Николай Ставрогин

Николай Всеволодович Ставрогин — центральный персонаж романа Ф. М. Достоевского «Бесы». Это также одна из ключевых фигур для всего творчества Достоевского.

Фамилия «Ставрогин» происходит от греческого слова σταυρός — вертикальный столб.

Краткая биография персонажа

До начала действия романа

Текст романа «Бесы» позволяет восстановить предысторию персонажа. Николай Ставрогин родился в 1840 году. Воспитывался без отца, Всеволод Николаевич Ставрогин покинул семью, когда сын был ещё маленьким. С 8 лет с ним занимается Степан Трофимович Верховенский. С осени 1855 по декабрь 1860 учился в Петербургском лицее. С 1861 — служил в гвардии, за участие в двух дуэлях, где «убил одного из своих противников наповал, а другого искалечил» в 1862 был отдан под суд и разжалован в солдаты. В 1863 участвовал в подавлении польского восстания, за что был произведен в офицеры, затем подал в отставку. В 1864 сблизился с Петром Верховенским, Лебядкиным и Кирилловым; в июне того же 1864 года соблазняет соседскую девочку Матрёшу, которая вскоре вешается.

О последнем факте Ставрогин рассказывает в неопубликованной главе романа «У Тихона», которая должна была стать девятой, заключительной главой второй части романа, а в более поздней редакции — первой главой третьей части. Впрочем, факт невключения этой главы в окончательную редакцию (помимо чисто цензурных соображений), возможно, является показателем осознанного переосмысления образа Ставрогина писателем. А. Л. Бем в своей работе «Эволюция образа Ставрогина» писал, что Достоевский не желает допустить Ставрогина до крайней черты нравственного падения. Так, в одном из черновых вариантов главы «У Тихона» на следующий день после своей исповеди Ставрогин посылает записку со словами: «все это я вам солгал… я немного был не в своем уме…». Там же описано, что вскоре после этого он тайно женится на хромоножке Марье Лебядкиной.

В июне 1865 он приезжает к матери. Тогда он вызвал всеобщее возмущение тем, что оттаскал за нос помещика Гаганова, укусил за ухо губернатора и публично поцеловал чужую жену. Этот эпизод объяснили белой горячкой, вслед за этим Ставрогин уезжает за границу, в Европу, что стало началом его четырёхлетних путешествий.

В 1867 он начал проводить эксперименты по влиянию на Шатова и Кириллова (которые можно охарактеризовать как духовное растление), участвует в реорганизации тайного общества, пишет устав для него, а в конце следующего, 1868 года отказывается от российского подданства. К этому же времени относятся романы Ставрогина с Марией и Дарьей Шатовой (женой и сестрой Ивана Шатова). Тогда же начинаются и его странные, трагичные отношения с Лизой Тушиной.

Внешняя характеристика

Фёдор Михайлович Достоевский описывает Николая Ставрогина как демонического красавца. Подробный портрет героя даётся во второй главе романа «Принц Гарри. Сватовство». Рассказчик описывает прибывшего в 1865 году в родной город Ставрогина как очень красивого молодого (примерно 25 лет) человека, вопреки своей репутации — хорошо одетого, изящного и благовоспитанного. «Он был не очень разговорчив, изящен без изысканности, удивительно скромен и в то же время смел и самоуверен как у нас никто.» Описывая черты его лица: чёрные волосы, светлые ясные и спокойные глаза, нежный цвет лица, яркий румянец, белые зубы и «коралловые» губы, рассказчик характеризует их как «чрезмерные», отмечая некоторую искусственность его красоты, схожесть лица с маскою. Также Николая Ставрогина отличала физическая сила и рост выше среднего. Его появление оказало сильное влияние на женскую часть общества: «Все наши дамы были без ума от нового гостя. Они резко разделились на две стороны, — в одной обожали его, а в другой ненавидели до кровомщения; но без ума были и те и другие». Второе описание приходится уже на 1869 год, где тот же рассказчик, не заметив особых внешних изменений, отмечает изменения внутренние: «прежде хоть и считали его красавцем, но лицо его действительно „походило на маску“, как выражались некоторые из злоязычных дам нашего общества. Теперь же, — теперь же, не знаю почему, он с первого же взгляда показался мне решительным, неоспоримым красавцем, так что уже никак нельзя было сказать, что лицо его походит на маску. Не оттого ли, что он стал чуть-чуть бледнее чем прежде и, кажется, несколько похудел? Или может быть какая-нибудь новая мысль светилась теперь в его взгляде?..».

