Армстронг, Нил

Нил Армстронг
Neil Armstrong
Астронавт НАСА
Страна:	США США
Специальность:	Лётчик-испытатель, космический инженер, морской лётчик
Экспедиции:	Джемини-8 (1966), Аполлон-11 (1969)
Время в космосе:	8д 14ч 00м 01с
Дата рождения:	5 августа 1930(1930-08-05)
Место рождения:	Уапаконета (англ.), Огайо, США
Дата смерти:	25 августа 2012(2012-08-25) (82 года)
Место смерти:	Цинциннати, Огайо, США
Награды:

Нил О́лден А́рмстронг (англ. Neil Alden Armstrong; 5 августа 1930 — 25 августа 2012) — американский астронавт НАСА, лётчик-испытатель, космический инженер, профессор университета, военно-морской лётчик США, первый человек, ступивший на Луну (20 июля 1969 года) в ходе лунной экспедиции корабля «Аполлон-11».

Детство и юность

Нил Армстронг родился в городе Уапаконета, штат Огайо, в семье Стивена Армстронга (англ. Stephen Koenig Armstrong) и Виолы Энгель (англ. Viola Louise Engel). Он имел шотландско-ирландское и немецкое происхождение. У него были младшие сестра и брат: Джун (англ. June) и Дин (англ. Dean). Отец, Стивен Армстронг, работал аудитором на правительство штата, и после рождения Нила семья часто переезжала из города в город: они успели пожить в двадцати различных городах до того, как окончательно осели в Уапаконете (штат Огайо) в 1944 году. К тому времени Нил уже был активным участником движения бойскаутов Америки (Boy Scouts of America), где он в конечном итоге достиг самого высокого ранга Eagle Scout. Будучи взрослым, он также получил от них награды Distinguished Eagle Scout Award и Silver Buffalo Award.

В 1947 году Нил начал изучать авиационную промышленность в Университете Пердью, где он вступил в студенческие братства Phi Delta Theta и Kappa Kappa Psi. В своей семье он стал вторым человеком, пошедшим в колледж. Его также брали и в Массачусетский технологический институт, но единственный знакомый ему инженер (который там учился) отговорил его от учёбы там, аргументируя тем, что за хорошим образованием совсем необязательно ехать в Массачусетс. Оплату его обучения в колледже взяло на себя государство (Holloway Plan), а взамен Нил обязывался отслужить 3 года в армии после двух лет обучения (оставшиеся 2 года учёбы заканчивались уже после службы). В первые два года учёбы Нил получал средние оценки.

Образование

• В 1947 окончил среднюю школу в городе Уапаконета.
• Во время учёбы в старших классах занимался в городской авиашколе. Первую лицензию пилота-курсанта получил раньше окончания школы и раньше, чем водительские права.
• С 1947 по 1955 год (с перерывом 1949—1952 гг.) учился в Университете Пердью в городе Уэст-Лафайет (англ.), штат Индиана, где получил степень бакалавра наук по авиационной технике.
• В 1970 получил степень магистра наук по аэрокосмической технике в Университете Южной Калифорнии.

Военная служба

Служил в ВМС США в Льюисском исследовательском центре лётчиком-испытателем, испытывал реактивные самолёты, участвовал в Корейской войне, в которой совершил 78 боевых вылетов на истребителе-бомбардировщике Grumman F9F Panther и был один раз сбит. Получил Авиационную медаль и две Золотые звезды.

Космическая подготовка

В октябре 1958 года был зачислен в группу пилотов, готовившихся к полётам на экспериментальном ракетоплане North American X-15. В ноябре 1960 года совершил свой первый полёт на ракетоплане. Всего до июля 1962 года совершил семь полётов на этих аппаратах, но ни разу не достиг отметки в пятьдесят миль, считавшуюся в ВВС США границей космоса. Одновременно занимался отработкой посадки проектируемого X-20 Dyna Soar на специально оборудованных самолетах-тренажерах F-102A и F5D. В июле 1962 года разочаровался в ракетопланах и ушёл из проекта за полтора года до его полного закрытия. В сентябре 1962 года прошёл конкурс из двухсот пятидесяти претендентов, был зачислен во 2-й набор астронавтов НАСА и начал готовиться к полёту в космос.

Космические полёты

В марте 1966 был командиром экипажа космического корабля «Джемини-8». В ходе этого полёта он и астронавт Дэвид Скотт осуществили первую стыковку двух космических кораблей (с беспилотной ракетой-целью «Аджена»). Полёт был прерван досрочно из-за серьёзного сбоя в работе системы двигателей ориентации корабля, угрожавшего жизни астронавтов.

