Никомед I
| Никомед I др.-греч. Νικομήδης Α΄ | ||
| ||
|---|---|---|
| 278 до н. э. — 255 до н. э. | ||
| Предшественник: | Зипойт | |
| Преемник: | Зиаил | |
| Рождение: | ок. 300 до н. э. | |
| Смерть: | ок. 255 до н. э. | |
| Отец: | Зипойт | |
| Супруга: | 1. Дитизела 2. Этадзета | |
| Дети: | от первого брака: 1. Зиаил 2. Прусий 3. Лисандра | |
Никомед I (др.-греч. Νικομήδης; ок. 300 — ок. 255 до н. э.) — царь Вифинии, правивший примерно в 278 — 250 годах до н. э.
Содержание
Борьба за власть
Никомед был старшим сыном вифинского царя Зипойта, после смерти которого примерно в 278 году до н. э. он вступил на престол. Своё правление он начал с того, что избавился от конкурентов на трон, казнив двух своих братьев. Но третий брат Зипойт поднял мятеж против Никомеда, тем самым сохранив себе жизнь, и подчинил на какое-то время значительную часть Вифинии.
Между тем, Никомеду угрожал вторжением царь государства Селевкидов Антиох I, который развязал войну с Вифинией еще при царе Зипойте. Для укрепления своих позиций Никомед заключил союз с Гераклеей, а позже и с Антигоном Гонатом.[1] Однако, вторжение Антиоха прошло с минимальными потерями для Никомеда. Селевкидская армия вторглась на территорию Вифинии, но вскоре отступила. По-видимому, Антиох не решился вступать в битву из-за новых союзников Никомеда — галатов, с которыми вифинский царь заключил договор. По его условиям Никомед обязался переправить армию галлов через Босфор, те же в свою очередь — оказать ему военную поддержку.[2] Получив в союзники галатское войско, Никомед использовал его в войне против своего брата Зипойта. Разбив армию Зипойта, Никомед объединил Вифинию под своей властью.[3]
Правление
О дальнейших событиях сохранилась крайне скудная информация. По всей видимости, получив таких могущественных союзников, Никомед больше не испытывал угрозу со стороны других эллинистических царей. До самой своей смерти он продолжал царствовать в Вифинии, которая достигла вершины своего могущества и процветания во время долгого и мирного правления. Подражая другим царям Азии, Никомед решил увековечить своё имя в названии новой столицы своего государства. Место для нового города, располагавшегося вблизи мегарской колонии Астак, было так хорошо подобрано, что Никомедия на протяжении шести веков оставалась одним из самых богатых и процветающих городов Азии[4]. Хроника Евсевия датирует основание Никомедии 264 годом до н. э. Информация о дальнейшем правлении Никомеда отсутствует. Около 255 года до н. э. Никомед скончался.
Напишите отзыв о статье "Никомед I"
Литература
- [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0002.001/1206?rgn=full+text;view=image Никомед I] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
Примечания
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Никомед I
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
