Николай и Александра
Николай и Александра | |
Nicholas and Alexandra | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Продюсер | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Кинокомпания |
Columbia Pictures Corporation, |
Длительность |
183 мин. |
Страна | |
Год | |
«Николай и Александра» (англ. Nicholas and Alexandra) — фильм Франклина Шеффнера. Экранизация книги Роберта Мэсси (en:Robert K. Massie). Две премии «Оскар».
Содержание
Сюжет
Фильм рассказывает о семейной жизни последнего русского императора Николая II. Сюжетная линия тянется с рождения великого князя и цесаревича Алексея и заканчивается расстрелом в Ипатьевском доме. В основном показаны сцены взаимоотношений между Николаем и его супругой, параллельно показывают сцены Петербургской жизни, а также важные события — Кровавое воскресенье, Первая мировая война, Революции. В фильме также показаны Ленин, Сталин, Троцкий, Керенский, Распутин и множество других исторических лиц.
В ролях
- Джейстон, Майкл — император Николай II
- Джанет Сазман — императрица Александра Фёдоровна
- [en.wikipedia.org/wiki/Roderic_Noble Родерик Нобл] — цесаревич Алексей
- [en.wikipedia.org/wiki/Fiona_Fullerton Фиона Фуллертон] — великая княжна Анастасия Николаевна
- [en.wikipedia.org/wiki/Ania_Marson Аня Марсон] — великая княжна Ольга Николаевна
- Линн Фредерик — великая княжна Татьяна Николаевна
- [en.wikipedia.org/wiki/Candace_Glendenning Кандас Гленденнинг] — великая княжна Мария Николаевна
- Гарри Эндрюс — великий князь Николай Николаевич (дядя Николаша)
- Ирени Уорт — императрица Мария Федоровна
- [en.wikipedia.org/wiki/Timothy_West Тимоти Вест] — доктор Боткин
- Жан-Клод Дро (en:Jean-Claude Drouot) — Пьер Жильяр
- [en.wikipedia.org/wiki/Guy_Rolfe Гай Рольф] — профессор Фёдоров
- Джек Хоукинс — граф Фредерикс
- Мартин Поттер — князь Юсупов
- Том Бейкер — Распутин
- Джон Гэллам — Нагорный
- Кэтрин Скофилд — Теглева
- Эрик Портер — Пётр Столыпин
- Лоуренс Оливье — Сергей Витте
- Майкл Редгрейв — Сергей Сазонов
- Морис Дехем — Владимир Коковцов
- Ральф Трумэн — Родзянко
- Гордон Гостелоу — Гучков
- Джулиан Гловер — Гапон
- Рой Дотрис — генерал Алексеев
- Джон Форбс-Робертсон — генерал Воейков
- [en.wikipedia.org/wiki/John_Wood_(English_actor) Джон Вуд] — полковник Кобылинский
- Джон Мак-Энери — Керенский
- Майкл Брайант — Ленин
- Брайан Кокс — Троцкий
- Вивьен Пиклс — Крупская
- Джеймс Хазельдин — Сталин
- Стефен Грейф — Мартов
- Стивен Беркофф — Панкратов
- Девид Гилс — Голощёкин
- Иэн Холм — комиссар Яковлев
- Алан Вебб — комиссар Юровский
- Александер Нокс — американский посол
Рецензии и отзывы
- В. Кузнецов. Целлулоидная клюква // «Известия», № 10 (16938) от 13 января 1972. стр.4
См. также
Напишите отзыв о статье "Николай и Александра"
Ссылки
- «Николай и Александра» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- Мэсси, Роберт. [zakharov.ru/index.php?option=com_books&task=book_details&book_id=317&Itemid=56 Николай и Александра]. — М.: «Захаров», 2006. — 640 с. — ISBN 5-8159-0630-1.
|
Это заготовка статьи об американском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Николай и Александра
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.