуправство Тряпицын был осуждён и расстрелян партизанами. Этот случай, получивший название «Н. и.» и был использован японцами как оправдание оккупации ими о. Сахалина — якобы в «компенсацию» за «Н. и.». В действительности о. Сахалин был занят японцами 22.IV.1920, то есть за несколько недель до «Н. и.». Вопрос об отводе японских войск из северной части Сахалина был разрешён в результате переговоров, начавшихся в 1924 и завершившихся подписанием советско-японской конвенции 1925…"

Этой версии Николаевского инцидента до сих пор придерживается и Россия, как правопреемник СССР.

Япония

Правительство Японии всю вину за «Николаевский инцидент» возложил… на партизан. На всей территории Японской империи был объявлен траур, обе палаты парламента посвятили «николаевской трагедии» специальное заседание.

В августе 1921 года,на Дайренской конференции, делегация ДВР потребовала от японцев вывести свои войска с Дальнего Востока. Японцы в ответ выдвинули 17 требований к правительству ДВР. Одним из них было:

"При решении Николаевского вопроса правительство ДВР обязуется передать японскому правительству северную часть острова Сахалин в аренду сроком на 80 лет, как компенсацию за понесенные японскими подданными убытки во время николаевских событий".

На Вашингтонской конференции, которая состоялась вскоре, японский делегат барон Шиде-Хара так обосновывал оккупацию Сахалинской области:

"История знает мало случаев, подобных происшествиям в Николаевске в 1920 году, где более 700 японцев, в том числе женщины и дети, официально признанный консул, его дети и слуги были зверски истязаемы и убиты. Никакая нация, достойная уважения, не могла бы остаться спокойной перед лицом такой провокации. Японское правительство не могло не считаться с негодованием, вызванным в Японии этим фактом. В этих условиях Япония не нашла другого выхода, кроме оккупации русской провинции Сахалина".

Тогда в ответ делегация ДВР предложила обсудить так называемые "николаевские события" по существу и установить действительного виновника "Николавского инцидента". Японская делегация отказалась, под предлогом того, что ни ДВР, ни РСФСР, как государства, не признаны Японией.

На замечание делегации ДВР, что это "непризнание" японским правительством не мешало до сих пор вести переговоры с представителями этих правительств и признавать их дипломатическую неприкосновенность.

В последующем на стороне делегаций ДВР и РСФСР против такого подхода японской стороны выступили США, которые заставили Японию возвратить Северный Сахалин в ближайшем будущем. Произошло это в 1925 году.

Международная комиссия

Для расследования обстоятельств этого международного конфликта, была создана международная комиссия. В неё входили шесть человек от русского населения, столько же - от китайского, три человека от корейского общества и несколько других иностранцев, оказавшихся в то время в Николаевске-на-Амуре.

Вывод комиссии был однозначный - японские войска первыми напали на партизан.

См. также

Вооружённые силы сторон

• Вооружённые Силы Советской России
• Восточно-Сибирская советская армия
• Дальневосточная армия
• Земская рать
• Иностранная военная интервенция в России
• Народно-революционная армия Дальневосточной Республики
• Народно-революционный флот ДВР
• Партизанское движение на Дальнем Востоке России
• Партизанское движение в Забайкалье
• Сибирская армия
• Японское участие в Сибирской интервенции

Военные операции и конфликты

• Белогвардейский переворот в Приморье (1921)
• Гражданская война в России
• Дальневосточный театр военных действий Гражданской войны в России
• Приморская операция
• Читинские операции
• Японская оккупация Северного Сахалина

Государственные образования и органы власти сторон

• Герб Дальневосточной республики
• Дальбюро ЦК РКП(б)
• Дальневосточная республика
• Приморская областная земская управа
• Российская восточная окраина (государственное образование)
• Советская Россия
• Флаг Дальневосточной республики

Ноты, договора и соглашения сторон

• Гонготское соглашение
• Дайрэнская конференция (1921—1922)
• Российско-японские отношения
• Пекинский договор (1925)

