Бродский, Николас
| Николас Бродский |
Ни́колас Бро́дский (англ. Nicholas Brodszky (также Brodsky), венг. Brodszky Miklós; 20 апреля 1905, Одесса, Херсонская губерния — 24 декабря 1958, Лос-Анджелес) — американский композитор, автор популярных песен. Широкую известность получила его музыка к кинофильмам «Петер» (1934), «Любимец Нового Орлеана» (1950), «Серенада» (1956) и другие. Пять раз был номинирован на «Оскар» в категории «Лучшая оригинальная песня к фильму».
Биография
Николас Бродский родился в Одессе в 1905 году, в еврейской семье (девичья фамилия матери Зайдман)[1]. После революции его семья покинула Российскую империю и поселилась в Будапеште[2]. В 1920-е годы Николас учился музыке в разных городах Европы, написал несколько песен и опереточных номеров. В 1929 году будапештский джаз-оркестр Миклоша Бродского записал несколько грампластинок популярных шлягеров в джазовой аранжировке Ефима Шахмейстера[3]. В 1931 году участвовал в написании музыки для фильма «Большой аттракцион» (Die große Attraktion, у этого фильма, кроме Бродского, были ещё 3 композитора)[4].
В 1934 году Бродский уехал в США (по другим источникам, сначала в Великобританию), где стал автором музыки ко многим кинофильмам. Стихи к его песням чаще всего писал Сэмми Кан. Самым известным фильмом с его музыкой стал «Любимец Нового Орлеана» (1950), песня «Be My Love» из этого фильма вошла в мировую песенную классику.
Написал музыку водевилей для американских еврейских театров и для художественного фильма на идише «Дер Пуримшпилер» (1937)[5].
Умер в больнице Cedars of Lebanon, в возрасте 53 лет[6][7].
Некоторые известные песни Бродского
- Be My Love («Любимец Нового Орлеана», 1950). Эта и следующая песня в исполнении Марио Ланца всего за год превысили миллионный тираж продаж и завоевали «золотой диск»[8].
- Because You're Mine.
- I'll Never Stop Loving You («Люби меня или покинь меня», 1955).
- Serenade.
- My Destiny.
Для фильма «Принц-студент» (1954), экранизации одноимённого мюзикла Зигмунда Ромберга, Бродский написал три дополнительные песни на стихи Пола Фрэнсиса Уэбстера:
- Summertime in Heidelberg.
- Beloved.
- I'll Walk with God.
Фильмография
- Die große Attraktion (1931)
- Der brave Sünder (1931)
- Gitta entdeckt ihr Herz (1932); песню из этого фильма (в русском переводе: «Записка») любила исполнять Клавдия Шульженко[9]
- Skandal in Budapest (1933)
- Петер (Peter, das Mädchen von der Tankstelle, 1934); музыка из этого фильма была использована в советском фильме-балете «Старое танго» (1979)
- A Precocious Girl (1934)
- Little Mother (1935)
- Guilty Melody (1936)
- Catherine the Last (1936)
- Der Purimspieler (1938, фильм на идише)[10]
- Quiet Wedding (1941)
- Freedom Radio (1941)
- English Without Tears (1944)
- The Way to the Stars (1945)
- Carnival (1946)
- While the Sun Shines (1947)
- A Man About the House (1947)
- Rosen der Liebe (1949)
- Latin Lovers (1953)
- Small Town Girl (1953)
- The Student Prince (1954)
- Flame and the Flesh (1954)
- Серенада (1956)
- Let's Be Happy (1957)
Напишите отзыв о статье "Бродский, Николас"
Ссылки
- [www.imdb.com/name/nm0111004/ Биография] (англ.)
Примечания
- ↑ [www.mocavo.com/Nicholas-Brodszky-California-Death-Record-Index-1940-1997/02711436451395339139 US Social Security Death Record Index]
- ↑ [books.google.com/books?id=XbBz3C4Gr0EC&pg=PA98&lpg=PA98&dq= The Oxford Companion to the American Musical: Theatre, Film, and Television]
- ↑ [www.russian-records.com/search.php?search_keywords=Miklos Brodszky Miklós]
- ↑ [www.musicweb-international.com/film/britlist.htm Music Web International]
- ↑ [homepages.sover.net/~ozus/jester.htm The Jester]
- ↑ [www.newspapers.com/newspage/51198916/ Некролог в The Kansas City Times]
- ↑ [www.newspapers.com/newspage/9445840/ Некролог в The Brownsville Herald]
- ↑ [www.artistsdirect.com/bio/mario-lanza/456524 Mario Lanza at ArtistsDirect.com] Retrieved June 29, 2011
- ↑ [rusog.ru/zapiska-pesnya-/ Записка (песня)]
- ↑ [www.imdb.com/name/nm0111004 Nicholas Brodszky on IMDb] Retrieved June 29, 2012
Отрывок, характеризующий Бродский, Николас
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.
8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
