Нисидзима, Кадзухико

Кадзухико Нисидзима
яп. 西島 和彦
Дата рождения:	4 октября 1926(1926-10-04)
Место рождения:	Цутиура, префектура Ибараки, Япония
Дата смерти:	15 февраля 2009(2009-02-15) (82 года)
Место смерти:	Токио, Япония
Страна:	Япония
Научная сфера:	физика

Кадзухи́ко Нисидзи́ма (яп. 西島 和彦 Нисидзима Кадзухико) (англ. Kazuhiko Nishijima, иногда транскрибируется на русский как Кацухико Нишиджима; 4 октября 1926, Цутиура, префектура Ибараки, Япония — 15 февраля 2009, Токио, Япония) — японский физик-теоретик, работавший в области теории слабых взаимодействий. Один из создателей формулы Гелл-Манна — Нисидзимы. Ввёл квантовое число странность и открыл закон сохранения странности в электромагнитных и сильных взаимодействиях (1953, совместно с Т. Наканой, независимо от М. Гелл-Манна). Предсказал существование мюонного нейтрино (1957). Член Японской академии, иностранный член АН СССР.

Биография

• Учился в Токийском университете, закончил его в 1948 году.
• Осакский муниципальный университет (1950—1959)
• Институт физики им. М. Планка, Гёттинген, ФРГ (1956—1957)
• Институт фундаментальных исследований, Принстон, США (1957—1958)
• Иллинойсский университет, США (1959—1967), на должности профессора.
• Токийский университет, Япония, с 1967.
• Умер 15 февраля 2009 года, после продолжительной болезни.

Награды и премии

• Toray Science and Technology Prize (1969)
• Орден Культуры (2003)

Литература

• Храмов Ю. А. Нишиджима Кацухико (Nishijima Katsuhiko) // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 198. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
• Нишиджима К. Фундаментальные частицы. — М.: Мир, 1965. — 462 с.

Ссылки

• [nuclphys.sinp.msu.ru/persons/images/nishijima_kazuhiko.jpg Фотография Нисидзимы]

Отрывок, характеризующий Нисидзима, Кадзухико

– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?