Новая экономическая система планирования и руководства

Новая экономическая система планирования и руководства (нем. Neues Ökonomisches System der Planung und Leitung, сокр. NÖS или NÖSPL) — государственная программа по реформированию планового хозяйства в Германской Демократической Республике. Предусматривала принцип материальной заинтересован­ности работников в повышении производительности труда и предоставляла предприятиям больше самостоятельности. Благодаря реализации программы в 1964 году производительность труда в ГДР повысилась на 7 процентов.

Предпосылки реформы

В 1961—1962 годах наблюдались самые низкие темпы роста валового национального дохода в истории ГДР. После возведения Берлинской стены 13 августа 1961 года ГДР не могла рассчитывать и на советскую помощь в прежнем объёме. В беседе с чехословацкой делегацией в июне 1962 года Н. С. Хрущёв резко высказался о Вальтере Ульбрихте: «Он всегда приходит и требует от нас помощи. Но это навряд ли пойдет так дальше». Осенью 1962 года правительственная делегация ГДР вернулась из Москвы с пустыми руками. Председатель Государственной плановой комиссии Карл Мевис, намекнувший советским руководителям, что Советский Союз мог бы помочь ГДР в наполнении «витрины социализма», получил холодный отказ: если немецкие товарищи хотят быть витриной социализма, пусть наполнят её собственными силами. Отказ Москвы в 1962 году предоставить ресурсы для развития экономики ГДР стал заключительным толчком для запуска экономической реформы.

Экономическая реформа

В декабре 1962 года Ульбрихт объявил, что партия намерена отказаться от прежней экономической политики. Его речь была наполнена цитатами из статьи советского экономиста Е. Г. Либермана, опубликованной в «Правде» в сентябре 1962 года и положившей начало всесоюзной экономической дискуссии, в результате которой были сформулированы принципы «реформы Косыгина». В подходе Ульбрихта видны параллели с идеями Либермана, однако первые предложения по экономической реформе были подготовлены самостоятельно близкими сотрудниками Ульбрихта — секретарём ЦК по вопросам экономики Эрихом Апелем и руководителем бюро по промышленности и строительству при политбюро ЦК Гюнтером Миттагом.

Решением VI съезда СЕПГ в январе 1963 года программа была утверждена, хотя и подвергалась резкой критике в партии. Ульбрихт решительно выступил против функционеров, которые сопротивлялись новому курсу. В январе 1963 года Апель сменил Мевиса на посту председателя Государственной плановой комиссии, а Миттаг был избран секретарем ЦК по вопросам экономики. Основные направления работы по программе были утверждены на совместной экономической конференции ЦК СЕПГ и Совета министров ГДР 24 и 25 июня 1963 года и Государственным советом ГДР 15 июля. С 1 января 1964 года объединения народных предприятий фактически превращались из управленческой инстанции в экономические субъекты. В 1967 году планы по реформированию подверглись корректировке, а сама программа получила новое наименование — «экономическая система социализма» (нем. Ökonomisches System des Sozialismus, сокр. ÖSS).

И первая, и вторая экономические системы дали положительные результаты для народного хозяйства ГДР, зарплаты выросли, система социального обеспечения и уровень жизни стали образцовыми для стран СЭВ, но реформа вела к повышению роли децентрализованных единиц — руководств предприятий — в ущерб центральной власти, экономистов в ущерб политическим деятелям. В высших партийных кругах росло недовольство, поскольку под угрозой оказалась абсолютная власть СЕПГ. Реформы в ГДР подверглись критике со стороны Советского Союза, во главе которого встал Л. И. Брежнев, несмотря на то, что «новая система» опиралась на ленинскую идею новой экономической политики.

Этой сложной ситуацией в отношениях с СССР воспользовался Эрих Хонеккер, который, заручившись поддержкой СССР, сменил Вальтера Ульбрихта на посту главы первого немецкого государства рабочих и крестьян в 1971 гду. На VIII съезде СЕПГ был принят новый экономический курс в направлении единства экономической и социальной политики, а начатые при Ульбрихте реформы были свёрнуты.

Литература

• История ГДР 1949—1973. Краткий очерк. М: Издательство «Наука», 1975
• Эрих Апель, Гюнтер Миттаг. Новые экономические методы планирования и руководства народным хозяйством в ГДР. М: «Прогресс», 1966
• Claus Krömke: Das Neue ökonomische System der Planung und Leitung der Volkswirtschaft und die Wandlungen des Günter Mittag. Helle Panke, 2008

Ссылки

• [leibnizsozietaet.de/wp-content/uploads/2012/10/06-Koziolek.pdf Был ли у новой экономической системы шанс?] (нем.)
• [www.spiegel.de/spiegel/print/d-46163208.html Der Spiegel: НЭППР, помоги советской зоне] (нем.)

Отрывок, характеризующий Новая экономическая система планирования и руководства

Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.