Ниндзюцу

Ниндзю́цу (яп. 忍術 Ниндзюцу, «искусство скрытности») — сформировавшаяся в Японии в XV—XVI вв. комплексная дисциплина, включающая в себя искусство шпионажа, методику диверсионной работы в тылу врага, элементы выживания и многое другое. В популярной литературе и массовой культуре зачастую трактуется как японское боевое искусство

Происхождение

Считается, что тайные кланы ниндзя возникли в Японии одновременно с самурайским сословием в IX—XII веках. Прообразом ниндзя считаются секты горных отшельников ямабуси VIII века, исповедовавших направление буддизма школы Сингон. Ямабуси поощряли тяжёлые и изнурительные тренировки своих адептов, а также тщательно сохраняли собранные на протяжении веков знания по медицине, химии, астрологии. Ямабуси были приверженцами полного слияния с природой. Изначально тайные школы ниндзюцу не имели ничего общего с военными организациями ни по своей методике подготовки, ни по своей философии. Однако со временем произошли изменения.

Происхождение самого боевого искусства ниндзюцу связывают, как и большинство восточных искусств боя, с китайскими источниками. Однако термин «ниндзюцу» охватывает лишь немногие особенности искусства ниндзюцу, такие как утаивание, созидание и поддержание ауры таинственности. В функции ниндзя входило проникновение к врагу, совершение саботажа или убийства и возвращение после успешного завершения миссии.

Традиционно ниндзя выполняли роль наёмников, которые предлагали себя в качестве шпионов, наёмных убийц, диверсантов, политических провокаторов и террористов большим и маленьким правителям японской феодальной эпохи. Ниндзя предлагали свои услуги лишь тем, кто готов был за них платить. Семьи ниндзя представляли собой тесно сплочённые коллективы, интегрированные в более крупные группы — кланы. Посторонний человек практически не имел возможности присоединиться к такой группе и стать ниндзя, для этого нужно было родиться в семье профессионалов. Искусство и другие хитрости хранились под секретом и передавались только от отца к сыну. Раскрытие секрета означало смерть от руки ниндзя из того же клана.

Расцвет ниндзюцу пришёлся на период Сэнгоку Дзидай (1467—1568). На это время приходится пик феодальных войн, и тогда насчитывалось около 70 кланов ниндзя. Легенды о ниндзя тоже относятся именно к этому периоду. Документальные свидетельства подтверждают существование в эту эпоху школ Ига и Кока.

В японской культуре ниндзя часто противопоставляются самураям. Дело в том, что самураи превыше всего ставили идеалы воинского кодекса бусидо и в соответствии с ними стремились достойно сражаться и наилучшим образом подготовиться к смерти. Ниндзя исповедовали прямо противоположную философию. Главное для ниндзя — выполнить поставленную задачу, а так как основная их задача — разведка, то для успешного её выполнения необходимо было выжить любой ценой. Для ниндзя не могло быть запретных действий, не могли существовать какие-либо нравственные и религиозно-этические ограничения в методах ведения войны. Для достижения победы хороши любые средства, и ниндзя успешно все их использовали.

Основы учения

Ниндзюцу учит, что нельзя достичь состояния абсолютной безопасности. Всякое действие нарушает уже существующую в мире гармонию, тем самым вызывает сопротивление, порождает ответное действие, которое тем сильнее и опаснее, чем в большей степени нарушается установившийся баланс. Выход заключается в том, чтобы хорошо понимать, в чём нарушается гармония, и уметь минимизировать нежелательные последствия.

В основе учения всех школ ниндзюцу лежали три взаимосвязанных блока навыков и умений, которые вместе образовывали гибкую систему противостояния любой мыслимой опасности.

