Нисияма Соин

Нисияма Соин или Сёин (西山 宗因, имя при рождении Нисияма Тоёити 西山 豊一, 28 марта 1605, провинция Хиго — 5 мая 1682, Киото) — японский поэт, основатель поэтической школы Данрин. Ввел в поэзию разговорную речь.

Учился поэтическому искусству в Киото и Осака. Его учителем был Мацунага Тэйтоку (1571—1653), который ввел в моду жанр «хайкай-но рэнга» («шуточные стихотворения-цепочки»).

Стал священником секты дзэн, центр которой был в городе Нагасаки. Был признанным мастером поэзии рэнга. Под влиянием своих учеников и последователей Соин увлекся на путь создания нового стиля — школы Данрин. Школа Данрин вступила в литературный спор с более академической школой Тэймон, основанной на острословии, и одержала победу в 1680 году.

Среди учеников Соина были знаменитый писатель Ихара Сайкаку, способный за один день сочинить тысячи строф, а также великий японский поэт Мацуо Басё. Однако Басё осуждал поспешность и небрежность некоторых сочинений школы Данрин.

Ссылки

• Нисияма Соин на «Викиливре»
• [feb-web.ru/feb/ivl/vl4/vl4-5222.htm Маркова В. Н., Санович В. С. Поэзия: Японская литература XVII в. // История всемирной литературы: В 8 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1983—1994. — На титл. л. изд.: История всемирной литературы: в 9 т. Т. 4. — 1987. — С. 522—528.]
• [www.netslova.ru/belyh/haiku.html#3 Стихи Соина (Переводы: Александр Белых «У ИСТОКОВ ПОЭЗИИ ХАЙКУ»]

Отрывок, характеризующий Нисияма Соин

Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.