Николочасовенская церковь

Православный храм
Николочасовенская церковь
Страна	Россия
Город	Тула, на месте дома по ул. Советской д. 17
Конфессия	Православие
Епархия	Тульская и Белёвская
Дата постройки	1830 год
Дата упразднения	31 января 1936
Состояние	Храм снесён

Николочасовенская церковь (Николо-часовня, Никола Толстый) — православный храм в Туле, разрушенный в советское время.

История

На месте, где в дальнейшем появился храм, в XVI — первой половине XVIII века был земляной вал и стена острожной крепости с воротами. По преданию, рядом с острожной стеной стояла келья блаженного Абрама, а при ней — маленькая деревянная часовня с иконой святого Николая. По часовне и была названа построенная здесь позже церковь.

Деревянная часовня часто страдала от пожаров, и в 1745 году её заменили каменной. В 1804 году на её месте возвели каменный храм, вначале однопрестольный, который затем неоднократно перестраивался и расширялся, и в конечном итоге церковь обрела четыре престола. Первый освятили во имя святителя Николая, второй — во имя равноапостольной Ольги и преподобного Серафима, третий — Казанской иконы Божией Матери, четвёртый — Тихвинской иконы Божией Матери.

Храм имел два купола — один на круглом световом барабане, другой — на восьмерике с неравными гранями. В центре здания находилась западная паперть, на неё вели с двух сторон лестницы, расположенные вдоль фасадов. Паперть была увенчана колокольней с семью колоколами, самый большой из которых весил больше тонны.

Николочасовенский храм не являлся приходским — он входил в состав иноческой обители, приписанной к Архиерейскому дому и имевшей в конце XIX века более 10 келий. Особенность Николочасовенской церкви состояла в том, что она была открыта для молящихся с раннего утра до 9 часов вечера. При храме была часовня над колодцем, известным с древних времен. Колодец засыпали при разрушении храма в конце 1930-х годов.

С храмом была тесно связана судьба святого Иоанна Тульского, похороненного на наружной паперти храма. Впоследствии, при расширении храма, его захоронение оказалось внутри церкви, в юго-западной её части, и над могилой блаженного почти непрерывно служили панихиды. В 1920-х годах верующие, не желая, чтобы захоронение Иоанна подвергалось осквернению, тайно перенесли его останки на Всехсвятское кладбище.

В 1898 году при храме открылась церковно-приходская школа. С осени 1911 года при храме действовало Всеградское общество трезвости. С 1 августа 1912 года при обществе работала библиотека-читальня, имевшая два отдела: религиозно-нравственный и противоалкогольный.

Закрытие и разрушение

Впервые церковь попытались закрыть 25 октября 1921 года. Здание предполагалось передать для нужд отдела народного образования. Верующие обратились к местным властям с просьбой не закрывать его. В ноябре 1921 года Николочасовенский храм обследовала комиссия из Москвы и предписала взять церковь под охрану «ввиду её художественного значения и целостно-сохранившегося стиля». Весной 1922 года, во время кампании помощи голодающим Поволжья, церковную утварь из Николочасовенской церкви изъяли. Особо ценные предметы передали в Тульский художественно-краеведческий музей. Среди них была серебряная золоченая звездица 1-й половины XVII века, напрестольный крест начала XVII века, напрестольное Евангелие 1681 года.

1 августа 1922 года храм был отдан обновленцам, став их главным храмом в городе. Согласно постановлению президиума Мособлисполкома от 16 февраля 1930 года Николочасовенская церковь оказалась в списке тульских храмов, подлежащих закрытию. В ней планировали разместить Центральный дом пионеров, однако закрытие храма было отсрочено. Летом 1934 года по просьбам верующих в Николочасовенскую церковь были переданы некоторые иконы и облачения из закрываемого Успенского кафедрального собора.

В итоге церковь была закрыта на основании постановления президиума Тульского горсовета от 5 октября 1935 года, утверждённого постановлением президиума Мособлисполкома от 26 ноября 1935 года. 31 января 1936 года община храма переместилась во Всехсвятскую церковь, которую обновленцы объявили своим кафедральным собором. В здании Николочасовенской церкви вначале хотели разместить детскую библиотеку. Потом были другие проекты: снести бывший храм и построить на его месте кинотеатр с концертным залом и кафе, но помешало отсутствие на это денег. Храм разрушили, и на его месте свыше 20 лет был пустырь, поросший бурьяном и огороженный забором. В начале 1960-х годов здесь построили пятиэтажный жилой дом.

Источники

• Лозинский Р.Р. Страницы минувшего.
• [www.vidania.ru/temple/temple_tulskaya/tula_nikolochasovenskaya_zerkov.html Николочасовенская церковь] на сайте vidania.ru

Отрывок, характеризующий Николочасовенская церковь

Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.