• Первый блок навыков можно охарактеризовать как искусство использования окружающей обстановки и специальных приспособлений для победы над противником. Сюда входило распознавание следов и скрытное передвижение, маскировка и преодоление преград, устройство засад и обман чувств противника. Цель тренинга заключалась в слиянии с миром посредством покорения 5 основных «стихий» — в китайском варианте — Земли, Воды, Дерева, Огня и Металла; в японском варианте — Земли (Ти), Воды (Суй), Огня (Ка), Воздуха (Фу) и Пустоты (Первооснова всего, Ку. Нарабатывается на «Третьем блоке»). Воин, достигший такого слияния, становился невидимым и недосягаемым для противника, а искусство носило собирательное название томпо — искусство маскировки.
• Второй блок — искусство борьбы с вооружённым и безоружным противником. В этот блок входят два основных раздела:

  Тайдзюцу — искусство владения телом

  Бу-дзюцу — работа с оружием

• Третий блок умений посвящён мобилизации внутренних ресурсов организма на основе так называемых «изменённых состояний сознания», достигаемых за счёт специального психотренинга (Нимпо-миккё)

Боевые искусства ниндзя

По мнению историка-япониста Горбылева, отдельной оригинальной системы рукопашного боя и боя с различными видами оружия у ниндзя не существовало, а ниндзя изучали и адаптировали под свои нужды уже имевшиеся в Японии стили боевых искусств. Кланы ниндзя для рукопашного боя использовали старую форму дзю-дзюцу, а для боя с оружием — соответствующие стили будо (Кэндзюцу, Бодзюцу, Содзюцу, Сюрикэн-дзюцу и пр.). Вместе с тем, Горбылев выделяет следующие отличия синоби бу-дзюцу от самурайских стилей боевых искусств, обусловленные тактикой действия ниндзя:

• Больше ударов, чем в самурайском дзю-дзюцу.
• Упор на удушающие приёмы, как более бесшумные по сравнению с бросками.
• Упор на ведение боя в малых помещениях и ограниченных пространствах (кустарники, бамбуковые чащи, узкие коридоры, традиционные японские комнаты с низким потолком и пр.). Ведение боя в малом помещении (как с оружием, так и без него) накладывает определенные ограничения на используемую технику: нет места для размашистых ударов и длинного оружия, поэтому им на смену приходят короткие удары, уколы в фехтовании и малогабаритные укороченные типы оружия (например ниндзя использовали более короткие по сравнению с самурайскими мечи).
• Предпочтение внезапным нападениям из скрытого положения (из засады, сзади, ночью и пр.)
• Упор на приёмы ошеломления противника, чтобы в случае раскрытия разведчика выиграть время для бегства.

Ни одна из нынешних школ японских бу-дзюцу не может убедительно доказать, что ведёт происхождение от средневековых ниндзя. Возможно, приёмы ниндзя сохранились и изучаются в разведывательно-диверсионных подразделениях Сил Самообороны Японии.

При бегстве применялись два приёма рукопашного боя. Ниндзя резко падал под ноги нагоняющего противника и заставлял его лететь кубарем через себя. Если противник приближался сбоку, ниндзя резко тормозил, пропускал его мимо себя и наносил удар мечом по спине.

По мнению историка-япониста Горбылёва, ниндзя уделяли практике рукопашного боя намного меньше времени, чем об этом думают поклонники кинобоевиков. Серьёзные тренировки в рукопашном бое влекут за собой специфические изменения во внешнем облике, тем самым демаскируя ниндзя. Поэтому по мнению Горбылева ниндзя делали акцент на приёмах внезапного нападения с близкой дистанции с использованием малогабаритного скрытого оружия вместо глубокого изучения боевых искусств и ведения традиционного открытого поединка.

Костюм и доспехи ниндзя

По мнению историка-япониста Горбылёва, ниндзя никогда не использовали чёрный обтягивающий костюм, популярный в фильмах и романах. Ночные костюмы ниндзя имели красновато-коричневые, пепельные, желтовато-коричневые или тёмно-серые оттенки. По мнению Горбылёва, именно эти оттенки позволяли полностью слиться с ночной мглой, тогда как абсолютно чёрный костюм резко выделяется в этих условиях. Костюм ниндзя имел мешковатые очертания. Днём ниндзя носили повседневную одежду, позволяющую слиться с толпой.

