Отова, Нобуко
Поделись знанием:
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.
Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.
Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.
– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!
В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
(перенаправлено с «Нобуко Кадзи»)
| Нобуко Отова | |
| яп. 乙羽信子 англ. Nobuko Otowa | |
 | |
| Имя при рождении: |
Нобуко Кадзи |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1950—1994 |
Нобуко Отова (яп. 乙羽信子 : Отова Нобуко?), англ. Nobuko Otowa, настоящее имя — Нобуко Кадзи, яп. 加治信子. (1 октября 1924 года — 22 декабря 1994 года), одна из выдающихся японских киноактрис XX века[1]. Была спутницей жизни и музой кинорежиссёра с мировым именем Канэто Синдо (1912-2012).
Содержание
Биография
Ранние годы
Нобуко Отова (настоящая фамилия Кадзи) была незаконнорожденной дочерью гейши из Осаки[1], родившейся 1 октября 1924 года в городке Йонаго, уезд Сайхаку, префектура Тоттори. Девочка ранние годы провела с отцом в Осаке, в дальнейшем они переехали в Кобе[1]. Маленькую Нобуко с ранних лет начали обучать музыке и совсем юной, после окончания начальной школы, в 1937 году отдали в студию при старейшем музыкальном ревю Такарадзука, где она будет обучаться пению и танцам[2].
Одарённость Нобуко проявилась сразу, и после успешного завершения учёбы, в пятнадцать лет, она была зачислена в основной состав труппы Takarazuka Revue[1]. В течение одиннадцати лет Нобуко блистала как солистка в этом ныне всемирно известном ревю. А в 1950 году неожиданно для всех покинет его, чтобы начать сниматься в кино[2].
Карьера в кино
Нобуко Отова поступила на студию «Дайэй». Это был период процветания студии. В съёмочных павильонах в том, 1950 году, Акира Куросава снимал свой знаменитый «Расёмон». На «Дайэй» были созданы последние шедевры классика японского кино Кэндзи Мидзогути. Молодая Нобуко Отова была замечена сразу. Она дебютировала в фильме «Вершина Девичья» (1950, режиссёр Кэйго Кимура). А уже на следующий год актриса снимется у Кэндзи Мидзогути в «Госпоже Ою», где её партнёршей будет прославленная японская актриса Кинуё Танака; у ветерана Тэйносукэ Кинугаса в «Прелётных птицах в поднебесье» и в исторической драме Кодзабуро Ёсимуры «Повесть о Гэндзи» она сыграет вместе со знаменитым Кадзуо Хасэгава.
Интеллигентная Отова первоначально воплощала на экране образы скромных и воспитанных девушек из благородной семьи, либо нежных и чутких гейш. Возможно этими образами и ограничилась бы биография актрисы, если бы не встреча со сценаристом и режиссёром Канэто Синдо, оказавшаяся поворотной в её судьбе. Синдо в это время дебютировал на «Дайэй» как режиссёр фильмом «Рассказ о любимой жене» (1951). За год до этого Синдо вместе со своим другом, режиссёром Кодзабуро Ёсимура, ушёл из кинокомпании «Сётику», отказавшейся поставить по его сценарию фильм «Фальшивый наряд». Синдо и Ёсимура организуют свою независимую компанию «Киндай эйга кёкай» («Общество современного кино»), но из-за нехватки средств на первоначальном этапе студия их существовала лишь номинально, и Синдо пришлось обратиться к компании «Дайэй» с предложением о совместном производстве фильмов[2]. Здесь, в павильонах кинокомпании «Дайэй» и произошла встреча Синдо с Нобуко Отова, которую он пригласил на роль в своём первом фильме. С этой работы и началось их многолетнее сотрудничество. Уже в этой первой картине прозвучал мотив тяжёлой женской доли, который станет постоянным в творчестве Синдо. Этим мотивом стали наполнены и образы, которые актриса воплотит в дальнейших своих работах на протяжении всей своей карьеры в кинематографе.
