Фуке, Николя

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Николя Фуке»)
Перейти к: навигация, поиск
Николя Фуке
Nicolas Fouquet
суперинтендант финансов
8 февраля 1653 года — 5 сентября 1661 года
Предшественник: Карл I, маркиз де ла Вьевилль
Преемник: Должность упразднена.
Генеральный прокурор при Парижском парламенте
1650 год — 1661 год
 


Николя́ Фуке́ (фр. Nicolas Fouquet; 27 января 1615 года, Париж — 23 марта 1680 года, Пиньероль) — суперинтендант финансов Франции в ранние годы правления Людовика XIV с 1653 по 1661 год, один из самых могущественных и богатых людей Франции. Приобрёл титулы виконт де Мелён и де Во, маркиз де Бель-Иль (фр. vicomte de Melun et de Vaux, marquis de Belle-Isle). Построил себе дворец Во-ле-Виконт, ставший вехой в истории европейской архитектуры. В 1661 году по приказу короля был арестован и остаток жизни провёл в заточении.





Биография

Николя Фуке родился 27 января 1615 года во влиятельной семье советника парламента Бретани Франсуа Фуке. Был интендантом сначала в Дофинэ, потом при армиях в Каталонии и Фландрии, а во время Фронды в Париже. В этой последней должности он помогал правительству в борьбе с парламентом, воспрепятствовал конфискации имущества кардинала Мазарини и содействовал его возвращению в Париж.

В 1650 году Фуке купил себе должность главного прокурора при парижском парламенте. Мазарини сделал в 1653 году Фуке суперинтендантом финансов. Управление Фуке ознаменовалось приведением финансов в полное расстройство и систематическим расхищением государственной казны. Сначала его сдерживал другой суперинтендант, Сервиен, но после смерти последнего в 1659 году грабежу уже не было больше пределов.

Фуке выдавал ассигновки на уплату из той или другой статьи государственных доходов, но из фондов, уже истраченных. Лица, получавшие ассигновки, продавали их за бесценок крупным финансистам, которые переводили их на действительные фонды и получали громадные барыши, причём значительную долю прибыли уступали Фуке. Для покрытия расходов Фуке часто прибегал к займам за большие проценты, от 20 до 25 %.

Чтобы скрыть эти проценты, он в отчетах показывал цифру занятого капитала выше действительной. Кредиторами государства, кроме крупных финансистов, оказывались Мазарини, сам Фуке и толпа его прихлебателей. При сдаче налогов на откуп происходили страшные злоупотребления; откупщики обязаны были платить ежегодную пенсию не только самому Фуке, но и его любовницам и приближённым.

С 1654 года Фуке перестал вести ведомость получаемых доходов, тратя громадные суммы на постройки, празднества, любовниц и шпионов. В Во-ле-Виконт на берегу Сены недалеко от Фонтенбло он выстроил себе великолепный дворец и вёл там образ жизни, как бы предварявший будущий Версальский двор Людовика XIV. Его окружали художники и писатели, которым он покровительствовал (Лебрен, Ленотр, Мольер, Лафонтен и др.).

Хорошие отношения между Фуке и Мазарини расстроились к концу жизни последнего. Фуке стал готовить себе путь к власти на случай смерти Мазарини и вместе с тем принимал меры против возможного преследования. Он купил остров Бель-Иль и стал превращать его в неприступную крепость; тогда же Фуке составил для своих приверженцев план сопротивления на случай его ареста. При дворе он сорил деньгами и создал себе партию; его уже называли L’Avenir (Будущий, Следующий). Он подкупил духовника королевы-матери и этим привлёк её на свою сторону; пробовал подкупить и духовника самого короля.

Перед смертью Мазарини, рекомендуя Людовику XIV Кольбера, по-видимому, посоветовал королю отделаться от Фуке. Фуке посылал королю финансовые ведомости, уменьшая цифры расходов и увеличивая цифры доходов, и не подозревал, что король вместе с Кольбером тщательно проверяет эти ведомости. Судьба Фуке была решена; но как генеральный прокурор, он мог быть судим только парламентом и поэтому предание его суду могло окончиться оправданием. Кольбер уговорил Фуке продать должность прокурора, а вырученную сумму поднести королю, чтобы упрочить за собой его благоволение. Фуке согласился.