Кланы ниндзя

• Ига — один из самых известных и влиятельных кланов. Подобное положение было достигнуто за счёт поддержки правительства Токугавы.
• Кока (Кога) — вторая наряду со школой Ига наиболее влиятельная школа, также пользовавшаяся поддержкой Сёгуната.
• Кисю
• Фума — большой клан ниндзя, часть которого служила Ходзё Удзинао.
• Сада
• Момоти (входит в Ига)
• Фудзибаяси (входит в Ига)
• Нэгоро — зародилась и практиковалась в среде монахов-воинов (''сохэй'') монастыря Нэгоро-дзи. Известна методами подготовки в области стрельбы из ружей.
• Сайка (Сайга) — специализировалась на стрельбе из ружей.
• Нэгиси
• Сирай
• Синто
• Хакуун — основана, согласно легенде, отшельником по имени Хакуун Доси (Даос Белое облако) в горах Кумано ок. 1181—1182 годов, где и практиковалась в среде ямабуси. Из неё позже выделились школы Готон дзюхо-рю (школа пяти способов бегства и десяти методов), Гэндзицу-рю («Реалистическая школа»), Гэн-рю (Школа темноты), Кисю-рю (Школа провинции Кисю) и Рюмон-рю (Школа врат дракона). Все они известны только по названию.
• Хаттори (входит в Ига)

Снаряжение ниндзя

• Маскировочный костюм — синоби-сёдзоку, детали синоби-сёдзоку: уваги (куртка) и додзимэ (пояс), ига-бакама (штаны), дзукин (маска), тэкко (накладки на руки), кяхан или асимаки (ножные обмотки), таби (обувь-носки с отдельным большим пальцем), варадзи (сандалии) и уваппари (верхняя куртка) и нагабукуро («рюкзак» ниндзя).
• Сменное одеяние (яп. 変わり御物 кавари-го-моно)
• Амигаса (яп. 編み笠 плетёная соломенная шляпа в виде низкого конуса)
• Доспехи
  • Кусари-катабира (кольчужный доспех)
  • Татами-гусоку (типы кико и куратагину) — лёгкий доспех.
• Щиты
  • Тэцу-но камэ
  • Дзигу-итаса

Оружие ниндзя

• Стрелковое оружие
  • Фитильные (хинава-тэппо)
  • Кремнёвые (хиути исидзю)
  • Духовые (кукидзю) — духовое ружьё, представляет собой трубку, в которую вставляют стрелки (иголки, шипы)
  • Вакидзаси-тэппо (ружьё, замаскированное под меч вакидзаси)
  • Ядатэ-тэппо (ружьё, замаскированное под футляр для кисти)
  • Кисэру-тэппо (ружьё, замаскированное под курительную трубку)
• Пушка
  • Мокухо («деревянная пушка»)
  • Харинуки-дзуцу («трубка из папье-маше»)
• Зажигательные средства
  • Огненные стрелы хия
  • Бохия — огненная палка
  • Утихия — метательная зажигательная стрела
  • Хидакэ — огненный бамбук
  • Хисякэн («огненный сякэн»)
• Отравляющие средства
  • Моппан
  • Фуё-но оги
  • Нэмуриби
  • Кусагамэ
• Запалы и фитили
  • Хокути, хинава, хиноки-хинава, такэ-хинава, гудзин-хинава, амэ-синоги-хинава, амэ-хинава, мидзу-хинава
• Мечи, копья, секиры, ножи
  • Ниндзято, синоби-гатана — меч ниндзя
  • Танто — нож
  • Конагината — короткая нагината
  • Сибаки-яри — копьё
  • Камаяри — копьё-серп
  • Оно — секира
  • Сикоми-дзуэ — скрытое оружие (мечи, ножи с прямым клинком, замаскированные под бытовые предметы)
• Когти
  • Тэккокаги, Нэкотэ (кошачья лапа), сюко, асико (когти для ног)
• Кусари-кама — полусерпы с верёвкой и грузом или с цепью, Кама — серп
• Боевые шесты и дубинки
  • Дзё, сякудзё, рокудзё, сюмонкудзуэ, бо, хамбо, косикирибо, мимикирибо и т. д.
• Оружие переменной длины
  • Мусубинава — верёвка с грузиком
  • Кусари — цепь, другие названия (зависят от длины и грузиков): кусари-фундо, тама-гусари, содэ-гусари, кусари-дзюттэ, рё-бундо и т. д.
• Метательные бомбы и гранаты
• Метательное оружие
  • Ханкю (половинный лук) и юмия (стрелы)
  • Фукия (Фукибари) — стрельба отравленными стрелами из духового «ружья»
  • Сюрикэны (метательные «звёзды» и «стрелки» ниндзя)
    • Сякэн («звездочка»), типы: санко, дзюдзи, роппо, хаппо, мандзи, нагарэ-мандзи, тэккан и т. д.
    • Бодзё-сюрикэн («сюрикэн-палочка»), типы: босугата, тантогата, кугигата, хэйтёгата, харигата, хасидзё, кусабигата и т. д.
    • Утинэ (хотя это не совсем сюрикэн, а укороченная стрела с более тяжёлым наконечником, напоминает дротик для дартс, но большего размера)
  • Цубутэ, арарэ, мэцубуси
• Приспособления для преодоления стен
  • Синобикаги — посох с крюком на конце и петлями верёвками вдоль посоха для ног
  • Лестница (тобибасиго) — верёвочная лестница с железным крюком на верхних концах
  • Кагинава (кошка) — двойной, тройной и более железный крюк с верёвкой (иногда цепь)

