Новиков, Александр Иванович

Александр Иванович Новиков
Род деятельности:	земский деятель, благотворитель, публицист, беллетрист
Место рождения:	село Новая Александровка, Козловский уезд, Тамбовская губерния

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Алекса́ндр Ива́нович Новико́в (22 апреля 1861, село Новая Александровка, Козловский уезд, Тамбовская губерния — 23 января 1913, Санкт-Петербург) — русский земский деятель, идеолог и организатор местного начального народного образования, благотворитель, публицист, беллетрист. Крупный землевладелец. В последние годы жизни член партии социалистов-революционеров, участник революционного движения 1905—1906 гг.

Происхождение

Происходил из старинного дворянского рода Новико́вых. Племянник историка, славяноведа и дипломата Е. П. Новико́ва. Сын помещика Ивана Петровича Новикова, владельца села Новая Александровка Козловского уезда Тамбовской губернии, и Ольги Алексеевны Киреевой, происходившей из дворянской семьи, связанной с Вологдой и Москвой.

Биография

Окончил Катковский лицей в Москве (1878) и физико-математический факультет Московского университета (1882). В 1883 г. определён Почётным членом Попечительства о бедных в Москве.

14 апреля 1885 г. женился на Зинаиде Павловне Шаблыкиной, дочери владельца здания Английского клуба. В том же году переведён на службу в Канцелярию Комитета министров (с 18 ноября 1885 г.).

7октября 1889 Козловским Уездным Земским Собранием избран Почётным мировым судьёй Козловского судебного мирового округа. Утверждён в этой должности указом Правительствующего Сената от 19 января 1890 г.

29 июня 1891 г. распоряжением Министра внутренних дел назначен земским начальником 9 участка Козловского уезда. В должность вступил 1 июля 1891. В Канцелярии Комитета министров числился на службе до января 1892 г. Земским начальником был шесть с половиной лет (уволен по собственному прошению приказом от 21 февраля 1898 г.).

Служба в качестве земского начальника дала А. И. Новикову бесценный жизненный опыт и во многом перевернула его представления о народной жизни. «Приехав в деревню с предвзятой мыслью „подтянуть“ мужика, я вышел из земских начальников с глубоким убеждением, что подтягиванием ничего не добьёшься и что народ нуждается не в подтягивании, а в воспитании — задача гораздо более трудная…» — писал он впоследствии в книге публицистических очерков «Записки земского начальника».

28 сентября 1898 г. вступил в должность Козловского уездного предводителя дворянства. 13 октября 1898 г. Козловским уездным земским собранием был избран Почётным мировым судьёй Козловского уезда.

В конце 90-х годах XIX века служил на Кавказе и в Крыму, был управляющим государственными имуществами Астраханской губернии. В 1902—1904 годы занимал должность городского головы в Баку. Опыт работы с городской буржуазией способствовал радикализации его политических взглядов. Революцию 1905 года А. И. Новиков встретил уже будучи членом партии социалистов-революционеров. В ноябре 1905 г., находясь в Петербурге, написал и издал брошюру «В чьих руках должна быть власть над народом», за что был привлечён к суду и приговорён к заключению в крепость на один год. Наказание, впрочем, было отсрочено из-за тяжёлой болезни подсудимого, а впоследствии так и не состоялось.

24 января 1913 года многие столичные газеты сообщили о смерти статского советника А. И. Новикова. Тело его перевезли в родовое имение в село Ново-Александровка и похоронили в фамильном склепе.

Вклад в развитие народного образования и благотворительность

Во время своей земской деятельности А. И. Новиков всегда активно отстаивал интересы земских школ, добивался увеличения отпускаемых на их развитие денежных средств. По его инициативе выстроено и открыто на его 9-м участке, а также на соседних 6-м, 8-м и 10-м, до 40 земских школ. На его собственном 9-м участке через шесть с половиной лет его службы осталась одна-единственная деревня, где не было своей школы (Колбовка Никольской волости): здесь по малочисленности населения содержание школы оказалось для крестьян непосильным.

В своём родовом имении, селе Новая Александровка, А. И. Новиков основал и содержал на свои средства две школы для крестьянских детей.

Иоанно-Богословская мужская церковно-учительская школа была открыта 16 сентября 1891 г. Впоследствии при ней появился интернат-общежитие на 100 человек (сироты и дети бедных родителей были здесь на полном обеспечении). 1 октября 1892 г. при Иоанно-Богословской школе открылось живописное отделение, в котором учили преимущественно иконописи. В 1892/93 учебном году в школе насчитывалось 8 учителей, в числе которых был сам Новиков (математик по образованию, он взял на себя преподавание алгебры и геометрии в старшем классе). Кроме того, он проводил воскресные чтения для детей и взрослых.