Поднакопив денег на полностью независимую, в том числе и от «Дайэй», постановку, режиссёр Канэто Синдо снимет фильм «Дети атомной бомбы» (другое название, от английского названия в мировом прокате — «Дети Хиросимы», 1952). Ради исполнения роли учительницы Такако Исикавы в этом фильме Нобуко Отова расторгнет свой контракт со студией «Дайэй»[2]. Начиная с 1951 года и до своей кончины в 1994 году актриса играла роли почти во всех фильмах Канэто Синдо, снимаясь и у других известных мастеров экрана — Хэйноскэ Госё, Сиро Тоёды, Кэйсукэ Киноситы, Кодзабуро Ёсимуры, Хироси Инагаки, Нобору Накамуры, Нагисы Осимы…
В 1954 году Нобуко Отова будет удостоена первой своей кинонаграды, премии «Голубая лента», отмеченная как лучшая актриса 1953 года за роли в трёх фильмах: «Миниатюра», «Жизнь женщины» (режиссёр обеих лент Канэто Синдо) и «Желание» (режиссёр Кодзабуро Ёсимура). К лучшим ролям Нобуко Отовы, сделанным ей в 1950-х относится[2] также роль пристрастившейся к выпивке гейши Увабами, сыгранная актрисой в фильме режиссёра Хэйноскэ Госё «Гостиница в Осака» (1954).
Известность получила роль крестьянки в фильме без единого слова «Голый остров»[3] (1960, режиссёр Канэто Синдо), награждённого Главным призом Московского кинофестиваля 1961 года и получившем международное признание. В 1967 году Нобуко Отова во второй раз получила премию «Голубая лента» за роль второго плана в фильме Канэто Синдо «Инстинкт» (1966), где она сыграла служанку, пытавшуюся излечить от импотенции своего хозяина. На церемонии награждения кинопремии «Майнити» Отова будет названа лучшей актрисой 1968 года за работы в фильмах Канэто Синдо «Чёрные кошки в бамбуковых зарослях» и «Сильная женщина, слабый мужчина».
К лучшим работам актрисы более позднего периода относятся[2] — роль матери девятнадцатилетнего преступника в фильме «Обнажённые девятнадцатилетние» (1970, в советском прокате — «Сегодня жить, умереть завтра») и ещё роль матери в фильме «Одинокое путешествие Тикудзана» (1977). За исполнение роли Рёко Карибы в киноленте «Удушение» (1979) Отова была названа лучшей актрисой на кинофестивале в Венеции. Впервые была отмечена премией журнала «Кинэма Дзюмпо» уже после своей смерти в 1996 году за лучшую роль второго плана в фильме «Послеобеденное завещание» (режиссёром последних четырёх упомянутых фильмов является Канэто Синдо).
Личная жизнь
После многих лет, в течение которых Нобуко Отова и Канэто Синдо были любовниками, и родителями сына Дзиро Синдо, они наконец-то зарегистрируются браком в 1977 году после того как умрёт официальная на тот момент супруга режиссёра[1]. Нобуко Отова станет третьей и последней женой Канэто Синдо, прожив с ним до своей кончины в 1994 году.
Смерть
Актриса скончалась в 1994 году в возрасте семидесяти лет после тяжёлой продолжительной болезни — рака печени. Её прах захоронен в Киото, половина из останков в виде пепла была рассеяна в Михаре, префектура Хиросима, в местах где проходили съёмки, пожалуй, самого знаменитого фильма с её участием, — «Голый остров».
Нобуко Отова была награждена несколькими наградами в 1995-1996 годах, в том числе кинопремией «Майнити» и Nikkan Sports Film Awards за достижения в карьере и вклад в кинематограф (посмертно).
Премии и номинации
- 4-я церемония награждения (за 1953 год) — приз за лучшие женские роли — в трёх фильмах: «Миниатюра», «Желание» и «Жизнь женщины»[4]
- 17-я церемония награждения (за 1966 год) — приз за лучшее исполнение женской роли второго плана — в фильме «Инстинкт»[4].
- 23-я церемония награждения (за 1968 год) — приз за лучшие женские роли — в двух фильмах: «Чёрные кошки в бамбуковых зарослях» и «Сильная женщина, слабый мужчина»[5].
- 47-я церемония награждения (за 1992 год) — приз за лучшую женскую роль второго плана — в фильме «Удивительная история с восточного берега»[6].
- 50-я церемония награждения (за 1995 год) — Специальная премия за выдающиеся достижения в карьере (посмертно)[7].
- 1978 — номинация на премию за лучшую роль второго плана (за 1977 год) — в фильме «Одинокое путешествие Тикудзана»[4].
- 1996 — премия за лучшее исполнение женской роли второго плана (за 1995 год, посмертно) — в фильме «Полуденное завещание»[4].
