Фонд Нобеля

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Нобелевский фонд»)
Перейти к: навигация, поиск

Фонд Нобеля (швед. Nobelstiftelsen ) — частная организация, основанная 29 июня 1900 года для управления финансами и администрированием Нобелевских премий[1]. Фонд основан на завещании Альфреда Нобеля, изобретателя динамита. Кроме задачи управления денежными средствами фонд Нобеля организует и проводит Нобелевские симпозиумы, на которых обсуждаются имеющие большое научное, социальное и культурное значение открытия[2].

В своём завещании Альфред Нобель указал, чтобы его деньги были использованы для присуждения ежегодных премий по физике, химии, физиологии и медицине, литературе и миротворческой деятельности[3]. Нобель завещал 94 % всего своего имущества (31млн Шведских крон) на учреждение и обеспечение пяти Нобелевских премий. Согласно завещанию на премии можно было направлять только проценты, полученные на стоимость активов фонда.[4][5]

Являясь по сути финансовым менеджером Нобелевский Фонд представляет инвестиционную компанию. Инвестиционная политика Фонда имеет своей целью сохранение и увеличение стоимости активов, что является гарантией размера Нобелевских премий. Положения завещания Альфреда Нобеля указывали исполнителям инвестировать его средства в «безопасные ценные бумаги». В соответствии с понятиями начала XX века под безопасными ценными бумагами понимались в основном государственные облигации с фиксированной процентной ставкой.

Для первых 50 лет управления активами фонда Нобеля характерна ситуация жёстких ограничений по возможным направлениям инвестиций и высоким уровнем налогообложения полученных доходов от инвестиций. До 1914 года ставка налогов в 10 % была не чрезмерно тяжёлой. Однако в 1915 году налогообложение было удвоено. В течение долгого времени Нобелевский Фонд был крупнейшим налогоплательщиком в Стокгольме. В результате в 1922 году фонд был вынужден выплатить максимальную за всю историю сумму налогов, которая превысила сумму, которая была доступна для выплаты премий в 1923 году. В этом году сумма выплаченных премий была минимальна за всю историю.[1]

Вопрос об освобождении фонда от налогов поднимался и обсуждался в шведском рикстаге в течение довольно длительного периода времени. В 1946 году наконец фонд Нобеля был освобождён от налогов, что привело к росту активов фонда и постепенному увеличению размера нобелевских премий. Благодаря безналоговому статусу фонда Нобеля в Швеции, удалось добиться освобождения от налогов доходов фонда от инвестиций в Соединённых Штатах Америки. Безналоговый статус создал большую свободу действия, позволяя Фонду проводить инвестиционную политику не принимая во внимание налоговые соображения, которые характеризуют действия многих других инвесторов.[1]

В течение 1980-х финансовые результаты деятельности фонда продолжали улучшаться. В этот период фондовый рынок продолжал расти. Росла также стоимость недвижимости, в которые были вложены средства фонда. Однако в 1985 году налоги на недвижимость в Швеции резко возросли и прибыль исчезла. В 1987 году Совет фонда Нобеля принял решение для управления недвижимостью создать отдельную компанию под названием Beväringen, акции которой продавались и покупались на фондовой бирже. Фонду повезло продать всю компанию по управлению недвижимостью Beväringen накануне катастрофического падения цен на недвижимость в начале 1990-х годов.

К 1991 году фонду удалось вернуть стоимость Нобелевских премий их реальной стоимости 1901 года. В настоящее время номинальная стоимость активов Нобелевского Фонда составляет приблизительно 3,1 миллиарда шведских крон. В 2006 каждая из Нобелевских премий составляла 10 миллионов SEK, что приблизительно равно 1,45 миллиона долларов США. Это много больше номинальной стоимости всего оригинального фонда, и выше, чем реальная ценность оригинальных призов. С 1 января 2000 года Нобелевскому Фонду также разрешили добавлять прибыль, полученную от капитализации активов, к призовому фонду. Согласно завещанию Альфреда Нобеля, только прямой доход в виде процентного дохода и дивидендов можно было использовать для формирования сумм, предназначенных для выплаты Нобелевских премий. Доход, полученный в результате роста стоимости акций ранее не мог быть использован для выплат. Согласно новым правилам прибыль от продажи активов Фонда, также может использоваться для формирования премиального фонда до такой степени, чтобы поддержать ценность Нобелевских премий. Это изменение было необходимо для того, чтобы избежать снижения ценности Нобелевских премий. Нобелевский Фонд сейчас может самостоятельно решать, сколько из его активов можно инвестировать в акции. В долгосрочной перспективе это может означать, что у Фонда может теперь быть более высокая доля его активов, которая вложена в акции.[1]

Напишите отзыв о статье "Фонд Нобеля"



Примечания

  1. 1 2 3 4 Lemmel, Birgitta [nobelprize.org/nobel_organizations/nobelfoundation/history/lemmel/index.html The Nobel Foundation: A Century of Growth and Change]. Nobel Foundation.
  2. [nobelprize.org/nobel_organizations/nobelfoundation/index.html The Nobel Foundation]. Nobel Foundation. — «The Nobel Foundation is a private institution established in 1900 based on the will of Alfred Nobel. The Foundation manages the assets made available through the will for the awarding of the Nobel Prize in Physics, Chemistry, Physiology or Medicine, Literature and Peace. It represents the Nobel Institutions externally and administers informational activities and arrangements surrounding the presentation of the Nobel Prize.»
  3. [www.bbc.co.uk/history/historic_figures/nobel_alfred.shtml History - Historic Figures: Alfred Nobel (1833-1896)]. BBC. Проверено 15 января 2010.
  4. [nobelprize.org/alfred_nobel/will/index.html «The Will of Alfred Nobel»], nobelprize.org. Retrieved 6 November 2007.
  5. AFP, [www.thelocal.se/14776/20091005/ «Alfred Nobel’s last will and testament»], The Local(5 October 2009): accessed

Отрывок, характеризующий Фонд Нобеля

– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…