Новеллино

«Новеллино» (итал. Il novellino) — анонимный сборник коротких рассказов конца XIII или начала XIV века, памятник итальянской прозы. Появился не ранее 1281 года — дата определена по новелле L, в которой говорится о известном юристе Франческо д’Аккорсо как о вернувшемся из Англии, где он преподавал в 1273—1281 годах. Наиболее вероятный период составления сборника — 90-е годы XIII в. Автор сборника неизвестен, по-видимому «Новеллино» — собрание из нескольких первоисточников, в нём заметно влияние античных авторов, провансальской и арабской литературы. Рассказы имеют как историческое, так и анекдотичное содержание, имеется значительное число «бродячих» сюжетов.

Название «Новеллино» сборнику было дано в миланском издании 1836 года. Основанием послужило письмо Джованни делла Каза от 27 июля 1525 года к первому издателю сборника Карло Гвалтеруцци. Издание под редакцией Гвалтеруцци, вышедшее в Болонье в 1525 году, было озаглавлено «Сто древних новелл» (итал. Cento Novelle antiche). В XVI веке сборник под редакцией Гвалтеруцци выдержал три издания. В 1572 году во Флоренции Винченцо Боргини издал сборник, убрав оттуда по религиозно-этическим соображениям 17 новелл. Они были заменены восемнадцатью рассказами, взятыми из других источников. Текст Боргини считался каноническим до 1825 года, когда Микеле Коломбо вернулся к изданию Гвалтеруцци.

Рукописи

Значительное количество сохранившихся до наших дней списков сборника свидетельствует о его популярности в XIV—XV веках. Из них восемь рукописей были созданы независимо друг от друга:

• I. Палатино 566 — рукопись первой половины XIV в., хранится в Национальной библиотеке во Флоренции, включает в себя новеллы V—XXIII, XXV—XXXII, XLI- XLIX, LIV-LXV основного корпуса.
• II. Гаддиано 193 — рукопись создана после 1315 г., хранится в Медицейской библиотеке Флоренции, включает новеллы XXI—XXIII, XXXI-LI, LIII, LV-LIX.
• III. Рукопись второй половины XV в., хранится в Медицойской библиотеке, включает в себя две новеллы основного корпуса: LII, VIII.
• IV. Панчатикиано — Палатино 32 — рукопись XIII—XIV вв., хранится в Национальной библиотеке во Флоренции, имеет в своем составе «пролог» и новеллы I-XLVI, XLVIII-L, LX-LXIII, LXV-LXXI, LXXX-LXXXI, причем новеллы расположены в ином порядке и перемежаются рассказами, не входящими в основной корпус.
• V. Панчатикиано — Палатино 32 — рукопись второй четверти XIV в., хранится в Национальной библиотеке во Флоренции, состоит из новелл LXXII-LXXX, LXXXII-LXXXV, LXXXVII-С, за которыми следуют 20 повелл, не входящих в основной корпус.
• VI. Мальябокиано-Строцциапо II. III. 343 — рукопись XIV в., хранится в Национальной библиотеке во Флоренции, включает новеллы V-LVIII, за которыми следуют десять новелл, не входящих в основной корпус.
• VII. Ватикано 3214 — рукопись, переписанная в 1523 г. Джулио Камилло Дельминио по заказу Пьетро Бембо, хранится в Ватиканской библиотеке, включает «пролог» и новеллы I—XXIII, XXVХХХIII, XXXV-С.
• VIII. Издание Карло Гвалтеруцци, состав которого совпадает с Ватиканской рукописью.

Г. Фавати, подготовивший критическое издание «Новеллино», установил, что данные источники текста делятся на две группы:

• I, V, VII, VIII, где новеллы имеют названия.
• II, III, IV, VI, где новеллы названий не имеют и после XXXIV новеллы издания Гвалтеруцци приводится новелла, первой группе неизвестная; в рукописи VI, кроме того, за XXV новеллой по изданию Гвалтеруцци следует новелла, которую рукописи первой группы игнорируют.

Пересмотрев историю текста, Г. Фавати внёс немало изменений в его лексику, синтаксис и орфографию. Кроме того, он изменил состав и нумерацию новелл: ввел в сборник новеллы второй группы (XXIV и XXXIV), лишил «пролог» порядкового номера (в издании Гвалтеруцци он значился как новелла I) и объединил под одним номером (XVIII) две новеллы издания Гвалтеруцци (XIX и XX). В итоге сборник увеличился на две новеллы, по общее число новелл осталось прежним — сто. Расхождение в нумерации с изданием Гвалтеруцци кончается на новелле XXXV.

Сюжеты

Анализ сюжетов отдельных новелл показал, что часть из них имеет арабское происхождение, многие новеллы повествуют о дворе императоров Священной Римской Империи, одним из любимых героев книги является Фридрих II Гогенштауфен, ко двору которого, очевидно, был близок автор сборника. В ряде рассказов фигурируют герои артуровсколго цикла — Ланцелот, Мерлин. На страницах новелл фигурируют такие исторические личности, как принц Генрих («молодой король Генрих») — старший брат Ричарда Львиное Сердце; Генрих Шампанский — будущий король Иерусалимский, Раймонд-Беренгарий граф Прованский, Саладин — эмир Египетский и другие герои крестовых походов.

Книга оказала большое влияние на литературу Возрождения. Ряд сюжетов «Новеллино» прослеживается в произведениях Мазуччо, Бокаччо и пр.

Издания

• Новеллино. Il novellino. Издание подготовили М. Л. Андреев, И. А. Соколова. Серия «Литературные памятники» — М., «Наука», 1984

Литература

• Андреев М. Л. «Новеллино» в истории итальянской литературы и европейской новеллы. // По изданию Новеллино. Il novellino Издание подготовили М. Л. Андреев, И. А. Соколова. Серия «Литературные памятники» — М., «Наука», 1984

Отрывок, характеризующий Новеллино

– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…