- 1995 — специальная премия за вклад в кинематограф (посмертно)[4].
- Кинопремия «Кинэма Дзюмпо»
- 1996 — приз за лучшую женскую роль второго плана (за 1995 год, посмертно) — в фильме «Полуденное завещание»[4].
Фильмография
| Фильмография Нобуко Отовы[8][9][2] | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Год | Русское название | Оригинальное название | Название на ромадзи | Английское название в международном прокате | Режиссёр | Роль |
| 1950-е годы | ||||||
| 1950 | «Вершина Девичья» | 処女峰 | Shojohō | Кэйго Кимура | Ёко Танигути | |
| «Обручальное кольцо» | 婚約指環 | Konyaku yubiwa | An Engagement Ring / Wedding Ring | Кэйсукэ Киносита | ||
| 1951 | «Повесть о ночи насилия» | 暴夜物語 | Эйити Коиси | |||
| «Перелётные птицы в поднебесье» | 月の渡り鳥 | Tsuki no wataridori | Migratory Birds Under the Moon | Тэйносукэ Кинугаса | Оити | |
| «Кто меня рассудит?» | 誰が私を裁くのか | Dare ga watashi o sabaku no ka | Who Judges Me? | Сэнкити Танигути | Ясуко | |
| «Госпожа Ою» | お遊さま | 'Oyû-sama | Miss Oyu / Lady Ôyu | Кэндзи Мидзогути | Сидзу | |
| «Фонарик при полной луне» | 名月走馬燈 | Meigetsu somato | Lantern Under a Full Moon | Тэйносукэ Кинугаса | Юки, учительница | |
| «Рассказ о любимой жене» | 愛妻物語 | Aisai monogatari | Story of a Beloved Wife | Канэто Синдо | Такако Исикава | |
| «Повесть о Гэндзи» | 源氏物語 | Genji monogatari | The Tale of Genji | Кодзабуро Ёсимура | Мурасаки | |
| «Шестнадцатая ночь на дороге» | 十六夜街道 | Кимиёси Ясуда | ||||
| 1952 | «---» | 浅草紅団 | Asakusa kurenaidan | The Scarlet Gang of Asakusa | Сэйдзи Хисамацу | Маки Аюкава |
| «Лавина» | 雪崩 | Nadare | Avalanche | Канэто Синдо | Ацуко Фудзикава | |
| «---» | Atakake no hitobito | Сэйдзи Хисамацу | Масако Атака | |||
| «Дети Хиросимы» («Дети атомной бомбы») | 原爆の子 | Genbaku no ko | Children of Hiroshima | Канэто Синдо | Такако Исикава | |
| «Лунная песня Кантаро» | 勘太郎月夜唄 | Kantarō tsukiyōta | Кацухико Тасака | |||
| 1953 | «Замок во имя женщины» (фильм в двух частях) | 女といふ城 | Onna to iu shiro | Castle Named Woman | Ютака Абэ | Юко Тогава |
| «Тысячекрылый журавль» | 千羽鶴 | Senba zuru | A Thousand Cranes | Кодзабуро Ёсимура | Аяко Охта | |
| «Скучающий Хатамото проходится по всему Большому Эдо» | 旗本退屈男 八百八町罷り通る | Hatamoto Taikutsu Otoko Happyakuyachō makaritōru | Ясуси Сасаки | |||
| «Остракизм» | 村八分 | Murahachibu | Дзэнсю Коидзуми | учительница Каяма | ||
| «Миниатюра» | 縮図 | Shukuzu | Epitome / Miniature | Канэто Синдо | Гинко | |
| «Желание» | 慾望 | Yokubo | Désirs | Кодзабуро Ёсимура | Сидзуэ Китами | |
| «Перед рассветом» | 夜明け前 | Yoake mae | Before Dawn | Кодзабуро Ёсимура | дочь Хандзо | |
| «Жизнь женщины» | 女の一生 | Onna no issho | Life of the Woman | Канэто Синдо | Фудзико Сиракава | |
| 1954 | «Гимпэй из Коина» | 鯉名の銀平 | Koina no Ginpei | Ginpei from Koina | Кадзуо Мори | Оити |
| «Красота человеческая» | 美しい人 | Utsukushii hito | Beauty | Мицуо Вакасуги | Цунэко Имото | |
| «Гостиница в Осака» | 大阪の宿 | Ôsaka no yado | An Inn at Osaka | Хэйноскэ Госё | Увабами | |