Тогда Людовик XIV решил арестовать Фуке во время пышных празднеств, которые он устроил в честь короля в Во-ле-Виконт 17 августа 1661 года (присутствовали 600 приглашенных); но арест, по просьбе Анны Австрийской, был отложен. Решимость короля, помимо убеждения в виновности Фуке, усугублялась и личным его нерасположением к Фуке, который оскорблял самолюбие короля чрезмерным великолепием и вдобавок имел неосторожность ухаживать за фавориткой короля Луизой де Лавальер. Король отправился в Нант; Фуке сопровождал его. 5 сентября 1661 года он по обыкновению присутствовал в королевском совете, но при выходе из совета был арестован лейтенантом королевских мушкетеров д'Артаньяном на площади перед собором святых Петра и Павла и отвезен в Венсеннский замок, а оттуда в 1663 году в Бастилию.

На его имущество были наложены печати. Белль-Иль сдался королевским войскам без сопротивления. В числе бумаг, взятых у Фуке, находились шкатулка с громадным количеством писем, открывших перед королём всю сеть придворных интриг и план сопротивления. Ближайшие сотрудники и приверженцы Фуке тоже были арестованы и привлечены к ответственности, родственники и друзья — удалены от двора.

Процесс Фуке тянулся три года. Судей назначил сам король; главную роль среди них играли заклятые враги Фуке — Сегье и Талон. Общество сначала было в восторге от ареста Фуке, но продолжительность процесса и пристрастие врагов Фуке склонили мало-помалу общественное мнение в его пользу. Родственники и друзья старались добиться королевского помилования, но король оставался непреклонным. 21 декабря 1664 года состоялся приговор: большинством 13 голосов против 9, подавших голос за смертную казнь, Фуке был присужден к вечному изгнанию и конфискации имущества. Король нашёл приговор слишком мягким и заменил вечное изгнание пожизненным заключением. Этот процесс был описан в письмах маркизой де Севинье.

Фуке был отвезен в замок Пиньероль, где и прожил остальные 15 лет своей жизни. Его держали очень строго: ему не позволяли писать, запрещены были всякие сношения с людьми и даже прогулки. Только в 1672 году его участь была немного облегчена; в 1679 году ему впервые было разрешено свидание с женой и детьми. В 1680 году король готов был уже разрешить ему поехать для поправления здоровья на воды, когда получено было известие о его смерти. Отождествление Фуке с Железной маской не имеет никаких серьёзных оснований.

Геральдика

На дворянским гербе Фуке[1] изображена устремлённая вверх белка[2]. Девиз — «Quo non ascendam?» (с лат. — «Куда не взберусь?») — интерпретируется как «Каких высот не достигну?»

В искусстве

Образ Николя Фуке запечатлён в ряде художественных произведений.

В литературе

В кино

В кинематографе роль Фуке исполнили:

Напишите отзыв о статье "Фуке, Николя"

Литература

  • Черняк Е. Б. Король финансов // Черняк Е. Б. Судьи и заговорщики: Из истории полит. процессов на Западе. — М.: Мысль, 1984. — 302 с. — Тираж 75 000 экз. — С. 140—152.
  • «Recueil des défenses de M. Fouquet» (Амстердам, 1665—67, 15 тт.; 2 издание, под заглавием «Oeuvres de M. Fouquet», 1696, 16 тт.);
  • Paroletti, «Sur la mort du surintendant Fouquet» (Турин, 1812);
  • Chéruel, «Histoire de l’administration monarchique en France» (П., 1855);
  • его же, «Mémoires sur la vie publique et privée de Fouquet» (П., 1862);
  • Bonnaffe, «Les amateurs de l’ancienne France. Le surintendant Fouquet» (П., 1882);
  • Deroy, «Le procès de Fouquet» (П., 1882);
  • Ménard, «Le Livre abominable de 1665 qui courait en manuscrit parmi le monde sous le nom de Molière» (П., 1883);
  • Marcel, «Le surintendant Fouquet, vice-roi d’Amérique» (Париж, 1885);
  • Lair, «Nicolas Fouquet» (П., 1890);
  • Droz, «Le procès dei Fouquet» («Revue de Paris», 1899, № 14).
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Примечания

  1. ↑ [www.heraldique-europeenne.org/Regions/France/Fouquet.htm Maison Fouquet] (фр.). Arnaud Bunel. — Родовой герб семейства Фуке. Проверено 1 августа 2016.
  2. ↑ На бретонском наречии Fouquet означает белка.

Ссылки

  • [www.echo.msk.ru/programs/vsetak/997916-echo/#element-text Николя Фуке] в передаче «Всё так» на Эхе Москвы

Отрывок, характеризующий Фуке, Николя

Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Фуке,_Николя&oldid=79944361»