Свято-Ольгинская женская второклассная школа была открыта в 1898 г. Попечительницей её числилась мать благотворителя — Ольга Алексеева, постоянно проживавшая в Англии, но временами приезжавшая в Россию и гостившая у сына в Ново-Александровке.

Кроме школ, на средства А. И. Новикова были построены также церковь (1892 г.), несколько домов для преподавателей, больница.

Оклады учителей в новиковских школах были самыми высокими в Козловском уезде (от 600 до 1200 рублей в год, при максимальной по уезду зарплате учителя в 450 рублей).

Интересно, что при блестящих успехах своих собственных начинаний А. И. Новиков всё-таки весьма скептически относился к возможностям частной благотворительности в деле развития народного образования. Он прекрасно понимал, что вопрос в целом не может быть решён без деятельного участия государства.

Знакомство с Черновым

В бытность свою в Тамбове (1895—1898 гг.) будущий лидер партии социалистов-революционеров Виктор Чернов познакомился с А. Н. Новиковым при следующих обстоятельствах. Выслушав одну из речей Новикова в заседании губернского земства, Чернов усмотрел в ней барское стремление «опекать» мужика и вскоре напечатал в одном из толстых журналов корреспонденцию, где подверг точку зрения Новикова резкой критике.

Тон этой публикации был почти оскорбительный, поэтому Чернов был очень удивлён, когда узнал от председателя земской управы, у которого работал тогда «по вольному найму», что Новиков хочет с ним познакомиться. Знакомство состоялось, и Новиков сразу же объявил:

— Я прочёл Вашу корреспонденцию обо мне, и мне захотелось сказать Вам, что Вы правы, Вы совершенно правы. Мне теперь это ясно. Мы всё хотим мудрить над народом, а во многих вещах он гораздо лучше нас знает, как и что нужно сделать. Надо дать ему возможность полной самостоятельности, и он нас ещё удивит своими способностями к низовому коллективному творчеству. Я Вам очень благодарен, что Вы потрепали, как следует, мой слишком скороспелый проект. Поделом. Позвольте пожать вашу руку.

После этого Чернов ещё не раз встречался с Новиковым, свободно и откровенно беседовал с ним на всевозможные темы. Много позже Чернов вспоминал:

А. И. Новиков был человеком, ещё совершенно неустоявшимся в своих воззрениях. Но он явно и неуклонно шёл в одном определённом направлении: справа — налево. Оживлённый, экспансивный, дышащий энергией, великий непоседа, немножко прожектёр, с властною складкой в характере, он был, однако, чужд самовлюблённости, чуток к голосу собственной интеллектуальной совести и, главное, неизменно и глубоко искренен перед собой и перед другими. Его способности — честно сознаваться в своих ошибках — этой незаменимой в общественном деятеле способности, могли бы позавидовать многие из нас грешных.

Публицистическая и литературная деятельность

А. И. Новиковым издано более 50 печатных трудов. Много писал в «Санкт-Петербургских Ведомостях», «Сыне Отечества», «Нашей Жизни», «Образовании», «Вестнике Европы».

Бо́льшая часть написанных им публицистических очерков вошла в сборники:

• Записки земского начальника (Санкт-Петербург, 1899)
• Записки о сельской школе (Санкт-Петербург, 1902)
• Записки о городском самоуправлении (Санкт-Петербург, 1904)
• Записки городского головы (Санкт-Петербург, 1905)

Беллетристические произведения Новикова:

• По закону. Роман из деревенской жизни (Санкт-Петербург, 1901)
• Сборник рассказов (Санкт-Петербург, 1904)
• Пьесы (Санкт-Петербург, 1904)

Литература

• Климкова М. А. Александр Иванович Новиков // Новиков А. И. Записки о земстве и сельской школе. — Тамбов. — 2010. — С. 5-37.

См. также

• Новиков Александр Иванович nap-novik.narod.ru/Novikof.htm
• Сайт села Новиково nap-novik.narod.ru/index.htm
• А. Новиков. [az.lib.ru/n/nowikow_a_i/text_razdel_oldorfo.shtml Раздел. (Разсказ из деревенской жизни)] // Русское богатство. — 1900. — № 10.

Отрывок, характеризующий Новиков, Александр Иванович

– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.