| «Канава» | どぶ | Dobu | Ditch | Канэто Синдо | Цуру | |
| «Долина любви и смерти» | 愛と死の谷間 | Ai to shi no tanima | The Valley Between Love and Death | Хэйноскэ Госё | Момоё Конно | |
| «Грязный юноша» | 泥だらけの青春 | Dorodarake no seishun | Muddy Youth | Итиро Сугаи (худ. рук. Кодзабуро Ёсимура) | Нанако | |
| «Молодые люди» | 若い人たち | Wakai hitotachi | Young People | Кодзабуро Ёсимура | Асако Комия | |
| 1955 | «Когда любишь» (новелла 1: «Девочка-цветочница») | 愛すればこそ 第一話 花売り娘 | Aisureba koso (dai ichi wa Hanauri musume) | If You Love Me (episode 1: The Flower Girl) | Кодзабуро Ёсимура | Митиэ |
| «Женщины с Гиндзы» | 銀座の女 | Ginza no onna | Women of the Ginza | Кодзабуро Ёсимура | Кинэда | |
| «Волки» | 狼 | Ôkami | Wolf | Канэто Синдо | Акико Яно | |
| «Красавица и дракон» | 美女と海龍 | Bijo to kairyu | The Beauty and the Dragon | Кодзабуро Ёсимура | принцесса Кумо | |
| 1956 | «Самоубийство любовников» | 銀心中 | Gin shinju | Silver Double Suicide | Канэто Синдо | Сакиэ / Умэко |
| «Вновь однажды ночью» | 或る夜ふたたび | Aru yo futatabi | Twice on a Certain Night | Хэйноскэ Госё | ||
| «Берег одинокого путника» | 流離の岸 | Ryûri no kishi | Wandering Shore | Канэто Синдо | Хагиё, мать Тихо | |
| «Закат—рассвет» | 夜あけ朝あけ | Yoake asaake | Dusk and Dawn | Мицуо Вакасуги | Маса Окуяма | |
| «Актриса» | 女優 | Joyu | An Actress | Канэто Синдо | Какуко Мори | |
| 1957 | «Повесть о Гэндзи: Укифунэ» | 源氏物語 浮舟 | Genji monogatari: Ukifune | Floating Vessel | Тэйносукэ Кинугаса | Нака-но-кими |
| «Ниндзюцу. Секретные свитки клана Ягю 1» («Книга военного искусства Ягю. Часть 1») | 柳生武芸帳 | Ninjitsu (Yagyû bugeichô. Yagyu Secret Scrolls), vol. 1 | Ninjitsu / Yagyu Secret Scrolls, Part I | Хироси Инагаки | Рика | |
| «Печально женское тело, — говорит рассказчик» | 太夫さんより 女体は哀しく | Kottaisan yori: Nyotai wa kanashiku | A Geisha in the Old City | Хироси Инагаки | Тамасодэ | |
| «Телесного цвета луна» | 肌色の月 | Hadairo no tsuki | Skin Color of the Мооп | Тосио Сугиэ | Кумико Уно | |
| 1958 | «Ниндзюцу. Секретные свитки клана Ягю 2» («Книга военного искусства Ягю. Часть 2: Токийские каникулы») | 柳生武芸帳 双龍秘剣 | Yagyu bugeicho — Ninjitsu | Yagyu Secret Scrolls: Ninjitsu — Part II | Хироси Инагаки | принцесса |
| «Я не могу отказаться» | 負ケラレセン勝マデハ | Makeraremasen katsumadewa | I Can’t Give Uр | Сиро Тоёда | Одама | |
| «Только у женщин бывают печали» | 悲しみは女だけに | Kanashimi wa onna dakeni | Sorrow Is Only for Women | Канэто Синдо | Така | |
| «Токийские каникулы» | 東京の休日 | Tôkyô no kyûjitsu | A Holiday in Tokyo | Кадзиро Ямамото | Нобуко | |
| «Записки поездки Кита и Ядзи» | 弥次喜多道中記 | Yaji-kita dôchû-ki | Travel Chronicles of Yaji and Kita | Ясуки Тиба | Офуцу / горничная | |
| «Репутация» | 暖簾 | Noren | The Curtain | Юдзо Кавасима | Омацу | |
| «Сочинение брата и сестры» | つづり方兄妹 | Tsuzurikata kyodai | Teaching Them How to Write | Сэйдзи Хисамацу | тётя | |
| «Совиная проповедь» | みみずく説法 | Mimizuku seppo | Owl Preaching | Сэйдзи Хисамацу | Офудзи | |
