Нифонт II

Патриа́рх Ни́фонт II (греч. Πατριάρχης Νήφων Β΄; в миру Николай; ум. 11 августа 1508, Афон) — епископ Константинопольской православной церкви, Патриарх Константинопольский (1486—1488, 1497—1498, 1502).

Биография

Родился на Пелопоннесе в южной части Греции, от смешанного брака, его мать была греческой дворянкой, а отец — албанцем.

Пострижен в монашество в Эпидавре с именем Нифонт. Занимался каллиграфией и копированием рукописей.

Вместе с монахом Захарией поселился в монастыре Пресвятой Богородицы в Охриде. Когда Захария был избран архиепископ Охридским, Нифонт отправился на Афон и там он был рукоположён в сан иеромонаха.

В 1482 году он был избран митрополитом Солунским, а в конце 1486 года, при поддержке влиятельных валашских правителей, он был избран Патриархом Константинопольским. Пробыв патрирхом 15 месяцев, вынужден был оставить престол из-за возникшего скандала.

После вторичного низложения, Нифонт был приглашён был валашским господарем Раду IV управлять тамошней митрополией.

Нифонт много помогал воеводе в устройстве дел церковных и гражданских и старался улучшить нравы бояр и народа.

Около 1504 года Нифонт удалился на Афон, где и скончался.

После смерти стал почитаться в Валахии как святой. Был канонизирован; память 11 августа.

Литература

• Нифонт, константинопольский патриарх // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Μωυσέως Μοναχού Αγιορείτου. Οι Άγιοι του Αγίου Όρους. — Εκδόσεις Μυγδονία, 2008. — P. 369–370. — ISBN 978-960-7666-72-7.
• Προκοπίου Τσιμάνη, Από υψηλή σκοπιά οι Πατριάρχαι Κωνσταντινουπόλεως, Athens 1981, τόμ. Α΄, σελ. 105—109
• Sathas Konstantinos. Νεοελληνική Φιλολογία: Βιογραφία των εν τοις γράμμασι διαλαμψάντων Ελλήνων, από της καταλύσεως της Βυζαντινής Αυτοκρατορίας μέχρι της Ελληνικής εθνεγερσίας (1453-1821). — Athens: Τυπογραφείο των τέκνων Ανδρέου Κορομηλά, 1868.

Отрывок, характеризующий Нифонт II

– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.