Нобл, Марк

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Нобл, Марк Джеймс»)
Перейти к: навигация, поиск
Марк Нобл
Общая информация
Полное имя Марк Джеймс Нобл
Родился
Лондон, Англия
Гражданство Англия
Рост 180 см
Вес 70 кг
Позиция полузащитник
Информация о клубе
Клуб Вест Хэм Юнайтед
Номер 16
Карьера
Молодёжные клубы
2000—2004 Вест Хэм Юнайтед
Клубная карьера*
2004—н.в. Вест Хэм Юнайтед 317 (38)
2006   Халл Сити 5 (0)
2006   Ипсвич Таун 13 (1)
Национальная сборная**
2007—2009 Англия (до 21) 20 (3)

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 15 мая 2016.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Марк Джеймс Нобл (англ. Mark James Noble; 8 мая 1987, Лондон, Англия) — английский футболист, полузащитник клуба «Вест Хэм Юнайтед». Воспитанник футбольной академии «Вест Хэма». Был капитаном молодёжной сборной Англии (до 21 года), в её составе провёл 20 матчей и забил 3 гола.



Клубная карьера

Нобл стал основным игроком клуба в сезоне 2007/08, начиная почти все игры клуба в стартовом составе. В ноябре стало ясно, что он играл с травмой в течение нескольких месяцев, не говоря об этом медицинскому персоналу клуба. В январе Нобл забил единственный гол в матче с «Ливерпулем» с пенальти за фол Каррагера против Фредрика Юнгбера.

Статистика выступлений

(откорректировано по состоянию на 22 февраля 2012 года)

Напишите отзыв о статье "Нобл, Марк"

Ссылки

  • [www.sports.ru/tags/1213892/ Профиль] на сайте Sports.ru
  • [www.premierleague.com/page/PlayerProfile/0,,12306~29719,00.html Профиль на официальном сайте АПЛ]  (англ.)
  • [www.soccerbase.com/players/player.sd?player_id=37804 Статистика на soccerbase.com(англ.)


Отрывок, характеризующий Нобл, Марк

– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.