| «Бездомная кошка» | 野良猫 | Nora neko | Stray Cat | Кэйго Кимура | Кимиэ Охара | |
| «Ядзи и Кита в дороге: Счастливое паломничество» | 弥次喜多道中記夫婦篇 弥次喜多道中双六 | Yajikita dôchûki fûfuhen: Yajikita dôchû sugoroku | Yaji and Kita on the Road: The Happy Pilgrimage | Ясуки Тиба | Офуцу | |
| 1959 | «---» | 花のれん | Hana noren | Flower Shop Curtain | Сиро Тоёда | Оумэ |
| «Счастливый дракон № 5» (в советском прокате — «Трагедия „Счастливого дракона“») | 第五福竜丸 | Daigo Fukuryu-Maru | The Lucky Dragon No.5 | Канэто Синдо | Сидзу Кубояма | |
| «---» | 愛妻記 | Aisaiki | Record of Loving Your Wife | Сэйдзи Хисамацу | Сэцуко Хисикари | |
| «Наша мать» | 僕らの母さん | Bokura no kaasan | Нориюки Итая | Мицуко Хорикоси | ||
| «Номер для встреч» | 貸間あり | Kashima ari | Room for Let | Юдзо Кавасима | Мураками | |
| «Звонок любви» | 愛の鐘 | Ai no kane | The Bell of Love | Сэйдзи Хисомацу | Матико Тагами | |
| «Рождение Японии» | 日本誕生 | Nippon tanjô | The Birth of Japan | Хироси Инагаки | богиня Анэноудзумэ | |
| «Моя любовь» | わが愛 | Waga ai | When a Woman Loves | Хэйноскэ Госё | Хидэя | |
| «Самая лучшая невеста» | 花嫁さんは世界一 | Hanayome-san wa sekai-ichi | The Bride from Japan | Канэто Синдо | Асиямидори | |
| 1960-е годы | ||||||
| 1960 | «Пять весёлых разбойников» | 天下大盗：白浪五人男 | Shiranami gonin otoko: tenka no ô-dorobô | The Five Jolly Thieves | Кодзё Саэки | |
| «Владелец редких вещей» | 珍品堂主人 | Chinpindô shujin | Сиро Тоёда | Охама | ||
| «Женщина с холма» | 女の坂 | Onna no saka | Woman’s Descent | Кодзабуро Ёсимура | Кэйко | |
| «Сумеречная история» | ぼく東綺譚 | Bokuto kidan | The Twilight Story | Сиро Тоёда | Кёко Ямаи | |
| «Новый женский университет» | 新・女大学 | Shin jôdaigaku | New Ladies' University | Сэйдзи Хисамацу | Масако Одзаки | |
| «Приближение осени» | 秋立ちぬ | Aki tachinu | The Approach of Autumn | Микио Нарусэ | Сигэко Фукатани | |
| «Голый остров» | 裸の島 | Hadaka no shima | The Naked Island | Канэто Синдо | Тойо, мать | |
| 1961 | «Хороший человек, хороший день» | 好人好日 | Ko jin ko jitsu | A Good Man, a Good Day | Минору Сибуя | Сунаго |
| «Охотничье ружьё» | 猟銃 | Ryôjû | Hunting Rifle | Хэйноскэ Госё | мать Токо | |
| «Рассказ о ночи в Токио» | 東京夜話 | Tôkyô yawa | Night Story of Tokyo / The Diplomat’s Mansion | Сиро Тоёда | Юкари | |
| «Приверженец» | 熱愛者 | Netsuai sha | Кадзуо Иноуэ | Тамико | ||
| «Бессмертная любовь» | 永遠の人 | Eien no hito | Immortal Love | Кэйсукэ Киносита | Томоко, жена Такаси | |
| «Гэн и бог огня Фудо» | ゲンと不動明王 | Gen to fudômyô-ô | Gen and Acala / Gen and Fudo-Myo | Хироси Инагаки | Осоно | |
| «Последняя война» | 世界大戦争 | Sekai daisensô | The Last War | Сюэ Мацубаяси | жена Тамура | |
| «---» | 猫と鰹節 ある詐話師の物語 | Neko to katsuobushi | Хиромити Хорикава | Сунаго | ||
| «Модзу» | もず | Mozu | The Shrikes | Минору Сибуя | Онака | |
| 1962 | «Пока существует завтра» | 明日ある限り | Ashita aru kagiri | Till Tomorow Comes / As Long As The Reis Tomorrow | Сиро Тоёда | |
