Зихийская епархия

Зихи́йская (Зи́хская) епа́рхия (Ни́копская епархия, Тама́тархская и Зихи́йская епархия, епархия Зихи́и и Ма́трахи) — древняя православная епархия Константинопольского Патриархата на территории Зихии. Впервые упоминается в начале VI века. Существовала до конца XIV века (как митрополия Зихии и Матрахи).

Епархиальная кафедра находилась в Никопсисе, древнем приморском городе, который, по предположениям, находился южнее Фанагории, между протоками дельты Кубани, в устье р. Нечепсухо (окрестности г. Туапсе). В конце X и в XI веке кафедра объединённой архиепископии Таматархи и Зихии находилась в Таматархе. В XII веке кафедра была возвращена в Никопсис.

История

Всего в Зихии известны четыре древние епархии, имевшие центры в Зихо́поле (Ζυγόπολις) или Зихи́и (Ζιχία), в Фанагории, Ни́копсисе (Νίκοψις) и Тама́тархе. Вероятно епархии в Зихополисе и Фанагории в скором времени были упразднены. По меньшей мере упоминания о них в позднее время не встречаются.

Первое упоминание о Зихийском епископе относятся к первой трети VI в. Известно, что епископ Зихии Дамиан (Δομιάνος Επίσκοπος Ζικχίας) участвовал в работе Константинопольского собора 536 года вместе с епископом Боспора Иоанном.

В нотициях VII−VIII веков епархиями Зихии (επαρχία Ζηκχίας) названы три автокефальные архиепископии: Херсонская, Боспорская (επαρχία της αυτής (то есть Ζηκχίας) ο Βοσπόρου) и Никопская (επαρχία της αυτής ο Νικόψεως), хотя, как утверждает Ю. А. Кулаковский, собственно епархией зихов из перечисленных могла быть названа только Никопсийская.

С Никопсисом церковь связывает предание об апостольской проповеди в землях Восточного Причерноморья учеников Христа Андрея Первозванного и Симона Кананита. Никопсис упоминается в «Житии апостола Андрея Первозванного», написанного Епифанием Монахом, совершившем паломничество по местам апостольской деятельности святого, в 20−30-е годы IX в. Согласно «Житию», Симон Кананит был убит зихами (черкесами) в Никопсисе в 55 году.

Упоминание о Зихийской епархии есть в житии Стефана Сурожского, составленного, по всей видимости, в скором времени после преставления святого, то есть во второй половине VIII века. Зихийская епархия упомянута, как место свободное от иконоборчества. Это «северные склоны Эвксинского понта (Чёрного моря), побережные области, лежащие по направлению к Зихийской епархии».

С конца X века и до конца XI существует объединённая архиепископия Таматархи и Зихии с центром в Таматархе. Однако при императоре Алексее I Комнине (1081−1118) и патриархе Евстратий (1081−1084) кафедры вновь были разделены, при этом центром Зихийской архиепископии стал Никопсис. Впоследствии епархии были вновь объединены в архиепископию Зихии и Матрахи. Епархиальным центром остался Никопсис.

В конце XIII века статус Зихийской епархии был повышен до митрополии. Так как с 1318 года в источниках упоминается самостоятельный митрополит Зихии с титулом «Зихо-Матархского». Последние сведения о митрополите Зихии и Матархи «преосвященном» Иосифе относятся к 1396 г.

Что касается языка, на котором шло богослужение, то употребление местного наречия, по меньшей мере, встречалось достаточно широко. В начале XV века Иоганн Шильтбергер писал: «Земля черкесов населена христианами, исповедующими греческую веру», по греческому вероучению «служат Богу на языках ясском или асском и зихском или черкесском».

Архиереи Зихийской епархии

Кроме епископа Дамиана, участвовавшего в соборе 536 года, известны имена ещё нескольких архиереев Зихов.

В 1984 и 1987 гг. при раскопках Тамани были найдены две свинцовые печати моливдовула, с надписью «Богородица, помоги Антонию, архиепископу Зихии». он же дважды упомянут в константинопольских патриарших актах. Предположительно, Антоний занимал Зихскую кафедру в 40-х−начале 50-х гг. XI в.

В конце XI−начале XII вв. на «Тмутороканскую» кафедру был возведен русский епископ, монах Киево-Печерского монастыря Николай, поставленный, очевидно, Константинопольской патриархией.

Известна печать ещё одного архиерея зихов Константина. Она относится к XII веку.

В конце XII века известен Феодосий. К 1276 году относится сообщение о намерении митрополита Зихии посетить в Крыму переселенцев из Зихии.

В 1285 томос против униатского патриарха Иоанна Векка подписал митрополит Василий. В 1310 году митрополит Зихии был низложен за симонию. 1317—1318 годах митрополит Зихии и Матрахи упоминается в патриарших актах. В сороковые годы XIV века — митрополит Зихии Каллиник участвует в борьбе против паламитов.

В 1365 митрополит Зихии и Матрахи упоминается в патриарших актах. Под 1394 годом упоминается митрополит Никодим. Последним известным предстоятелем Зихской кафедры является упомянутый в 1396 году митрополит Иосиф.

