Николаифиртель

Николаифиртель (нем. Nikolaiviertel — «квартал Николая») — исторический квартал в берлинском районе Митте на восточном берегу Шпрее, ограниченный рекой, Ратушной улицей (нем. Rathausstraße), Шпандаусской улицей (нем. Spandauer Straße) и Мюлендаммом (нем. Mühlendamm). В центре старейшего жилого квартала Берлина находится церковь Святого Николая.

История

В Средние века здесь проходили торговые пути. В месте пересечения дороги с рекой поселились ремесленники и торговцы. Около 1200 года появилась позднероманская базилика — церковь св. Николая. Берлин развивался вокруг двух центров: собственно Берлина — более крупного посёлка к востоку от Шпрее и Кёльна, расположенного прямо напротив него на западном берегу реки. Оба селения соединял мост Мюлендамм. Селения получили городские права к 1230 году.

Первый сохранившийся документ, в котором упоминается Кёльн, датируется 28 октября 1237 года. Первое письменное упоминание Берлина относится к 1244 году. Поскольку оба города быстро срослись, за год рождения Берлина принят 1237 г. 20 марта 1307 года оба города объединились в город Берлин-Кёльн, в 1486 году курфюрст Иоганн Цицерон объявил его своей постоянной резиденцией. К этому времени город уже превратился в важную торговую площадку в составе Ганзейского союза. Растущая экономическая мощь и относительное благосостояние позволили купцам перестроить церковь св. Николая уже в 1264 году в готическую зальную церковь. Запоминающийся асимметричный средневековый фасад церкви со стройной башней сохранился до конца XIX в., когда в 1870-е годы был заменён двумя неоготическими башнями. За всё время Николаифиртель избежал каких-либо серьёзных изменений, на его узких и кривых улочках по-прежнему жили и работали преимущественно ремесленники.

В связи с празднованием в 1937 году 700-летнего юбилея Николаифиртель появились планы его коренной перестройки. Ветхие, изношенные и непригодные для жилья постройки вокруг Николаикирхе подлежали сносу, а на освободившемся месте планировалось возвести «Староградский форум» с использованием имевших историческую ценность фасадов берлинских жилых домов, подлежавших сносу в соответствии с проектом создания «Столицы мира Германии». Для целей форума изъятое государством здание церкви Святого Николая было объявлено «музыкальным собором».

Во Вторую мировую войну с 1943 по 1945 годы Николаифиртель подвергся массированным бомбардировкам и был разрушен во время уличных боёв. После войны руины были снесены. Многие десятилетия эта территория не учитывалась в градостроительных планах Берлина. Власти столицы ГДР концентрировались на жилом строительстве и больших репрезентативных проектах как, например, Шталиналлее (нем. Stalinallee — аллея Сталина) (впоследствии Карл-Маркс-аллее). Планом 1959 года даже предусматривалось возвести на месте Николаифиртель пристань для прогулочных пароходов по Шпрее.

Ситуация изменилась лишь с приближением 750-летия Берлина, когда было принято решение восстановлении исторического центра столицы. Николаифиртель был восстановлен в юбилейный для Берлина 1987 год.

Новый Николаифиртель

Восстановление квартала заключалось в реставрации немногих сохранившихся зданий и строительстве новых зданий, некоторые из которых были украшены историзированными фасадами, а другие представляли собой адаптированные панельные сооружения особого вида — с фронтонами, орнаментами и литыми украшениями снаружи и современными квартирами внутри.

Разрушенный Второй мировой войной квартал Николая был воссоздан в том виде, каком он существовал до разрушения. Ряд небольших жилых домов преимущественно вокруг церкви был возведён заново в своих исторических формах. Бронзовая скульптура св. Георгия, сражающегося с драконом, 1853 года из внутреннего двора Городского дворца заняла место на маленькой площади на набережной Шпрее. Мощёные по старым образцам узенькие переулки проложены в соответствии с сохранившимися планами. На площади в почти 50 тысяч кв. м. проживает около 2 тысяч жителей в почти 800 квартирах. В квартале работает 33 небольших магазинчика, 22 заведения общественного питания и различные музейные учреждения, как, например, Николаикирхе и дворец Эфраима.

• Nikolaiviertel 2a.jpg

  Панельное здание в историзированной форме

• Nikolaiviertel 3a.jpg

  На площади у церкви св. Николая

• Berlin Nikolaiviertel Nussbaum.jpg

  Ресторан «У орехового дерева»

• Nikolaiviertel 4a.jpg

  Скульптура св. Георгия, сражающегося с драконом

• A.E. Grell.jpg

  Памятная доска на доме, где родился Эдуард Грель

• A.E. Grell 1.jpg

  Скульптурный портрет Эдуарда Греля. 1886

Библиография

• Uwe Kieling, Johannes Althoff: Das Nikolaiviertel. Spuren der Geschichte im ältesten Berlin, Berlin-Edition 2001, ISBN 3-8148-0080-X
• Benedikt Goebel: Der Umbau Alt-Berlins zum modernen Stadtzentrum, Verlagshaus Braun Berlin 2003, ISBN 3-935455-31-3

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Николаифиртель
• [www.nikolaiviertel-berlin.de/ Официальный сайт]
• [www.berlin-tourist-information.de/cgi-bin/sehenswertes.pl?id=13393 Достопримечательности Николаифиртель (нем.)]

Отрывок, характеризующий Николаифиртель

– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]