Высадка на Луну

	That's one small step for [a] man, one giant leap for mankind
Помощь по воспроизведению

В июле 1969 года командовал экипажем космического корабля «Аполлон-11», главной задачей которого была первая в истории посадка на Луну. 20 июля стал первым человеком, ступившим на поверхность Луны. Ступая на поверхность Луны, Армстронг произнес историческую фразу (См. Звуковая цитата):

Это один маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества.

Армстронг и его напарник Базз Олдрин совершили выход на поверхность Луны продолжительностью 2 часа 31 минута 40 секунд.

Визит в СССР

Почти через год после своего полёта на Луну, в мае—июне 1970 года, Нил Армстронг побывал с визитом в СССР. 24 мая он прибыл в Ленинград, где в составе делегации из тридцати двух руководящих сотрудников и научных специалистов НАСА принял участие в XIII ежегодной конференции Комитета по космическим исследованиям (КОСПАР) при Международном совете по науке, которая проходила 20—29 мая. Участники конференции бурными овациями приветствовали Армстронга, который выступил с большим докладом о первой высадке людей на Луну и своих впечатлениях от пребывания и работы на лунной поверхности. В дни форума охрана испытывала большие затруднения, сдерживая желающих выразить Армстронгу своё восхищение. Агентство Ассошиэйтед пресс писало, что это был волнующий и необычный приём, которого в Советском Союзе редко удостаиваются зарубежные гости. Вместе с тем, широкой публике о визите астронавта было почти ничего неизвестно. За пять дней пребывания Армстронга в Ленинграде только одна местная газета написала о нём. И только уже в ходе визита советской стороной было принято решение о его продлении.

После окончания конференции, 30—31 мая, Нил Армстронг в сопровождении советских космонавтов Георгия Берегового и Константина Феоктистова посетил Новосибирск, откуда прибыл в Москву. 2 июня 1970 года Армстронг встретился с Председателем Совета министров СССР Алексеем Косыгиным и подарил ему маленькую ёмкость с образцами лунного грунта и небольшой флаг СССР, который вместе с астронавтами и с флагами более чем 130 других государств побывал 20—21 июля 1969 года на поверхности Луны. Косыгин сказал, что всегда будет беречь этот подарок как символ великого достижения. 3 июня Армстронг выступил в Академии наук СССР. В Москве внимание прессы к астронавту было значительно бо́льшим. Армстронг поведал корреспондентам, что наиболее трогательными и волнующими для него в ходе всего пребывания были встречи с Валентиной Гагариной и Валентиной Комаровой, вдовами погибших советских космонавтов. Визит завершился 5 июня 1970 года.

После НАСА

Оставил работу в NASA в 1971 году, после чего до 1979 года преподавал в Университете Цинциннати. С 1985 по 1986 год был членом Национального комитета по космонавтике. В 1986 году был вице-председателем следственной комиссии, изучавшей обстоятельства гибели шаттла «Челленджер». Занимался бизнесом, возглавлял компанию AIL Systems, Inc. (Deer Park, N.Y.).

В 1999 году принял участие в телевизионном проекте «BBC: Планеты» в качестве эксперта.

Награды

Н. Армстронг имел множество наград, наивысшими из которых являются:

• 1969 — Президентская медаль Свободы
• 1978 — Космическая медаль почёта Конгресса
• 2009 — Золотая медаль Конгресса США

Включён в Зал славы астронавтов. В число наград входит Вашингтонская премия (1980).

Личная жизнь

Был женат на Дженет Шерон (Janet Shearon) с 1956 до их развода в 1994 году, в браке родились сыновья Марк и Эрик, а также дочь Карен, умершая в раннем возрасте. После 1994 года женился второй раз на Кэрол Хелд Найт (Carol Held Knight) и прожил с ней вплоть до своей смерти в 2012 году. Проживал в штате Огайо. Считал себя деистом.

Смерть

7 августа 2012 года Армстронгу была сделана операция аортокоронарного шунтирования. Однако 25 августа из-за возникших после операции осложнений он скончался.

Семья первого человека, ступившего на Луну, выступила с заявлением, в котором, в частности, говорится:

Нил Армстронг был также американским героем поневоле, служившим своей стране с гордостью, как боевой лётчик военно-морского флота, лётчик-испытатель и астронавт…

Скорбя в связи с утратой очень хорошего человека, мы в то же время прославляем его замечательную жизнь и надеемся, что для молодых людей во всём мире она послужит примером того, как нужно трудиться, чтобы воплотить свои мечты в реальность, как нужно желать исследовать и раздвигать границы и самоотверженно служить делу, большему, чем собственная жизнь.