Персоналии

• Блюхер, Василий Константинович
• Войцеховский, Сергей Николаевич
• Губельман, Моисей Израилевич
• Дитерихс, Михаил Константинович
• Лазо, Сергей Георгиевич
• Лохвицкий, Николай Александрович
• Луцкий, Алексей Николаевич
• Колчак, Александр Васильевич
• Краснощёков, Александр Михайлович
• Манторов, Вячеслав Иванович
• Нейман, Владимир Абрамович
• Розанов, Сергей Николаевич
• Семёнов, Григорий Михайлович
• Сибирцев, Всеволод Михайлович
• Таскин, Сергей Афанасьевич
• Тряпицын, Яков Иванович
• Уборевич, Иероним Петрович
• Янсон, Яков Давидович

Прочее

• Военный коммунизм
• Грабь награбленное

Источники

• «История Востока» в 6 томах. Том V «Восток в новейшее время (1914—1945 гг.)» — Москва, «Восточная литература», 1995. ISBN 5-02-018102-1
• «Японская интервенция 1918—1922 гг. в документах» И.Минц. — Москва, 1934 г. — 254 стр.

Литература

• Гутман А. Я. Гибель Николаевска-на-Амуре: страницы из истории гражданской войны на Дальнем Востоке. — Берлин, 1924.
• Английский перевод: Anatoly Gutman. Ella Lury Wiswell (trans.); Richard A. Pierce (ed.) The Destruction of Nikolaevsk-on-Amur, An Episode in the Russian Civil War in the Far East. — Limestone Press, 1993. — ISBN 0-919642-35-7
• Смоляк В. Г. Междоусобица. По следам нижнеамурской трагедии. — Хабаровск: Хабаровский краевой музей им. Н. И. Гродекова, 2009. — 128 с.; илл. — ISBN 978-5-94961-046-6
• Емельянов К. А. Люди в аду. (К 20-летию гибели Николаевска-на-Амуре с предисловием Я. Ловича) / Под науч. ред. Т. А. Губайдулиной и А. А. Хисамутдинова, Пер. с англ. Э. М. Люри-Визвелл ; М-во образования и науки РФ, Владивосток. гос. ун-т экономики и сервиса. — Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2004. — 228 с.: ил. — 200 экз. — 20,5 см.
• Яков Лович. Враги. — М.: Вече, 2007. — 352 с. — ISBN 978-5-9533-2431-1
• Уэда Т. Сибэриа сюппэй то Кита Карафуто мондай (Сибирская экспедиция и проблема Северного Сахалина) – Хоппо рёдо-но тии (Статус северных территорий). Токио. 1962. С. 99—100.

Ссылки

• [hrono.ru/sobyt/1900sob/1920nikol.html Николаевский инцидент.]
• [www.toz.khv.ru/special_issues/arkhiv/2008_07_03_nikolaevskiy_intsident/ Николаевский инцидент.]
• [www2.kokugakuin.ac.jp/kaihatsu/maa/yasukuni/index.html 『靖国の絵巻』―「慰霊と追悼」研究資料|國學院大學研究開発推進機構　研究開発推進センター.]
• [books.google.ru/books?id=FNhrCwAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false История дипломатии. 3 том. Дипломатия в Новейшее время (1919 - 1939 гг.). - В. П. Потемкин.]
• [books.google.ru/books?id=yef-AgAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false История гражданской войны в СССР. Том 5. Февраль 1920 - октябрь 1922 гг. - Г. Г. Алахвердов.]
• [kraeved.info/index.php?id=302 За советский Дальний Восток. Выпуск 4. Очерки и воспоминания о гражданской войне на Дальнем Востоке. – Владивосток: Дальневост. книж. изд-во, 1989. – 328 с.]
• [www.biografia.ru/arhiv/grvoyna19.html Военно-политическая обстановка на Дальнем Востоке весной 1920 г. — С. Н. Шишкин.]
• [ru.apircenter.org/archives/2753 Дальистпарт о корейском отряде Красной Армии Николаевского округа. — С.В. Сливко ]
• [www.kuriles-history.ru/up/lib/Cherevko%20K.E.%20Serp%20i%20Molot%20protiv%20samurajscogo%20mecha.pdf Серп и молот против самурайского меча. - К. Е. Черевко.]

Отрывок, характеризующий Николаевский инцидент

В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.


29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.