Аносов, Николай Павлович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Николай Павлович Аносов»)
Перейти к: навигация, поиск
Николай Павлович Аносов
Дата рождения

5 (17) февраля 1900(1900-02-17)

Место рождения

Борисоглебск, Тамбовская губерния, Российская империя

Дата смерти

1962(1962)

Место смерти

Москва, СССР

Страна

СССР СССР

Профессии

дирижёр, педагог, профессор

Сотрудничество

МГК имени П. И. Чайковского

Награды

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Ано́сов Николай Павлович (5 [17] февраля 1900, Борисоглебск — 2 декабря 1962, Москва) — советский дирижёр, педагог, историк и теоретик дирижирования, композитор, пианист, музыкальный критик и переводчик иностранной литературы о музыке. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1951). Отец Геннадия Рождественского.



Биография

Личность Н. П. Аносова являла собой образец редкостной гармонии. Высокий профессионализм, обширный репертуар, тонкая интуиция и четкость — все это сочеталось в Николае Павловиче с такими чертами как неизменная доброжелательность к людям, общительность и чувство юмора.

Н. П. Аносов начал заниматься музыкой с четырёхлетнего возраста, однако завершил он музыкальное образование лишь в 1943 году, окончив экстерном композиторский факультет Московской консерватории под руководством Ан. Александрова. К этому времени он уже на протяжении трех лет вёл класс дирижирования, а с 1949 года был заведующим кафедрой оперно-симфонического дирижирования (с 1951 года — профессор).

Концертно-исполнительскую деятельность Н. П. Аносов начал как главный дирижёр филармонии Ростова-на-Дону (1937—1938) и Бакинской филармонии (1938—1939). Кроме того, в эти годы он преподавал в Азербайджанской консерватории. Артистическая жизнь Н. П. Аносова была связана с Всесоюзным радио, оперной студией консерватории и Московской филармонией. Он гастролировал в Польше, Венгрии, Бельгии, КНР, регулярно выступал с Государственным симфоническим оркестром Союза ССР. В годы Отечественной войны Н. П. Аносов возглавлял фронтовой музыкальный театр ВТО.

Николай Павлович дирижировал громадным количеством произведений, быстро овладевая особенностями любой партитуры, активно пропагандировал современную зарубежную и русскую музыку XVIII века. Его концертные программы отличались большим стилистическим разнообразием.

Н. П. Аносов выступал в печати по вопросам дирижёрского искусства. Им написан труд «Практическое руководство по чтению симфонических партитур» (М-Л., 1951). Он перевел на русский язык книгу «О дирижировании» Г. Вуда (М., 1958) и осуществил редакцию перевода книги Ш. Мюнша «Я — дирижер»

Напишите отзыв о статье "Аносов, Николай Павлович"

Литература

  • Н. П. Аносов. Литературное наследие. Переписка. Воспоминания современников, М., 1978;
  • И. Бэлза. Вступительное слово в программе концерта Памяти Николая Павловича Аносова /к 110-летию со дня рождения/ 25 апреля 2010 года

Ссылки

  • [files.school-collection.edu.ru/dlrstore/b56ff268-c3ad-2704-361a-c41e891f686d/1009749A.htm Аносов, Николай Павлович]
  • [ourbaku.com/index.php5/Аносов_Николай_Павлович_-_музыкант АНОСОВ Николай Павлович (1900—1962 гг.)]


Отрывок, характеризующий Аносов, Николай Павлович

Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.