Нобелевская премия по литературе

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Нобелевская премия по литературе (швед. Nobelpriset i litteratur) — престижная награда, ежегодно вручаемая Нобелевским фондом за достижения в области литературы. Одна из пяти премий, созданных по воле Альфреда Нобеля в 1895 году, которая вручается с 1901 года. Другие премии: Нобелевская премия по химии, Нобелевская премия по физике, Нобелевская премия мира и Нобелевская премия по физиологии и медицине. Первая Нобелевская премия по литературе была присуждена французскому поэту и эссеисту Рене Франсуа Арман Прюдому «За выдающиеся литературные добродетели, особенно же за высокий идеализм, художественное совершенство, а также за необыкновенное объединение душевности и таланта, о чём свидетельствуют его книги». Эта награда находится в ведении Нобелевского фонда и по праву считается самой престижной наградой в литературе.





История

Нобелевская премия была учреждена Альфредом Нобелем в его завещании, написанном 27 ноября 1895 года в Париже:

Указанные доходы следует разделить на пять равных частей, которые должны распределяться следующим образом: первая часть тому, кто сделает наиболее важное открытие или изобретение в области физики, вторая — тому, кто сделает наиболее важное открытие или усовершенствование в области химии, третья — тому, кто сделает наиболее важное открытие в области физиологии или медицины, четвёртая — создавшему наиболее значительное литературное произведение идеалистической направленности, пятая — тому, кто внесет весомый вклад в сплочение народов, ликвидацию или сокращение численности постоянных армий или в развитие мирных инициатив. Премии в области физики и химии должны присуждаться Шведской королевской академией наук, по физиологии и медицине — Королевским Каролинским институтом в Стокгольме, по литературе — Шведской академией (литературы) в Стокгольме, премия мира — комитетом из пяти человек, который должен быть назначен норвежским стортингом. Мое непременное требование заключается в том, чтобы при присуждении премии никакого значения не имела национальность претендентов и её получали самые достойные независимо от того, скандинавы они или нет [1].

Нобелевская премия по литературе присуждается ежегодно с 1901 года. За это время было присуждено 107 премий и только 7 раз награждение не проводилось: в 1914, 1918, 1935, 1940—1943 годах. Четырежды — в 1904, 1917, 1966 и 1974 гг. — премия была разделена между двумя авторами. 76 награждённых были преимущественно прозаиками, большинство других лауреатов — поэтами, однако среди нобелиатов были также историк Теодор Моммзен, философ Рудольф Эйкен, награждённый за публицистикуК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3202 дня] политик Уинстон Черчилль. Средний возраст писателей-лауреатов — 65 лет; младше всех на момент награждения был Редьярд Киплинг (42 года, премия 1907 года), старше всех — Дорис Лессинг (88 лет, премия 2007 года)[3]. Первым лауреатом в 1901 году стал Сюлли-Прюдом[3].

Отбор кандидатов

Согласно уставу Нобелевского фонда, выдвигать кандидатов на премию по литературе могут следующие лица[4]:

  1. члены Шведской академии, других академий, институтов и обществ с аналогичными задачами и целями;
  2. профессора литературы и лингвистики различных высших учебных заведений;
  3. лауреаты Нобелевской премии в области литературы;
  4. председатели авторских союзов, представляющих литературное творчество в соответствующих странах.

Оценку заявок и отбор кандидатов производит Нобелевский комитет по литературе. Из их числа Шведская академия выбирает лауреатов[4].

Лауреаты

Критика

Нобелевская премия по литературе неоднократно подвергалась критике. При этом критики отмечали следующие обстоятельства:

