Николаев, Валентин Александрович

Валентин Николаев
Общая информация
Полное имя	Валентин Александрович Николаев
Родился	16 августа 1921(1921-08-16) Еросово, Владимирская губерния, Советская Россия
Умер	9 октября 2009(2009-10-09) (88 лет) Москва, Россия
Гражданство	СССР
Рост	172 см
Вес	70 кг
Позиция	нападающий
Карьера
Клубная карьера*
1940—1952	ЦДКА	187 (79)
1952—1953	МВО	4 (2)
Национальная сборная**
1952	СССР (олимп.)	2 (0)
Тренерская карьера
1964—1965	ЦСКА
1966—1967	СКА (Хабаровск)
1969	ВС СССР
1969—1973	ЦСКА
1970—1971	СССР
1974—1985	СССР (мол.)
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Валенти́н Алекса́ндрович Никола́ев (16 августа 1921, Еросово, Владимирская губерния, Советская Россия — 9 октября 2009, Москва, Россия) — советский футболист, тренер. В прошлом, правый инсайд ЦДКА и сборной СССР. Заслуженный мастер спорта СССР (1948). Заслуженный тренер СССР (1970). Заслуженный работник физической культуры Российской Федерации. Инженер-полковник в отставке.

Биография

Родился во Владимирской области, в семье железнодорожника. Через некоторое время семья переехала в Москву. Там будущий футболист стал играть за команду «Казанка» при железнодорожном депо «Москва-Пассажирская» Казанской железной дороги. Затем этот клуб был преобразован в общество «Локомотив».

Уйдя в армию, он был замечен спортивным начальством и призван проходить службу в команде ЦДКА. Николаев, несмотря на свой юный возраст быстро закрепился в основе команды, партнёры относились к нему хорошо, а тогдашний форвард ЦДКА Сергей Капелькин даже взял шефство над Валентином. В двух первых послевоенных чемпионатах Николаев стал лучшим бомбардиром, вместе с командой стал пятикратным чемпионом страны и трёхкратным обладателем кубка. Вошёл в историю футбола как член знаменитой пятёрки нападения ЦДКА (Дёмин, Николаев, Бобров, Федотов, Гринин). После расформирования клуба, как и многие товарищи попробовал играть в команде города Калинина, в сборной Московского Военного Округа. Однако после неудачи на Олимпиаде-1952 в стране расформировывали все военные команды. Тогда Николаев решил завершить карьеру футболиста. Окончив инженерный факультет Военной академии бронетанковых и механизированных войск имени Маршала Советского Союза Малиновского, отправился служить в войска. До 1963 года командовал различными подразделениями войск сначала в Германии, затем в Белорусском Военном Округе.

В 1964 году он вернулся в футбол в качестве тренера, поднимать армейский клуб. Однако, после двух бронзовых сезонов подряд, его отправили в Хабаровск. В период 1970—1973 годов ему снова доверили ЦСКА, который стал чемпионом, а заодно и сборную страны, не проигравшую при Николаеве ни одного матча. Несмотря на успех сборной, от работы его отстранили, предложив сосредоточиться на работе в ЦСКА.

С 1974 года более 10 лет являлся главным тренером молодёжной сборной, выиграв с ней два европейских чемпионата.

Скончался в Москве в возрасте 88 лет.

Достижения

• Чемпион СССР 1946, 1947, 1948, 1950, 1951, 1970
• Серебряный призёр чемпионатов: 1945, 1949
• Бронзовый призёр чемпионата СССР: 1964, 1965
• Обладатель Кубка СССР 1945, 1948, 1951
• Лучший бомбардир чемпионата СССР: 1946 (16 голов), 1947 (14 голов)
• Член клуба Григория Федотова: 111 голов
• В сборной СССР (1952) 2 официальных матча и 9 неофициальных, 3 гола.
• Участник Олимпийских игр 1952 года (3 матча).
• Привёл молодёжную сборную СССР к победам на чемпионатах Европы: 1976, 1980

Правительственные награды

• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (4 сентября 1997) — за заслуги перед государством, большой вклад в развитие физической культуры и спорта и в связи со 100-летием отечественного футбола
• Орден Красной Звезды
• Орден Дружбы народов (1981).

Библиография

• Автор книги «Я — из ЦДКА!», вышедшей в 90-х годах.

Ссылки

• [www.rusteam.permian.ru/players/nikolaev.html Профиль на сайте «Сборная России по футболу»]
• [www.cskamini.ru/?/vestnik&num=35&article=217 Статья о футболисте в Вестнике МФК ЦСКА]
• [sport-necropol.narod.ru/nikolaev.html Спортивный некрополь]

</div>

Отрывок, характеризующий Николаев, Валентин Александрович

– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.