Николаев, Алексей Васильевич

Алексей Васильевич Николаев
Место рождения:	деревня Медведково (ныне Ярославская область), СССР
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Алексе́й Васи́льевич Никола́ев (род. 31 января 1935 в деревне Медведково Ярославской области) — российский промышленник.

Генеральный директор ОАО «АВТОВАЗ» в 1996—2002 годах.

Биография

А. В. Николаев родился в семье крестьян деревни Медведково Ярославской области.

Обучение

В 1950 году окончил 7 классов и по 1952 год учился в ремесленном училище города Ярославль. В 1954 году окончил 10 классов школы рабочей молодежи и был призван в ряды вооруженных сил СССР.

В 1964 году окончил Всесоюзный заочный политехнический институт по специальности «Технология машиностроения, металлорежущие станки и инструменты».

Трудовая деятельность

С 1955 года по 1967 год работал на Ярославском моторном заводе на следующих должностях: наладчик металлорежущих станков, инженер-конструктор, старший инженер-технолог, начальник лаборатории.

В 1967 году Николаев А. В. начал свою трудовую деятельность на Волжском автомобильном заводе в должности старшего инженера технолога корпуса «шасси» механосборочного производства (МСП). В дальнейшем работал: заместителем начальника цеха «шасси-3», начальником цеха «мотор-1», начальником цеха «шасси-1», начальником ремонтно-механического цеха МСП.

В августе 1975 года назначен директором корпуса вспомогательных цехов (КВЦ).

В 1978 году Николаев А. В. был назначен директором Димитровградского автоагрегатного завода (ДААЗ) Волжского объединения по производству легковых автомобилей.

В 1982 году назначен первым заместителем генерального директора Волжского объединения по производству легковых автомобилей. В октябре 1995 года назначен на должность генерального директора департамента производственной деятельности.

В 1990 — 1994 годах избирался областным депутатом, членом Президиума Куйбышевского (Самарского) областного Совета.

В 1996 — 2002 годах президент-генеральный директор ОАО «АВТОВАЗ».

Член Российской инженерной академии; член Ротари клуба «Тольятти»; лауреат Государственной премии в области техники (1980), удостоен звания «Заслуженный машиностроитель Российской Федерации», один из акционеров ОАО «Приморское».

Семья

Женат, имеет двух дочерей.

Награды и звания

• Награждён орденами Трудового Красного Знамени, Октябрьской Революции, Дружбы народов, «За заслуги перед Отечеством» IV степени.
• Решением Тольяттинской городской Думы от 10 мая 2000 года за особые заслуги перед городским сообществом Алексею Васильевичу Николаеву присвоено звание «Почётный гражданин города Тольятти».

Отрывок, характеризующий Николаев, Алексей Васильевич

– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.