Христианство в Зихии

Проповедь христианства среди зихов, по свидетельству многих источников, не приносила желаемых результатов. При этом чем дальше от побережья, тем скромнее были успехи проповеди. Так в начале IX века Епифаний Монах пишет, что зихи «народ жестокий и варварский, доныне наполовину неверующий». Католическая проповедь, начавшаяся после падения Константинополя в 1204 и развивавшаяся по мере проникновения итальянских республик в Северное Причерноморье, мало повлияла на быт и верования зихов. В 1395 году католический архиепископ Султании Иоганн Галонифонтибус, отмечает, что местное население отчасти соблюдает «греческие» обряды, но имеют и свои культы. Однако «своё» христианство адыги устойчиво сохраняли и во время господства в регионе Турции. Упоминания о священниках адыгах встречаются вплоть до XVI−XVII веков. Джорджо Интериано так описывает религиозный быт черкесов около 1500 года: «Знатные не ходят в храм до шестидесятилетнего возраста, ибо, живя, как и все они, грабежом, считают это недопустимым, дабы не осквернять церкви. По прошествии этого срока, или около того времени, они оставляют грабеж и тогда начинают посещать богослужения, которые в молодости слушают не иначе, как у дверей церкви, не слезая с коня … Священники у них служат, по-своему употребляя греческие слова и начертания, не понимая их смысла».

См. также

• Таматархская епархия
• Абазгийская епархия

Литература

• Байер Г.-В. [elar.urfu.ru/bitstream/10995/2647/1/adsv-27-09.pdf Митрополии Херсона, Сугдеи, Готии и Зихии по данным просопографического лексикона времени Палеологов.] // «Античная древность и средние века» — Симферополь: «Таврия», 1995. — Вып. 27: «Византия и средневековый Крым» — С. 65−75.
• Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви − в 4-х т. — СПб., 1907−1918. — [www.odinblago.ru/bolotov_1/ Т. 1.], [www.odinblago.ru/bolotov_2/ Т. 2.], [www.odinblago.ru/bolotov_3/ Т. 3.], [www.odinblago.ru/bolotov_4/ Т. 4.]
• [cyberleninka.ru/article/n/hristianstvo-v-shapsugii-istoricheskiy-aspekt Бузаров А. Ш., Надюков С. А. Христианство в Шапсугии: исторический аспект // «Вестник Адыгейского государственного университета» — 2005. — Вып. 2. — С. 29−34].
• Васильевский В. Г. [www.sedmitza.ru/search/?text=Васильевский+В.+Г. Труды В. Г. Васильевского − в 4-х т. — СПб.: Тип. Имп. Акад. Наук, 1908−1930].
• [www.pravenc.ru/text/199891.html Виноградов Ю. А. Зихия] // Православная энциклопедия Т. 20. — М.: Церковно-научный центр РПЦ «Православная энциклопедия», 2009. — С. 186−192.
• Гедеон, митрополит Ставропольский и Бакинский. [krotov.info/libr_min/05_d/dok/dokukin.html История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России.]
• [adygi.ru/index.php?newsid=12173 Интериано Джорджио. Быт и страна зихов, именуемых черкесами] / пер. Н. А. Пенчко // Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII−XIX вв. — Нальчик: «Эльбрус», 1974.
• [www.runivers.ru/bookreader/book459485/#page/512/mode/1up Кулаковскій Ю. А. К исторіи Готской епархіи (въ Крыму) въ VIII вѣкѣ] // «Журналъ министерства народнаго просвѣщенія» — СПб.: Типографія В. С. Балашева и К°, Наб. Фонтанки, 95, 1898, январь. — Седьмое десятилѣтіе — Часть CCCXV. — С. 173−202.
• [www.sedmitza.ru/lib/text/435711/ Макарий (Булгаков), Митрополит Московский и Коломенский. История Русской Церкви. — М.: Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994−1996].
• Макарий (Веретенников), архимандрит, Чичуров И. С. Христианство на территории исторической России до её крещения / а. Макарий (Веретенников), И. С. Чичуров // Русская православная церковь — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2000. — С. 32−37.
• [krotov.info/acts/12/pvl/surozh_0.htm Могаричев Ю. М., Сазанов А. В., Степанова Е. В., Шапошников А. К. Житие Стефана Сурожского в контексте истории Крыма иконоборческого времени — Симферополь: «АнтиквА», 2009. — 334 с.: ил.] — ISBN 978-966-2930-65-1.
• Мошин В. А. Николай, епископъ Тмутороканский // «Seminarium Kondakovianum» — Praha, 1932. — Т. V.
• [reftrend.ru/1094139.html Очерки по истории Адыгеи / Под. ред. Бушуева С. К. — Майкоп, 1957. — Т. 1].
• Darrouzes J. [bookre.org/reader?file=1099283&pg=218 Notitiae episcopatuum Ecclesiae Constantinopolitanae] — Paris: Institut Français d'Etudes Bysantines, 1981. — (La Geographie ecclesiastique de l’Empire byzantin t. 3).

Отрывок, характеризующий Зихийская епархия

Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».