Нина Симон

Нина Симон Nina Simone
Основная информация
Полное имя	Eunice Kathleen Waymon
Дата рождения	21 февраля 1933(1933-02-21)
Место рождения	Северная Каролина, США
Дата смерти	21 апреля 2003(2003-04-21) (70 лет)
Место смерти	Карри-ле-Руэ, Франция
Годы активности	1954—1993
Страна	США США Франция Франция
Профессии	певица, композитор
Жанры	соул, джаз, госпел, блюз, R&B, фолк
[www.ninasimone.com/ Официальный сайт]

Нина Симо́н (англ. Nina Simone, настоящее имя Юнис Кэтлин Уэймон, англ. Eunice Kathleen Waymon, 21 февраля 1933 — 21 апреля 2003) — американская певица, пианистка, композитор, аранжировщица. Придерживалась джазовой традиции, однако использовала самый разный исполняемый материал, сочетала джаз, соул, поп-музыку, госпел и блюз, записывала песни с большим оркестром.

Биография

Нина Симон родилась в штате Северная Каролина. Будучи шестым ребёнком в бедной семье из восьми детей, она начала играть на фортепиано в возрасте трех лет. Первой песней, которую она выучила, стала «God Be With You, Till We Meet Again». Демонстрируя свой талант, она стала выступать в местной церкви. Но её первый концертный дебют состоялся в возрасте двенадцати лет. Позже Симон рассказывала, что её родители, занявшие места в переднем ряду, были вынуждены уйти на задние, чтобы освободить места для белых. Симона отказывалась играть до тех пор, пока её родителям не разрешили вернуться на свои места. Позже этот инцидент поспособствовал её участию в движении за гражданские права.

Ей удалось получить образование в нью-йоркском колледже Juilliard School of Music, считавшемся престижным. Начав в 1953 году карьеру пианистки в ночных клубах Атлантик-Сити, она взяла псевдоним в честь своей любимой актрисы Симоны Синьоре. В начале 1960-х она подготовила сборник композиций Дюка Эллингтона, блюзовые баллады из бродвейских мюзиклов. В конце 50-х она уже записала 10 альбомов. Симон выступала на концертах не только как певица с удивительно богатым и гибким вокалом, но также как пианистка, танцовщица и актриса.

В 1965 году вышел самый успешный альбом «I Put a Spell on You», в который вошли её самые популярные хиты: «I Put a Spell on You» (автор Скримин Джей Хокинс), «Feeling Good» и «Ne me quitte pas».

В 1966 последовал диск «Wild is the Wind». Эти записи относились скорее к поп-соулу, некоторые критики стали называть её жрицей соула.

Нина Симон была лично знакома с Мартином Лютером Кингом, борцом за права чернокожих американцев. После убийства Медгара Эверса, другого активиста борьбы за гражданские права, а также после убийства четырёх чернокожих детей появилось произведение «Mississippi Goddam». Песни этой же тематики, такие как «Pirate Jenny», интерпретация песни Жака Бреля «Ne me quitte pas» стали классическими.

В 1968 году она выпустила сингл — политически заострённую песню «Ain’t Got No» из хиппи-мюзикла «Волосы». К этому времени пресса обсуждала капризное поведение певицы на сцене.

Песни из её репертуара в дальнейшем пелись также другими исполнителями и становились хитами. Это, например «Don’t Let Me Be Misunderstood», впоследствии рок-хит группы «The Animals». Известная в её исполнении песня «The House of the Rising Sun» также стала хитом в исполнении «The Animals». Песня «I Put a Spell on You» оказала влияние на вокальные партии в хите «Michelle» группы «The Beatles».

Альбомы конца 1960-х были не такие эклектичные и непредсказуемые, как её ранние альбомы.

В 1970 году Симон объявила о том, что разочарована американским шоу-бизнесом, и удалилась на Барбадос. Остаток жизни провела во Франции.

С 1970 по 1978 годы она подготовила семь студийных работ, сборник песен под собственный аккомпанемент. После долгого перерыва в 1993 году вышел последний альбом с новым материалом: «A Single Woman».

Последние годы Нина Симон страдала от рака молочной железы, что в итоге и стало причиной её смерти в апреле 2003 года. Она скончалась во сне в своём доме в городке Карри-ле-Руэ на юге Франции в возрасте 70 лет.

За свою карьеру Нина Симон выпустила 170 студийных и концертных альбомов и синглов, исполнила более 320 песен.

Дискография

Альбомы

• Little Girl Blue (1957)
• Nina Simone and Her Friends (1957)
• Jazz as Played in an Exclusive Side Street Club (1958)
• My Baby Just Cares for Me (1959)
• The Amazing Nina Simone (Colpix, 1959)
• Nina Simone at Town Hall (Colpix, 1959)
• The Original Nina Simone (1959)
• Nina Simone at Newport (Colpix, 1960)
• Forbidden Fruit (Colpix, 1961)
• Nina at the Village Gate (Colpix, 1962)
• Nina Simone Sings Ellington! (Colpix, 1963)
• Nina Simone at Carnegie Hall (Colpix, 1963)
• Nina’s Choice(1963)
• Folksy Nina (Colpix, 1964)
• Nina Simone in Concert (Philips, 1964)
• Broadway. Blues. Ballads (Philips, 1964)
• I Put a Spell on You (Philips, 1965)
• Pastel Blues (Philips, 1965)
• Nina Simone with Strings (Colpix, 1966)
• Let It All Out (Philips, 1966)
• Wild is the Wind (Philips, 1966)
• High Priestess of Soul (Philips, 1967)
• Nina Simone Sings the Blues (RCA Victor, 1967)
• Silk & Soul (RCA Victor, 1967)
• 'Nuff Said! (RCA Victor, 1968)
• Nina Simone and Piano (RCA Victor, 1969)
• To Love Somebody (RCA Victor, 1969)
• Black Gold (RCA Victor, 1970)
• Here Comes the Sun (RCA Victor, 1971)
• Heart & Soul (1972)
• Emergency Ward! (RCA Victor, 1973)
• It Is Finished (RCA Victor,1974)
• Baltimore (1978)
• Fodder on My Wings (Carriere, 1982)
• Nina’s Back (VPI, 1985)
• Let It Be Me (Verve, 1987)
• Live & Kickin' (VPI, 1987)
• A Single Woman (Electra, 1993)
• The Essential Nina Simone" (compilation, RCA, 1993)
• The Rising Sun Collection (compilation, Just A Memory Records, 1994)
• Live at Ronnie Scott’s (Meteor, 1999)
• Sugar in my Bowl: The Very Best 1967—1972

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Нина Симон
• Нина Симон (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.music.com.ua/dossier/artists/653/history.html Подробная биография]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Нина Симон

– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.