  • Поскольку Нобелевский комитет существует в западной историко-культурной традиции, то неудивительно, что в основном Нобелевскую премию по литературе получают писатели из Европы и США. Количество писателей-лауреатов из Азии, где существует многовековая, даже тысячелетняя литературная традиция, и тем более из Африки пренебрежимо мало. Это, по мнению Вадима Кожинова[5], свидетельствует о том, что премии малоизвестным на Западе писателям из Азии и Африки — не более, чем «показные» акции лишь для того, чтобы убедить всех во всемирности премии.
  • Среди представителей западных литератур непропорционально велика доля писателей-лауреатов из скандинавских стран — Норвегии, Швеции и Дании. Особенно сильным скандинавское представительство в числе лауреатов премии было в первой трети XX века.
  • Многие значительные писатели, оказавшие влияние на литературу XX века, премию не получили. Целый ряд лауреатов Нобелевской премии в своих Нобелевских лекциях и интервью после вручения им премий называли имена тех, кто не получили этой награды, более достойными. В частности, Синклер Льюис[6] и Джон Стейнбек назвали в этом качестве Шервуда Андерсона, Хуан Рамон Хименес — Федерико Гарсиа Лорку, Франсуа Мориак[7] — Августа Стриндберга, Уильям Фолкнер — Томаса Вулфа, Элиас Канетти[8] — Роберта Музиля, Пабло Неруда — Поля Валери[9], Гюнтер Грасс — Альфреда Дёблина, Иосиф Бродский — Осипа Мандельштама, Марину Цветаеву, Роберта Фроста[10], Анну Ахматову, Уистена Одена[11]. В качестве вероятной причины такого положения вещей Глеб Морев называет органический порок используемой в Нобелевской премии системы номинирования: по большей части номинации исходят от учёных-литературоведов, специалистов по литературе прошлого, крайне слабо разбирающихся в текущем литературном моменте[12].
  • Премию практически никогда не получают авторы «жанровой литературы», даже самые прославленные[13]. Так, классик научной фантастики Герберт Уэллс номинировался в 1921, 1932, 1935 и 1946 годах[14], но был отвергнут как «слишком популярный»[15], член Нобелевского комитета Свен Гедин назвал Уэллса «незначительным журналистом»[16]. В 1961 году Джону Р. Р. Толкину[17] было отказано в премии с формулировкой (от секретаря академии Андерса Остерлинга), что книги англичанина «ни в коей мере нельзя назвать прозой высшего класса»[18][19].
  • Во многих случаях присуждение или неприсуждение премии базировалось на идеологических мотивах. Так, Пётр Вайль утверждает:
Нобелевский комитет, как любое интеллигентское сообщество, состоит из людей левых убеждений. Левых, естественно, по европейской терминологии. Именно поэтому один из величайших писателей XX века, Борхес[20], не получил Нобелевской премии. Все дело в том, что он нанес визит Пиночету, пожимал ему руку и хвалил за то, что он сокрушил коммунистов. При этом все понимали величие Борхеса как писателя, но Пиночета не простили[21].
Карелу Чапеку[22] было отказано в премии по политическим мотивам — его роман «Война с саламандрами» сочли оскорбительным для руководства нацистской Германии[23][19].

Не в последнюю очередь это относится к писателям из России и СССР. Так, премия не была присуждена Льву Толстому[24], так как, по мнению секретаря Шведской академии Карла Вирсена, категорически выступившего против кандидатуры Толстого:

Этот писатель осудил все формы цивилизации и настаивал взамен их принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры… Всякого, кто столкнется с такой косной жестокостью по отношению к любым формам цивилизации, одолеет сомнение. Никто не станет солидаризироваться с такими взглядами[5].

Премию тогда получил Сюлли-Прюдом. В ответ на это 49 шведских писателей во главе с Августом Стриндбергом написали открытое письмо протеста Шведской академии[25]. Среди русских номинантов на премию были также выдвинуты Анатолий Кони[26], Дмитрий Мережковский[27], Максим Горький[28], Константин Бальмонт[29], Пётр Краснов[30], Иван Шмелёв[31], Николай Бердяев[32], Марк Алданов[33], Леонид Леонов[34], Игорь Гузенко[35], Борис Зайцев[36], Роман Якобсон[37], Владимир Набоков[38] и Евгений Евтушенко[39]. Четыре из пяти русских писателей, ставших лауреатами (за исключением Шолохова), так или иначе находились в конфликте с советской властью: Бунин и Бродский были эмигрантами, Солженицын был диссидентом, Пастернак получил премию за роман, опубликованный за границей. Соответственно, вручение им премии имело, по мнению критиков с советской стороны[5], исключительно политическую причину. Существует, впрочем, и иная точка зрения, ставящая политизированность вопроса под сомнение: «Александр Солженицын стал лауреатом в 1970 году. Мир ещё не знал „Архипелага ГУЛАГа“ и „Красного колеса“. Стокгольмские академики во многом руководствовались восторженными мнениями официального советского литературоведения по поводу первых произведений писателя»[40]. По мнению самого Александра Солженицына, не менее политический характер носило и вручение премии Шолохову, призванное уравновесить более раннюю премию Пастернаку, а Мстислав Ростропович в своём Открытом письме иронизирует над самой критикой такого рода как над беспринципным политиканством[41].

