Николай Японский

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Николай и фамилией Касаткин.

Архиепископ Николай Японский
Имя в миру	Иван Дмитриевич Касаткин
Рождение	1 (13) августа 1836(1836-08-13) Березовский погост, Бельский уезд, Смоленская губерния, Российская империя
Смерть	3 (16) февраля 1912(1912-02-16) (75 лет) Токио, Япония
Монашеское имя	Николай
Почитается	в православии
Прославлен	10 апреля 1970 года
В лике	равноапостольных
Главная святыня	части мощей в Токийском соборе и Хакодатской Церкви
День памяти	3 (16) февраля
Атрибуты	книга, епископское облачение
Труды	перевод на бунго Нового Завета, Псалтыри и богослужебных книг
Подвижничество	основатель Православной церкви в Японии
Награды

Архиепи́скоп Никола́й Японский (в миру — Ива́н Дми́триевич Каса́ткин, яп.: ニコライ・カサートキン; 1 [13] августа 1836, Березовский погост, Смоленская губерния — 3 [16] февраля 1912, Токио, Япония) — архиепископ Русской Церкви; миссионер, основатель Православной церкви в Японии, Почётный член Императорского Православного Палестинского Общества. Прославлен в лике святых как равноапостольный; память — 3 (16) февраля.

Биография

Родился в Березовском погосте Бельского уезда Смоленской губернии (ныне д. Береза Мостовского сельского округа Оленинского района Тверской обл.) в семье дьякона. Окончил Бельское духовное училище и Смоленскую духовную семинарию. В числе лучших учеников в 1857 году был рекомендован и поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию где в 1860 году, узнав, что есть вакансия на должность настоятеля церкви при недавно открытом русском консульстве в городе Хакодатэ (Япония), подал заявку и был избран для этого служения. Тогда же принял постриг.

2 июля 1861 года прибыл в Хакодатэ. Первые годы своего нахождения в Японии о. Николай самостоятельно изучал японский язык, культуру и быт японцев и занимался организационными вопросами для открытия подворья Русской православной церкви. Первым японцем, обращённым в христианство о. Николаем в 1868 году, стал синтоистский священнослужитель Такума Савабэ, бывший самурай, пришедший в дом к о. Николаю, чтобы убить его, так как считал, что христианство — средство, используемое другими государствами для захвата Японии. Но святитель остановил его, сказав, что нельзя судить о каком-либо предмете, не зная его. Это высказывание заинтриговало синтоиста. Впоследствии он часто беседовал с о. Николаем, с величайшей любознательностью впитывал в себя неведомое для себя учение, а затем принял православие и в конце концов стал священником. К 1870 году православная община насчитывала свыше 4 000 человек, а к 1912 году — около 33 тысяч человек и 266 православных общин.

За полвека служения в Японии покидал её только дважды: в 1870 и в 1880 году. В 1870 году по ходатайству о. Николая, возведённого в сан архимандрита, была открыта русская духовная миссия с центром в Токио в ведении Камчатской епархии. В 1880 году о. Николай возведён в сан епископа Ревельского, викария Рижской епархии. В процессе миссионерской деятельности о. Николай перевёл на японский язык Священное Писание, другие богослужебные книги, создал духовную семинарию, начальные школы для девочек и мальчиков, библиотеку, приют и другие учреждения. Издавал православный журнал «Церковный вестник» на японском языке. 8 марта 1891 года был освящен кафедральный Воскресенский собор (называемый японцами Николай-до).

Во время русско-японской войны остался со своей паствой в Японии, однако в общественных богослужениях участия не принимал, так как согласно чинопоследованию богослужений (и благословению самого свт. Николая Японского), японские христиане молились о победе своей страны над Россией: «Сегодня по обычаю я служу в соборе, но отныне впредь я уже не буду принимать участия в общественных Богослужениях нашей церкви… Доселе я молился за процветание и мир Японской империи. Ныне же, раз война объявлена между Японией и моей родиной, я, как русский подданный, не могу молиться за победу Японии над моим собственным отечеством. Я также имею обязательства к своей родине и именно поэтому буду счастлив видеть, что вы исполняете долг в отношении к своей стране».

Когда в Японию стали прибывать русские пленные (общее их число достигало 73 тыс. чел.), епископ Николай с согласия японского правительства образовал Общество духовного утешения военнопленных. Для окормления пленных им были отобраны пять священников, владевших русским языком. Пленные снабжались иконами и книгами. Сам владыка неоднократно обращался к ним письменно (самого Николая к пленным не пускали).

24 марта 1906 года Святейший Синод возвёл его в сан архиепископа Японского. В том же году было основано Киотоское викариатство.

После кончины архиепископа Николая японский император Мэйдзи лично дал разрешение на захоронение его останков в пределах города.

Награды

• Орден Святого Владимира I степени
• Орден Святого Александра Невского с бриллиантами
• Орден Святого Александра Невского
• Орден Святой Анны I степени
• Орден Святого Владимира II степени

Канонизация

10 апреля 1970 года причислен к лику святых. Ему была написана служба митрополитом Ленинградским и Новгородским Никодимом (Ротовым) и опубликована в 1978 году.

Литература

• Архиепископ Антоний (Мельников). Святой равноапостольный архиепископ Японский Николай. // Богословские труды, 1975, сб.14
• О. В. Шаталов. [www.krotov.info/history/19/1860/shatalo.html Святитель Николай (Касаткин) в первый период деятельности Российской православной миссии в Японии (1861—1875 гг.)]
• Кедров Н. Архиепископ Николай Японский в письмах к протоиерею Н. В. Благоразумову // Русский Архив. — СПб., 1912. — № 3. — С. 379—402.

Ссылки

• [ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?1_3748 Николай Японский, святой, равноапостольный] на сайте «Русское Православие»
• [www.pravoslavie.ru/cgi-bin/sykon/client/display.pl?sid=771&did=193 Миссия в стране восходящего солнца] // Сайт Православие.Ru
• Епископ Александр (Милеант). [www.pravmir.ru/article_238.html Святитель Николай Японский]
• [www.faceofrussia.ru/grandfa/nikjap/?sid=d8n34c6qrl-3mm0d2fc Святой равноапостольный Николай, архиепископ Японский]
• [www.pravoslavie.ru/put/2934.htm «Святый Николае, иерарше равноапостольне, молися… о всем мире»]
• [archiepisckop.ru/ Сайт, посвящённый святителю Николаю Японскому]

Отрывок, характеризующий Николай Японский

Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]