Николаи, Георг Фридрих

Георг Фридрих Николаи

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Георг Фридрих Никола́и (нем. Georg Friedrich Nicolai; 6 февраля 1874 года, Берлин — 8 октября 1964 года, Сантьяго) — немецкий врач, физиолог, пацифист и эмигрант. Доктор медицины, профессор.

Биография

Учился в Кенигсберге, Париже и Хайдельберге и получил ученую степень кандидата наук в 1901 г. в Лейпциге. Окончил Берлинский университет, работал в Берлине, приват-доцент по кафедре физиологии в Берлинском университете, затем профессор. Был последователем И. П. Павлова и австрийского врача Ф. Крауса, в 1910 году опубликовал исследование по электрокардиографии.

В 1914 году, в связи с началом Первой мировой войны и опубликованием заявления 93 представителей германской интеллигенции (Манифест 93-х), поддерживавших участие Германии в войне, выпустил свой антивоенный манифест «Воззвание к европейцам», который вместе с ним подписали Альберт Эйнштейн, председатель Международного бюро мер и весов астроном Вильгельм Фёрстер и философ Отто Бук. Не собрав остальных подписей, и, следовательно, не имея возможности напечатать своё «Воззвание», Николаи, на свою личную ответственность, включил его в курс лекций о войне, который он собирался прочесть в летнем семестре 1915 года. Вскоре он был арестован и заключен в крепость Грауденц.

Здесь, без всякой помощи, почти без книг, он написал «Биологию войны», рукопись которой удалось переправить в Швейцарию, где цюрихский издатель Орелль-Фюссли в 1917 году выпустил первое издание этой книги на немецком языке. В этом же году Данцигский военный суд приговорил его к новому тюремному заключению сроком на пять месяцев. В Германии книга распространялась подпольно в сотнях экземпляров. Вследствие развёрнутой против него травли в 1920 году был лишён права чтения лекций.

В 1922 году вынужден был эмигрировать в Южную Америку, где занимался врачебной деятельностью и преподаванием в Аргентине и Чили. В 1936 году стал профессором в Ветеринарном институте в Сантьяго, в Чили.

Активно выступал против социал-дарвинизма. В 1930-е годы написал книгу по истории национал-социалистического движения, в которой охарактеризовал национализм как явление, представляющее собой одну из величайших опасностей для дальнейшего развития человечества.

«Биология войны»

Книга «Биология войны», написанная в Германии во время Первой мировой войны, выражала надежду Г. Ф. Николаи увидеть объединенную Европу и предотвратить новую войну. Она имела огромную популярность и была переведена на многие языки мира, в т. ч. в 1926 году была выпущена на русском языке.

Сочинения

• Николаи Г. Ф. «Биология войны. (Мысли естествоведа)». Предисловие Роллана Ромэна, Издание «Переводчика», Л., 1926, 244 с.
• Николаи Г. Ф. [scilib-biology.narod.ru/Nikolai/biowar.htm «Биология войны. Мысли естествоведа»], СПб, «Манускрипт», 1995, 304 с.
• Николаи Г. Ф. «Биология войны. Мысли естествоведа», М.: «ЛКИ», 2007, 248 с.
• [press.princeton.edu/chapters/s8359.html Manifesto to the Europeans] (англ.)

Литература

• Роллан Р. «Великий европеец Г. Ф. Николаи», «Призыв к европейцам» // Сборник «Предтечи» // Р.Роллан. «Собрание сочинений», т. XVIII, Л., «ГИХЛ», 1935
• Wolf William Zülzer. «Der Fall Nicolai». Societäts-Verlag, Frankfurt a. M. 1981.  (нем.)
• Herbert Gantschacher(editor) «Theatre Form as an Articulated Way of Life» including essays of Hubert Steiner(Vienna), Katharina Rostock(Berlin), Jean-Jacques Van Vlasselaer(Ottawa), Marjan Bevk(Bovec), Erich Heyduck(Vienna) and Brenda Harker(Oakland) in «The Unifying Aspects of Cultures» — TRANS-Studien Bd. 1 LIT, Vienna-Berlin 2004; ISBN 3-8258-7616-0  (англ.)
• Herbert Gantschacher «Witness and Victim of The Apocalypse» — ARBOS, Vienna-Salzburg-Arnoldstein 2007  (англ.)

Ссылки

• [antimilitary.narod.ru/XX.htm#nikolai Г. Ф. Николаи в проекте «Вне насилия»]

Отрывок, характеризующий Николаи, Георг Фридрих

– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.