Ниссль, Франц

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Франц Ниссль

Франц Ниссль (нем. Franz Nissl, 18601919) — немецкий невропатолог и психиатр.

Известен своим методом окраски нервных волокон (метод Ниссля), изобретённый им ещё в студенческие годы, и открытой им хромофильной субстанцией в теле и дендритах нейронов (субстанция Ниссля).

Обрел известность изучением мозгового вещества, строения нейронов, изменений глии, элементов крови и кровеносных сосудов. Основная заслуга Ф. Ниссля — соотнесение наблюдаемых фактов строения и морфологических изменений с нервной и психиатрической патологией.

Ввел люмбальную пункцию, изобретённую Квинке, в широкий обиход клиницистов, за что получил прозвище Punctator Maximus.

В конце XIX века был лечащим врачом баварского короля Отто. С 1904 года Франц Ниссль — профессор Гейдельбергского университета и директор кафедры психиатрии. В годы Первой мировой войны был начальником крупного военного госпиталя. С 1918 г. работал в Мюнхене.

Ближайший друг и соавтор Алоиса Альцегеймера.

Франц Ниссль был убежденным холостяком, обладал великолепным чувством юмора и был большим поклонником современной ему музыки.

Напишите отзыв о статье "Ниссль, Франц"



Примечания

Отрывок, характеризующий Ниссль, Франц

Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.