Прототипы

Роман Бесы после написания считался изображением нечаевщины (он и в самом деле был откликом на злободневное тогда дело Нечаева). В 1920-е годы вопрос о прототипах главного героя романа был поставлен Л. П. Гроссманом, который посчитал его «первой монографией о Бакунине». Однако В. П. Полонский оценил эту версию как неубедительную и доказал, что она не является верной. Он предположил, что прототипом «аристократа, пошедшего в демократию» Ставрогина был петрашевец Н. А. Спешнев. Достоевский в молодости был лично знаком с этим атеистом, социалистом и коммунистом, который оказал сильнейшее влияние на будущего писателя. Фёдор Михайлович после называл Спешнева «мой Мефистофель». 8/20 октября 1870 Достоевский писал издателю «Русского вестника» М. Н. Каткову: «Я сел за поэму об этом лице потому, что слишком давно уже хочу изобразить его. По моему мнению, это и русское и типическое лицо… Я из сердца взял его».

Психическое здоровье Ставрогина

Ряд психологов и психиатров рассматривали изображённую Достоевским личность Николая Ставрогина с профессиональной точки зрения. Часть из них считает, что его странные поступки являются следствием шизофрении.

Литература

• [www.niknas.hop.ru/4dost/1dost_enz/dost_enz2-14.htm#Ставрогин Ставрогин Николай Всеволодович] — статья из [www.niknas.hop.ru/4dost/1dost_enz/dost_enz.htm Достоевский. Энциклопедия] / Николай Наседкин. — Алгоритм, 2003. — 800 с. — (Русские писатели). — 5000 экз. — ISBN 5-9265-0100-8.
• [www.cyclopedia.ru/83/209/2646240.html Николай Ставрогин] — статья из Энциклопедия литературных героев / Сергей Всеволодович Стахорский. — М.: Аграф, 1997. — С. 383-385. — 495 с. — 7000 экз. — ISBN 5-7784-0013-6.. Л. И. Сараскина
• Николай Бердяев. [www.magister.msk.ru/library/philos/berdyaev/berdn022.htm Ставрогин] // Русская мысль. — 1914. — Т. V. — С. 80-89.
• Людмила Ивановна Сараскина. Федор Достоевский. Одоление демонов. — М.: Согласие, 1996. — 462 с. — ISBN 5-86884-048-8.
• Владимир Сергеевич Ефремов. Великая сила, ушедшая в мерзость (Жизнь и смерть Николая Ставрогина) // Самоубийство в художественном мире Достоевского. — СПб.: Издательство «Диалект», 2008. — С. 445-517. — 584 с. — ISBN 978-5-98230-037-9.
• Ковалева Светлана Викторовна [cyberleninka.ru/article/n/antihrist-n-stavrogin-ili-p-verhovenskiy-po-romanu-f-m-dostoevskogo-besy Антихрист: Н. Ставрогин или П. Верховенский (по роману Ф. М. Достоевского «Бесы»)] // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1: Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. — 2009. — Вып. 1.
• Михаил Малышев; пер. О. С. Мастюгиной. [elar.urfu.ru/handle/10995/3216 Крайности нигилизма: образ Ставрогина в романе Достоевского «Бесы»] // Alter Idem. — М., 2009. — Вып. 2: Феноменология реальности: конструктор и концепт. — С. 110-123.
• Илья Овчинников. [old.russ.ru/krug/06vvodka-pr.html Достоевский и нигилизм // Вступление к части II]. Русский журнал (28 Февраля 2001). Проверено 4 октября 2013.
• Москвина Е.В. [sites.google.com/site/sonnepreisterin/home/stati/stavrogin-obraz-fantom Ставрогин - образ-фантом.]

Отрывок, характеризующий Николай Ставрогин

Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.