| «Долгая дорога до Окинавы» | 旅愁の都 | Ryoshuu no to | Long Way to Okinawa | Хидэо Судзуки | Тика Муракава | |
| «Под любой звездой» | 如何なる星の下に | Ika naru hoshi no moto ni | Under Any Star | Сиро Тоёда | Митодзи | |
| «В этой мирской суете» | 青べか物語 | Ao beka monogatari | This Madding Crowd | Юдзо Кавасима | Кимино | |
| «Люди» | 人間 | Ningen | Human | Канэто Синдо | Горосукэ | |
| «Родом с речных берегов» | 河のほとりで | Kawa no hotori de | Born in Sin | Ясуки Тиба | Тамако Сэкигути | |
| «Комедия: Ресторан в передней части железнодорожного вокзала» | 喜剧：驿前饭店 | Kigeki ekimae hanten | Сэйдзи Хисамацу | |||
| 1963 | «Меланхолия на игровом поле» | 憂愁平野 | Yushu heiya | Melancholy Playing Field / Madame Aki | Сиро Тоёда | Оокуро-сан |
| «Ложь» (киноальманах, новелла «San jyokyo») | 嘘 | Uso | When Women Lie | Тэйносукэ Кинугаса | Митиё | |
| «Белое и чёрное» | 白と黒 | Shiro to kuro | White and Black | Хиромити Хорикава | жена Отяй | |
| «История служанки» | 台所太平記 | Daidokoro taiheiki | The Miad Story | Сиро Тоёда | Умэ | |
| «Двойные неприятности» | 年轻的朋友们：祗园的舞妓 | Wakai nakamatachi: uchira Gion no maikohan | Double Trouble | Кодзё Саэки | ||
| «Непослушный ангел» | わんぱく天使 | Wanpaku tenshi | А Naughty Angel | Сэйдзи Хисамацу | Каё Комори | |
| «Миллион девушек» | １００万人の娘たち | Hyakuman-nin no musume tachi | Хэйноскэ Госё | Сииба Тоси | ||
| «Незабываемое» | みれん | Miren | Unforgettable | Ясуки Тиба | Хацу Какинума | |
| «Мать» | 母 | Haha | Mother | Канэто Синдо | Тамико | |
| 1964 | «Комедия: Весёлая вдова» | 喜劇 陽気な未亡人 | Kigeki: Yôki-na mibôjin | Comedy Merry Widow | Эйити Коиси | Кумэ Танабэ |
| «Запах благовоний» (фильм в двух частях) | 香華 | Kôge | The Scent of Incense | Кэйсукэ Киносита | Икуё | |
| «Глупость матери» | おかあさんのばか | Okaasan no baka | Дзюндзо Мидзукава | Сидзуэ Фурута | ||
| «Женщина-демон» | 鬼婆 | Onibaba | Devil Woman | Канэто Синдо | мать Кити | |
| 1965 | «Репы и морковки» | 大根と人参 | Daikon to ninjin | Radishes and Carrots | Минору Сибуя | Нобуё Ямаки |
| «Тень волны» | 波影 | Nami kage | Shadow of the Waves | Сиро Тоёда | Маса, жена Кититаро | |
| «Истории о плотнике» | 大工太平記 | Daiku taiheki | War Stories of a Capenter | Сиро Тоёда | Оота | |
| «Негодяй» | 悪党 | Akutô | The Conquest | Канэто Синдо | Дзидзю | |
| 1966 | «Ранняя весна» | 暖春 | Dan haru | Нобору Накамура | Аяко Огата | |
| «Восставший против меча» (др. назв. — «Дикий Гоэмон») | 暴れ豪右衛門 | Abare Gôemon | Rise Against the Sword / Wild Goemon | Хироси Инагаки | Осаса | |
| «Инстинкт» | 本能 | Honnô | Lost Sex | Канэто Синдо | домработница | |
| «Однажды в дождливый день» | あこがれ | Akogare | Once a Rainy Day | Хидэо Онти | Сюэ | |
| 1967 | «---» | 喜劇 駅前満貫 | Kigeki ekimae mangan | Mahjong Madness | Кодзё Саэки | Комаэ |
| «Танцовщица из Идзу» | 伊豆の踊子 | Izu no odoriko | The Izu Dancer | Хидэо Онти | ||
| «Комедия: Станция Гакуэн» | 喜劇 駅前学園 | Kigeki ekimae gakuen | Кадзуо Иноуэ | Комаэ Охара | ||
