Новая национальная партия (Гренада)
| Новая национальная партия | |
| англ. New National Party | |
| Лидер: | |
|---|---|
| Дата основания: | |
| Идеология: | |
| Интернационал: | |
| Мест в нижней палате: |
15 / 15 |
| Мест в верхней палате: |
7 / 13 |
| Сайт: |
[www.nnp.gd/ .gd] |
Новая национальная партия (англ. New National Party) — гренадская консервативная политическая партия. Основана в 1984 году, после свержения марксистского правительства в результате американской интервенции. Находилась у власти в 1984—1989, 1995—2008. Вновь одержала победу на парламентских выборах 2013 года.
Предыстория
С 1955 года на Гренаде действовала правая Национальная партия (GNP), основанная Гербертом Блейзом. GNP выражала интересы городского среднего класса и сельских землевладельцев, противостояла Объединённой лейбористской партии (GULP) Эрика Гейри, опирающейся на социальные низы. Партия Герберта Блейза находилась у власти в 1960—1961, 1962-1967 годах.
В марте 1979 года на Гренаде произошёл переворот, к власти пришла партия Новое движение ДЖУЭЛ во главе с Морисом Бишопом. Марксистское правительство фактически запретило политическую оппозицию.
Создание
В октябре 1983 года в результате фракционного конфликта был свергнут и убит Морис Бишоп, а спустя несколько дней интервенция США и «пяти восточнокарибских демократий» свергла режим Корда—Остина. Власть перешла к Временному консультативному совету под председательством Николаса Брэтуэйта. Одной из задач переходного правительства стало проведение парламентских выборов. Сторонники идей Бишопа, объединившиеся в партию его имени (MBPM) не имели серьёзной поддержки, но представлялось реальным возвращение к власти Эрика Гейри. Такая перспектива также не устраивала большую часть гренадского общества[1] и администрацию США[2].
В августе 1984 года Национальная партия Герберта Блейза, Демократическое движение Гренады Фрэнсиса Алексиса, Национально-демократическая партия Джорджа Бризана и Христианско-демократическая лейбористская партия Уинстона Уита учредили Новую национальную партию (NNP)[3]. Лидером NNP стал Герберт Блейз.
NNP одержала победу на выборах, получив 58 % голосов (против 36 % GULP и 5 % MBPM). Премьер-министром стал Герберт Блейз. Он он проводил курс тесного военно-политического сотрудничества с США. Американские инструкторы занимались подготовкой гренадской полиции. Экономическая политика строилась на освоении американской помощи. Ставка делалась на развитие туристического кластера, максимальное привлечение иностранных, прежде всего американских инвестиций. Был достроен международный аэропорт (строительство начато кубинцами в порядке сотрудничества с правительством Бишопа), созданы несколько небольших сборочных предприятий. Социальные программы времён Бишопа, прежде всего система бесплатного образования, были демонтированы. В целом правительство расценивалось как «честное, но малокомпетентное»[4].
Власть и оппозиция
В 1987 году из NNP вышли Фрэнсис Алексис и Джордж Бризан. Причиной стали разногласия по социальной и трудовой политике[5] — Алексис и Бризан выступали с популистских позиций. Они создали Национально-демократический конгресс (NDC). Ещё раньше ушли лейбористы-демохристиане Уинстона Уита. В конце 1989 партию покинул Герберт Блейз, вскоре после этого скончавшийся. Правительство NNP короткое время возглавлял Бен Джонс.
На выборах 1990 года победу одержал либерально-центристский NDC, правительство возглавил Николас Брэтуэйт. В 1995 году к власти вернулась NNP во главе с Китом Митчеллом. Партия оставалась у власти следующие 13 лет, причём на выборах 1999 года завоевала все места в палате представителей. Эти успехи объяснялись быстрым ростом гренадской экономики во второй половине 1990-х годов. Начало 2000-х осложнило ситуацию: теракты 11 сентября 2001 года снизили туристический поток из США, сильные разрушения причинили ураганы «Иван» и «Эмили». Выборы 2003 принесли NNP заметные потери, хотя партия сохранила парламентское большинство.
В 2008 году выборы выиграл NDC, правительство возглавил Тиллман Томас. Перед выборами 2013 года один из лидеров NDC Винсент Робертс обвинил NNP в связях с «русской мафией» и получении финансирования от российских криминальных структур. Эти обвинения не удалось доказать, и в начале 2014 года Робертсу пришлось принести публичные извинения Киту Митчеллу[6].
На выборах в феврале 2013, NNP одержала убедительную победу, получив почти 59 % голосов и все 15 мандатов в палате представителей[7]. Кит Митчелл вернулся на пост премьер-министра.
Несмотря на значительную поддержку избирателей, NNP и правительство Митчелла сталкиваются с жёстким противодействием лейбористов (продолжателей традиции гейризма) и теневых криминально-политических сообществ[8].
Международные связи
Гренадская Новая национальная партия входит в Карибский демократический союз — региональную структуру Международного демократического союза.
Напишите отзыв о статье "Новая национальная партия (Гренада)"
Примечания
- ↑ [www.photius.com/countries/grenada/government/political.html Grenada Government - Political Dynamics]
- ↑ [nacla.org/article/american-man-talk-eric-gairy THE AMERICAN' MAN" A talk with Eric Gairy]
- ↑ The Heritage Foundation / Timothy Ashby, President Caribbean Financial Consultants Arlington, Virginia. THE GRENADA RESCUE MISSION IS. NOT OVER.
- ↑ [articles.latimes.com/1988-10-14/news/mn-4055_1_revolutionary-government Government, Economy Remain Shaky Despite High Hopes, U.S. Aid : Five Years Later, Grenada Still Bears the Scars of War]
- ↑ [www.belgrafix.com/gtoday/2007news/May/May26/Blaize-faulted-for-demise-of-NNP.htm Blaize faulted for demise of NNP]
- ↑ [www.spiceislandertalkshop.com/cgi-bin/talkrec.cgi?submit=lt&fid=f1&msg_num=916258 VINCENT ROBERTS APOLOGIZES TO GREGORY BOWEN AND KEITH MITCHELL]
- ↑ [www.electionguide.org/election.php?ID=1664 GRENADA. ELECTION FOR HOUSE OF REPRESENTATIVES]
- ↑ [www.caribbeannewsnow.com/topstory-Letter%3A-Grenada's-new-Mongoose-Gang-18853.html Letter: Grenada’s new Mongoose Gang]
Отрывок, характеризующий Новая национальная партия (Гренада)
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