Японские исследователи ниндзюцу

• Ито Гингэцу (伊藤銀月)
• Юйноки Сюнъитиро (柚木俊一郎)
• Наканиси Ёситака (中西義孝)
• Адати Кэнъити (足立巻一)
• Нава Юмио (名和弓雄)
• Накасима Ацуми (中島篤巳)
• Исикава Масатомо (石川正知)
• Тобэ Синдзюро (戸部新十郎)
• Ямагути Масаюки (山口正之)
• Кояма Рютаро (小山龍太郎)
• Окусэ Хэйситиро(奥瀬平七郎)
• Хацуми Масааки (初見良昭)
• Фудзита Сэйко (藤田西湖)
• Фудзита Кадзутоси (藤田和敏)
• Такамацу Тосицугу (高松寿嗣)
• Каваками Дзинъити (川上仁一)
• Курои Хиромицу (黒井宏光)
• Икэда Хироси (池田裕)
• Исода Митифуми (磯田道史)
• Ямада Юдзи (山田雄司)
• Иноуэ Наоя (井上直哉)

См. также

• Ниндзя
• Куноити — женщина-ниндзя
• Бансэнсюкай — широко известное руководство по ниндзюцу
• Ассасины
• Будзинкан

Литература

• Гвоздев С. А., Кривоносов И. В. Ниндзя. Тайны демонов ночи. — Минск, 1997. — ISBN 985-6388-13-9.
• Горбылев А. Когти Невидимок (Серия «Боевые искусства»). — Минск, 2001. — ISBN 985-433-326-4, ISBN 985-13-0612-6.
• Горбылев А. Путь Невидимых (Серия «Боевые искусства»). — Минск: Харвест, 2002. — ISBN 985-13-0621-5.
• Ратти О., Уэстбрук А. Самураи: история, традиции, воинское искусство. — M.: Эксмо, 2005. — ISBN 5-699-04611-9.
• Попенко В. Н. Школа ниндзя. — M., 2004. — ISBN 5-17-023841-X.^{[неавторитетный источник?]}
• [www.antonycummins.com/Hattori%20Hanzo%20-%20The%20Free%20Ebook%20by%20Antony%20Cummins.pdf Cumins Antony. Hattori Hanzo. The Devil Ninja. — 2010. — ISBN 160481697X.]ISBN 160481697X.
• [www.antonycummins.com/Shinobi%20Soldiers%201%20Ebook.pdf Cumins Antony. Shinobi Soldiers. An Investigation into the Ninja. — 2009. — ISBN 1604816740.]ISBN 1604816740.
• [www.antonycummins.com/Shinobi%20Soldiers%202%20Ebook.pdf Cumins Antony. Shinobi Soldiers II: A Further investigation into the Ninja. — 2010. — ISBN 1604818107.]ISBN 1604818107.

Ссылки

• [www.battlespirit.ru/content/view/269/60/ Статья о Ниндзюцу]
• [bujinkan-msk.ru/history.htm Ниндзюцу Будзинкан]

Отрывок, характеризующий Ниндзюцу

Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?