| «---» | 続・名もなく貧しく美しく 父と子 | Zoku namonaku mazushiku utsukushiku: Haha to ko | Happiness of Us Alone, Part II: Mother and Child | Дзэндзо Мацуяма | Таэко Сакаи | |
| «Источник секса» | 性の起原 | Sei no kigen | Libido | Канэто Синдо | жена | |
| «Комедия: Станции 100 лет» | 喜劇 駅前百年 | Kigeki ekimae hyakku-nen | Сиро Тоёда | Охама | ||
| 1968 | «Чёрные кошки в бамбуковых зарослях» | 藪の中の黒猫 | Yabu no naka no kuroneko | The Black Cat from the Grove | Канэто Синдо | Ёнэ (мать) |
| «Сильная женщина, слабый мужчина» | 強虫女と弱虫男 | Tsuyomushi onna to yowamushi otoko | Strong Women, Weak Men | Канэто Синдо | Фумико | |
| «Памятник женской фигуре» | あゝひめゆりの塔 | Â Himeyuri no Tô | Monument to the Girl’s Corps | Тосио Масуда | Хацу Ёнаминэ | |
| «Однажды весенней порой в городе...» | 街に泉があった | Machi ni izumi ga atta | There Once Was a Spring Well in the Town… | Масао Асано | Токи Яно | |
| 1969 | «Красный лев» | 赤毛 | Akage | Red Lion | Кихати Окамото | Охару |
| «Жара» | かげろう | Kagerô | Heat Wave Island | Канэто Синдо | Отоё | |
| 1970-е годы | ||||||
| 1970 | «Подёнка» | 触角 | Shokkaku | Strange Affinity | Канэто Синдо | Тамико / проститутка Юки |
| «Обнажённые девятнадцатилетние» (в советском прокате — «Сегодня жить, умереть завтра») | 裸の十九才 | Hadaka no jûkyû-sai | Live Today, Die Tomorrow! | Канэто Синдо | Такэ Ямада | |
| 1971 | «Церемония» | 儀式 | Gishiki | The Ceremony | Нагиса Осима | Сидзу Сакурада |
| 1972 | «Металлический обруч» | 鉄輪（かなわ） | Kanawa | The Iron Crown | Канэто Синдо | женщина средних лет |
| «Гимн» | 讃歌 | Sanka | Hymn | Канэто Синдо | Тэру | |
| 1973 | «Сумеречные годы» | 恍惚の人 | Kokotsu no hito | Senile Person | Сиро Тоёда | Кёко |
| «Сердце» | 心 | Kokoro | The Heart | Канэто Синдо | госпожа М. | |
| 1974 | «Счастье» | しあわせ | Shiawase | Happiness | Хидэо Онти | Ая Кано |
| «Мой путь» | わが道 | Waga michi | My Way | Канэто Синдо | Мино Кавамура | |
| 1975 | «Жизнь кинорежиссёра: Кэндзи Мидзогути» (док.) | ある映画監督の生涯 溝口健二の記録 | Aru eiga-kantoku no shogai mizoguchi kenji no kiroku | Kenji Mizoguchi: The Life of a Film Director | Канэто Синдо | интервью |
| «Пустынный шар» | 球形の荒野 | Kyuukei no arano | Дзёэй Хохиса | Такако Ногами | ||
| 1977 | «Одинокое путешествие Тикудзана» | 竹山ひとり旅 | Chikuzan hitori tabi | The Life of Chikuzan | Канэто Синдо | Тоё, мать |
| 1978 | «Инцидент» | 事件 | Jiken | The Incident | Ёситаро Номура | Сумиэ Сакаи |
| 1979 | «Удушение» | 絞殺 | Kousatsu | The Strangling | Канэто Синдо | Рёко Кариба |
| «Три неотправленных письма» | 配達されない三通の手紙 | Haitatsu sarenai santsu no tegami | The Three Undelivered Letters | Ёситаро Номура | Сумиэ | |
| 1980-е годы | ||||||
| 1981 | «Город рок-группы "Асси"» | アッシイたちの街 | Asshii-tachi no machi | Сацуо Ямамото | Хару Хаясака | |
| «Рисунки Хокусая» | 北斎漫画 | Hokusai manga | Edo Porn | Канэто Синдо | Омомо, жена Сасити | |
| 1982 | «Экстра» | えきすとら | Ekisutora | Ёситака Асама | Кинуё Адати | |
| «Мастера го» | 未完の対局 | Mikan no taikyoku | The Go Masters | Дзи-сюн Дуан, Дзюнья Сато | Ёнэ Морикава | |
