Нишани, Буяр

Буяр Фаик Нишани<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Албании
с 24 июля 2012 года
Предшественник:	Бамир Топи
Министр внутренних дел Албании
25 апреля 2011 года — 12 июня 2012 года
Предшественник:	Лулзим Баша
Преемник:	Фламур Нока
Министр юстиции Албании
17 сентября 2009 года — 25 апреля 2011 года
Предшественник:	Энкелейд Алибеай
Преемник:	Эдуард Халими
Министр внутренних дел Албании
20 марта 2007 года — 17 сентября 2009 года
Предшественник:	Gjergj Lezhja (и.о.)
Преемник:	Лулзим Баша
Вероисповедание:	Ислам (бекташизм)
Рождение:	29 сентября 1966(1966-09-29) (57 лет) Дуррес, Народная Республика Албания
Супруга:	Одета Нишани
Партия:	Демократическая партия Албании
Награды:

Бу́яр Фа́ик Ниша́ни (алб. Bujar Faik Nishani; родился 29 сентября 1966) — албанский государственный деятель, президент Албании с 24 июля 2012 года.

Биография

Нишани родился в городе Дуррес 29 сентября 1966 года. В 1988 окончил военную академию в Тиране. В 1991 году стал членом Демократической партии Албании. В середине 90-х он уехал в США и в 1996 окончил Университет в Сан-Антонио (штат Техас). Позже был переведён в аспирантуру одного из университетов Калифорнии, где в 1997 году получил учёную степень. В том же году вернулся в Албанию. После поражения Демократической партии на выборах в Народное Собрание 1997, возглавил неправительственную организацию «Военный евроатлантический форум». В 2005 году получил степень магистра европейских наук. В 2007 году стал министром внутренних дел Албании. В 2009 году, когда Албания вступила в НАТО, он ушёл из МВД и стал министром юстиции. В 2011 вернулся в МВД и опять стал его главой. Участвовал в выборах Президента Албании 2012 и победил на них. 24 июля 2012 приступил к исполнению обязанностей.

Награды

• Кавалер Большого креста на цепи ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» (Италия, 27 февраля 2014 года).

Отрывок, характеризующий Нишани, Буяр

Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.