Напишите отзыв о статье "Нобелевская премия по литературе"

Примечания

  1. [www.nobeliat.ru/index6.php Завещание Альфреда Нобеля] (рус.). nobeliat.ru. Проверено 6 июля 2012. [www.webcitation.org/69f85Tfzp Архивировано из первоисточника 4 августа 2012].
  2. [www.nobelprize.org/alfred_nobel/will/testamente.html Alfred Nobels testamente] (швед.). Нобелевский фонд. Проверено 6 июля 2012. [www.webcitation.org/69f86Ofjq Архивировано из первоисточника 4 августа 2012].
  3. 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/literature/shortfacts.html Facts on the Nobel Prize in Literature]. Нобелевский фонд. Проверено 8 июня 2013. [www.webcitation.org/6HDut5z9C Архивировано из первоисточника 8 июня 2013].
  4. 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/literature/nomination/ Nomination and Selection of Literature Laureates]. Нобелевский фонд. Проверено 8 июня 2012. [www.webcitation.org/6HExiXCFK Архивировано из первоисточника 9 июня 2013].
  5. 1 2 3 [kozhinov.voskres.ru/articles/nobel.htm Кожинов. В. Нобелевский миф. // Кожинов В. Судьба России: вчера, сегодня, завтра] — М.: Воениздат,1997.
  6. Nobel Lecture[www.nobelprize.org/nobel_prizes/literature/laureates/1930/lewis-lecture.html]
  7. Nobel Lecture[www.nobelprize.org/nobel_prizes/literature/laureates/1952/mauriac-speech.html]
  8. Nobel Lecture[www.nobelprize.org/nobel_prizes/literature/laureates/1981/canetti-speech.html]
  9. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=9496]
  10. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=3248]
  11. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=12580]
  12. [www.colta.ru/articles/literature/4982 Г. Морев. Всё, что вы хотели знать о Нобелевской премии, но не знали, как спросить] // Colta.ru, 13.10.2014.
  13. ТВ 100. [www.tv100.ru/video/view/pochemu-nobelevskaya-premiya-po-literature-chashche-vsego-obhodit-russkih-pisateley-storonoy-82485/ Почему Нобелевская премия по литературе чаще всего обходит русских писателей стороной?]
  14. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=10075]
  15. Trivia Library. [www.trivia-library.com/a/nobel-prize-for-literature-1936-1945.htm Nobel Prize for Literature 1936—1945]
  16. World of Science. '[www.stuff.co.nz/blogs/opinion/3196728/The-Nobel-judge-who-hobnobbed-with-Nazis The Nobel judge who hobnobbed with Nazis]' by Bob Brockie
  17. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=12084]
  18. [www.guardian.co.uk/books/2012/jan/05/jrr-tolkien-nobel-prize JRR Tolkien’s Nobel prize chances dashed by 'poor prose']
  19. 1 2 «Мир фантастики» № 103; март 2012. [www.mirf.ru/Articles/art5099.htm Информаторий]
  20. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=12287]
  21. [www.booknik.ru/context/?id=12764 Петр Вайль: «Я — русский литератор и американский гражданин, живу в Чехии, а хочу жить в Италии»]. См. также: [www.knigoboz.ru/news/news2364.html Маркос Рикардо Барнатан: «Друзья говорили — не читай Борхеса!»]
  22. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=1590]
  23. Peter Swirski. From Lowbrow to Nobrow. — McGill Queen's University Press. — ISBN 0773530193.
  24. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=9303]
  25. [www.rg.ru/2005/04/29/sulman.html Страсти по Нобелю: "РГ" побывала в штаб-квартире Нобелевского фонда]. Российская Газета. Проверено 7 марта 2012.
  26. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=4979]
  27. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=6190]
  28. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=3557]
  29. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=662]
  30. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=5028]
  31. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=8566]
  32. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=888]
  33. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=356]
  34. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=5391]
  35. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=12095]
  36. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=12725]
  37. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=12414]
  38. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=12686]
  39. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=12667]
  40. [lit.1september.ru/2002/05/8.htm С. Карпова. Нобелевская премия: Книги и люди]
  41. [1001.ru/books/item/22/537 Тамара Грум-Гржимайло. Слава и Галина: Симфония жизни] — М.: Вагриус, 2007.

Литература

  • Илюкович А. М. Согласно завещанию: Заметки о лауреатах Нобелевской премии по литературе / Художник И. Борисова. — М.: Книжная палата, 1992. — 560 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-7000-0293-6. (в пер.)

Отрывок, характеризующий Нобелевская премия по литературе

– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.