| 1984 | «Горизонт» | 地平線 | Chihei-sen | The Horizon | Канэто Синдо | Хидэо после 40-ка лет |
| «Остров, ближайший к небесам» | 天国にいちばん近い島 | Tengoku ni ichiban chikai shima | The Island Closest to Heaven | Нобухико Обаяси | Тэи Исикава | |
| 1985 | «Белый город Хиросима» | 白い町ヒロシマ | Shiroi machi hiroshima | Тэнго Ямада | ||
| «Демон» | 白い町ヒロシマ | Yasha | Demon | Ясуо Фурухата | Умэ (мать Фуюко) | |
| 1986 | «Заблудившие в пустыне» | 植村直己物語 | Uemura Naomi monogatari | Lost in the Wilderness | Дзюнья Сато | Ясуко Муто |
| «Классная доска» | ブラックボード | Burakkubôdo | Black Board | Канэто Синдо | Намиэ Ясуи | |
| «Дерево без листьев» | 落葉樹 | Rakuyôju | Tree without leaves | Канэто Синдо | мать | |
| 1987 | «Дети на острове» (др. назв. — «Двадцать четыре глаза») | 二十四只眼睛 | Nijushi no hitomi | Children on the Island / Twenty-Four Eyes | Ёситака Асама | Оками |
| 1990-е годы | ||||||
| 1990 | «---» | ドンマイ | Donmai | Сейдзиро Каяма | Тоё Мураками | |
| «---» | パチンコ物語 | Pachinko monogatari | Осаму Цудзи | старушка Ёнэ | ||
| 1992 | «Удивительная история с восточного берега» | 濹東綺譚 | Bokuto kidan | The Strange Story of Oyuki | Канэто Синдо | Маса |
| «---» | 釣りバカ日誌５ | Tsuribaka nisshi 5 | Томио Курияма | мать Дэнсукэ | ||
| 1995 | «Полуденное завещание» | 午後の遺言状 | Gogo no Yuigon-jo | A Last Note | Канэто Синдо | Тоёко Янагава |
| 2000-е годы | ||||||
| 2000 | «Актер (На вторых ролях)» | 三文役者 | Sanmon yakusha | By Player | Канэто Синдо | Окадзи |
Напишите отзыв о статье "Отова, Нобуко"
Комментарии
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [baike.baidu.com/view/781350.htm Нобуко Отова] (кит.) на сайте baike.baidu.com
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Генс, И. Сборник «Актёры зарубежного кино» (выпуск 11), Искусство, М.— 1977, С. 184—206 — 215, 212—213 с
- ↑ «Кинословарь» / Под редакцией С. И. Юткевича. — М.: Советская энциклопедия, 1986—1987. — С. 313. — 640 с.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.imdb.com/name/nm0652961/awards?ref_=nm_ql_2 IMDb-Awards] (англ.)
- ↑ [mainichi.jp/enta/cinema/mfa/etc/history/23.html Лауреаты премий за работы 1968 года] (яп.) на официальном сайте премии «Майнити»
- ↑ [mainichi.jp/enta/cinema/mfa/etc/history/47.html Лауреаты премий за работы 1992 года] (яп.) на официальном сайте премии «Майнити»
- ↑ [mainichi.jp/enta/cinema/mfa/etc/history/50.html Лауреаты премий за 1995 год] (яп.) на официальном сайте премии «Майнити».
- ↑ [www.jmdb.ne.jp/person/p0052270.htm 乙羽信子] on Japanese Movie Database (JMDb) (ja)
- ↑ [www.imdb.com/name/nm0652961/?ref_=fn_al_nm_1 Nobuko Otowa] on imdb.com (en)
Ссылки
- Нобуко Отова (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
||||||
Отрывок, характеризующий Отова, Нобуко
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.
Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.
Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.
– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!
В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