К тем, кто, возможно, спросит, как они могут отдать дань уважения Нилу, у нас есть простая просьба. Почтите пример служения, достижений и скромности, который он подал. А в следующий раз, когда погожим вечером вы выйдете на улицу и увидите Луну, улыбающуюся вам, подумайте о Ниле Армстронге и подмигните ему.

Оригинальный текст (англ.)  

Neil Armstrong was also a reluctant American hero [and had] served his nation proudly, as a navy fighter pilot, test pilot, and astronaut…

While we mourn the loss of a very good man, we also celebrate his remarkable life and hope that it serves as an example to young people around the world to work hard to make their dreams come true, to be willing to explore and push the limits, and to selflessly serve a cause greater than themselves.

For those who may ask what they can do to honor Neil, we have a simple request. Honor his example of service, accomplishment and modesty, and the next time you walk outside on a clear night and see the moon smiling down at you, think of Neil Armstrong and give him a wink.

Президент США Барак Обама по поводу кончины Нила Армстронга заявил, что он стоит в ряду величайших американских героев не только своего времени, но всех времён.

Свои чувства выразили и коллеги Армстронга, члены экипажа «Аполлона-11». Базз Олдрин заявил, что он очень опечален известием о кончине. «Я знаю, — добавил Олдрин, — что миллионы скорбят вместе со мной по поводу утраты настоящего американского героя и лучшего лётчика, которого я когда-либо знал».

А астронавт Майкл Коллинз, в свою очередь, сказал очень просто: «Он был лучшим, и мне его будет страшно не хватать».

14 сентября 2012 года прах Нила Армстронга захоронили на дне Атлантического океана.

Цитаты

• О личной смелости:

Боже мой, я терпеть не могу опасность. (For heaven’s sake, I loathe danger)

• О себе:

Я всегда был и останусь инженером-«ботаником», неразлучным с карандашами и логарифмической линейкой, рожденным под вторым законом термодинамики, закаленным в справочниках, влюбленным в параллелограмм сил, преобразованным по Лапласу и живущим по законам нелинейной гидродинамики. (I am, and ever will be, a white-socks, pocket-protector, nerdy engineer, born under the second law of thermodynamics, steeped in steam tables, in love with free-body diagrams, transformed by Laplace and propelled by compressible flow)

Интересные факты

• Армстронг выделялся среди других летчиков-испытателей своей исключительной выдержкой и хладнокровием, за что получил прозвище «Ледяной капитан» (англ. Ice Commander).
• Фраза при высадке на Луну была составлена заранее (That’s one small step for a man, but one giant leap for mankind), однако от волнения Армстронг пропустил неопределенный артикль перед словом man, что хорошо слышно в записи. Таким образом, смысл фразы исказился: слово man без артикля означает не отдельный человек, а человек, как вид, человечество.
• По словам друга детства Армстронга, фраза о двух разных шагах была навеяна детской игрой Mother May I, в которой нужно делать большие или маленькие шаги вперед.
• В 2011 году Армстронг в интервью журналу Esquire сказал: «Астронавты не умирают по субботам. По крайней мере, я не знаю ни одного случая». Астронавт скончался через год 25 августа в субботу.
• Нил Армстронг вместе с Уолтером Каннингемом и Харрисоном Шмиттом был одним из немногих гражданских астронавтов, занятых в программе Аполлон (и вторым гражданским в космосе после Константина Феоктистова). Армстронг и Каннингем, в прошлом военные, на момент принятия на работу в НАСА уже ушли с активной службы, Шмитт же никогда не служил в вооружённых силах США.
• В честь него назван небольшой кратер на Луне, находящийся недалеко от места посадки «Аполлона-11», и переименован астероид 1982 PC в «(6469) Армстронг».

См. также

• Олдрин, Базз
• Коллинз, Майкл
• Список награждённых Золотой медалью Конгресса

Литература

• Hansen, James R. First Man: The Life of Neil A. Armstrong. — Simon & Schuster, 2005. — ISBN 0-7432-5631-X.

Ссылки

• [www.astronaut.ru/as_usa/text/armstrong.htm Космическая энциклопедия]
• [www.nasa.gov/worldbook/armstrong_neil_worldbook.html Сайт НАСА] (англ.)
• [www.nasa.gov/centers/glenn/about/bios/neilabio.html Сайт НАСА] (англ.)
• [www.coldwar.ru/arms_race/issledovanie-lunnoy-poverhnosti.php Нил Армстронг, «Исследование лунной поверхности»]

Отрывок, характеризующий Армстронг, Нил

– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…