Нильсен, Карл

Карл Нильсен Carl Nielsen
Основная информация
Полное имя	Карл Август Нильсен
Дата рождения	9 июня 1865(1865-06-09)
Место рождения	Нёрре Линдельс, возле Оденсе
Дата смерти	3 октября 1931(1931-10-03) (66 лет)
Место смерти	Копенгаген
Страна	Дания Дания
[carlnielsen.dk/ Датское общество Карла Нильсена]

Карл А́вгуст Ни́льсен (дат. Carl August Nielsen; 9 июня 1865, Нёрре Линдельс, возле Оденсе — 3 октября 1931, Копенгаген) — датский композитор, скрипач, дирижёр и педагог, один из крупнейших деятелей датской культуры. Считается основоположником современной датской композиторской школы.

Биография

Нильсен родился в деревне Нёрре Линдельс на острове Фюн. Его отец был маляром, но также умел играть на скрипке и корнете и часто сопровождал деревенские праздники. В восемь лет Нильсен начал учиться играть на скрипке, к этому же времени относятся его первые попытки сочинять музыку. В четырнадцать лет он попал в полковой оркестр города Оденсе, где освоил горн и тромбон, не прекращая занятий на скрипке. В оркестре Нильсен прослужил четыре года. В мае 1883 года ему удалось посетить Копенгаген, где он встретился с ведущими датскими музыкантами того времени, в частности, с композитором Нильсом Гаде, который одобрительно отозвался о его сочинениях (фортепианном трио g-moll, струнном квартете d-moll и скрипичной сонате G-dur) и порекомендовал поступить в Королевскую Академию музыки. Нильсен обучался в академии по классу скрипки у Вальдемара Тофте и по теории музыки — у Гаде. Окончив её в 1886 году, Нильсен начал самостоятельный творческий путь.

В 1891 году Нильсен получает место скрипача в оркестре датской Королевской оперы, что даёт ему стабильный заработок. В 1890-е годы Нильсен посещает Германию, Францию, Австрию, где знакомится с музыкой Вагнера и Рихарда Штрауса, встречается с Брамсом, Бузони, художником Эдвардом Мунком и другими крупными деятелями культуры. К этому времени относятся первые крупные сочинения Нильсена: Первая симфония g-moll, кантата «Hymnus Amoris», три струнных квартета, ряд фортепианных сочинений, на первых порах не имевших большого успеха.

Следующий период творчества Нильсена начинается с 1901 года. Он сочиняет свою первую оперу «Саул и Давид» и Вторую симфонию «Четыре темперамента». С начала XX века началась дирижёрская деятельность Нильсена, продолжавшаяся до конца его жизни. В 1906 году он дирижировал на первом представлении своей оперы «Маскарад» (по сюжету комедии драматурга XVIII века Людвига Хольберга).

С начала 1910-х годов имя композитора становится известным в Европе благодаря Третьей симфонии («Sinfonia Espansiva») и скрипичному Концерту. Нильсен получает приглашение на место дирижёра симфонических концертов в Гётеборге, где работал несколько лет. В этот же период он обращается к фольклору и духовной музыке, создаёт ряд обработок народных песен. Вершинами творчества Нильсена этого периода считаются Четвёртая («Неудержимая»; 1916) и Пятая (1922) симфонии, написанные под впечатлением от Первой мировой войны. Пятая симфония — одна из самых новаторских работ композитора, являющаяся переходом к позднему периоду его творчества. С 1916 года Нильсен преподавал в копенгагенской Академии музыки.

Последний период творчества Нильсена охватывает последнее десятилетие его жизни (1921—1931). Среди сочинений этого периода — Квинтет для духовых инструментов, концерты для флейты и кларнета с оркестром, Шестая («Простая») симфония, ряд хоральных и органных произведений. После инфаркта в 1925 году Нильсен вынужден был сократить концертные выступления, тем не менее, не переставая сочинять. В 1925 году композитор написал сборник критических эссе «Живая музыка», в 1927 — автобиографическую книгу «Детство на Фюне», экранизированную в 1994 году Эриком Клаусеном.

Нильсен умер в Копенгагене 3 октября 1931 года.

В память о Нильсене назван главный концертный зал в Доме концертов Оденсе — основная концертная площадка Симфонического оркестра Оденсе. С 1980 года в Оденсе проводится Международный конкурс имени Карла Нильсена с участием молодых скрипачей, флейтистов, кларнетистов, органистов из разных стран.

Творчество

Нильсен — автор более 160 сочинений, среди которых выделяются шесть симфоний (наиболее известны Четвёртая и Пятая). Это главный жанр в творчестве композитора, наиболее полно раскрывающий эстетические позиции Нильсена, его видение мира. От симфонии к симфонии происходит творческая эволюция стиля, выявляются его характерные особенности.

Важное место в творчестве композитора занимает жанр концерта. Написанный в 1911 году концерт для скрипки создан ещё в средний период творчества композитора, под влиянием романтических традиций. Также популярны концерты Нильсена для флейты (1926) и кларнета (1928) с оркестром, входящие в репертуар музыкантов до наших дней.

В Дании широко известны камерные и вокальные сочинения Нильсена.

В 1998-2009 гг. в издательстве W.Hansen (Копенгаген) вышло полное (критическое) собрание музыкальных сочинений Нильсена, в 32 томах.

Записи

Полные циклы симфоний Карла Нильсена записали дирижёры Пааво Берглунд, Герберт Блумстедт, Осмо Вянска, Теодор Кучар, Геннадий Рождественский, Юн Стургордс, Оле Шмидт, Михаэль Шонвандт, Неэме Ярви.

Цитаты

Если бы музыка смогла заговорить и объяснить свою сущность, наверное, она сказала бы что-нибудь подобное: «Я везде и нигде, я скольжу по волнам и верхушкам лесов, я в крике дикаря и в танце негра, я сплю в камне и в звучащем металле. Меня никто не может поймать, но все могут понять, моя жизнь в десятки раз богаче, а смерть — в тысячи раз глубже. Я люблю безбрежные просторы тишины, но больше всего мне нравится её нарушать. Я не знаю ни печали, ни радости, ни веселья, ни боли, но я умею плакать, смеяться веселиться и горевать. Безгранично и бесконечно»

Литература

• Lawson John. Carl Nielsen. — L., 1997.
• Мамонтова Н. Л. Карл Нильсен. Инструментальное творчество. Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. — М.: 2007.

Ссылки

• [www.kb.dk/en/kb/nb/mta/cnu/ Полное академическое собрание сочинений (1998-2009)]
• [carlnielsen.dk/ Датское Общество Карла Нильсена]  (датск.)  (англ.)
• [web.archive.org/web/19991006155131/members.aol.com/dmlovelock/nielsen_fog.htm Каталог сочинений Нильсена (на английском языке)]
• Нильсен, Карл: ноты произведений на International Music Score Library Project

См. также

• Концерт для кларнета с оркестром (Нильсен)

Классическая музыка   Дания

Отрывок, характеризующий Нильсен, Карл

Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…