Морисита, Нобуэй

Нобуэй Морисита (яп. 森下 信衛 Морисита Нобуэй, 2 февраля 1895, префектура Айти — 17 июня 1960, Токио) — адмирал Императорского флота Японии. В период с 25.01.1944 — 25.11.1944 являлся командиром линкора «Ямато».

Детство

Нобуэй Морисита родился в 1895 году в маленьком городке в префектуре Айти. В 7 лет пошел в школу Мэйва. После окончания школы поступил в престижное военное училище — Военно-морскую академию, которую закончил 11 мая 1917 года. В этот же день получил звание лейтенанта и начал службу.

Карьера и Вторая мировая война

После окончания в 1917 году военно-морской академии, Морисита начал службу.

• 1 декабря 1931 г. — командир эсминца
• В 1938 г. занимал должность инструктора в Военно-морском колледже
• С сентября 1941 г. — капитан легкого крейсера «Ои»
• C 2 мая 1942 г. — капитан легкого крейсера «Сендай»
• c 1943 по 1944 г. — командир линкора «Харуна»
• В январе 1944 г. — назначен на должность капитана линкора «Ямато»
• 25 ноября 1944 г. — Занимал должность военно-морского министра
• 6-7 апреля 1945 г. — Принимал участие в операции «Тен-Го»

За свою профессиональную карьеру Морисита был признан одним из лучших флотоводцев Императорского флота Японии. В июне 1944 года он сумел предотвратить столкновения двух кораблей: своего «Ямато» и «Мусаси». Столкновение случилось в связи с тем, что была обнаружена американская подводная лодка, и командир «Мусаси» приказал увернуться от торпеды и по собственной невнимательности чуть не врезался в «Ямато».

Морисита принимал участие в боях у о. Самар и участвовал в последнем походе своего корабля «Ямато» в качестве помощника адмирала Сэйити Ито. После того как «Ямато» стал крениться на правый борт в носовой части раздался мощнейший взрыв, который разворотил суперлинкор. Взрывной волной Мориситу выбросило с линкора в открытое море.

Послевоенная жизнь и смерть

После окончания войны Морисита ушел в отставку в связи с ликвидацией армии и флота Японии. Умер в 1960 году в Токио.

Литература

• Иваса Д. Семь дней в заливе Лейте. Ямато. «Морской бой». Сакен, с. 136—137.

Отрывок, характеризующий Морисита, Нобуэй

– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.